Ленка-пенка (СИ) - Арсеньев Сергей Владимирович - Страница 32

Самый последний кусочек шоколадки я отдала Сашке. Ему было нужнее, чем мне. Я специально скормила его Сашке, так как знала, что если этот кусочек не съесть, то я скоро найду кого-то, кому он ещё нужнее.

Зато Саша встал! Завтра я поведу его в школу. Там будет или дрожжевой суп или каша из чечевицы. И хлеба теперь намного больше дают. Всё будет хорошо! Думаю, самое страшное уже позади. Мы выжили, дальше будет проще.

Ой, а что это там происходит? Это зачем они так построились?..

Глава 32

Бидон. Чайник. Чайник. Ведро. Кастрюля. Ведро. Ведро. Ведро. Кастрюля. Ведро.

Одна за другой ёмкости с водой проезжают мимо меня. Я двумя руками беру их из рук высокого давно небритого мужчины, делаю два шага и передаю мальчишке чуть ниже меня ростом. Возвращаюсь на два шага обратно, забираю новую ёмкость и снова делаю два шага навстречу мальчишке.

Иногда, когда я передаю ведро или чайник, мы с мальчишкой какое-то время держимся за ручку или дужку четырьмя руками сразу. У нас с ним так смешно руки одеты. У мальчика на левой руке явно слишком большая для него взрослая мужская кожаная перчатка, а на правой —серая варежка с надписью «Лена» на тыльной стороне ладони. У меня на левой руке варежка с такой же надписью «Лена», а на правой —шерстяная перчатка, которая когда-то была белой.

Вообще-то, на левой руке тоже перчатка надета, только её не видно сейчас. Я эти перчатки под варежки надеваю, чтобы теплее было. В одних перчатках холодно, они тонкие. Но даже такие перчатки это больше, чем ничего. А у мальчика, когда я встала рядом с ним, правая рука совсем голой была. Он всё время в карман ёе прятал. Ему очень неудобно было. Передавать же вёдра одной рукой он не мог. Сил не хватало. Вот так и получилось, что вскоре я ему правую варежку дала. Ему нужнее, чем мне.

Надпись «Лена» на варежке —это Сашина работа, конечно. Она не вышита, а вывязана. Сашка как-то там в этом месте хитрым способом вязать начал. Какими-то необычными петельками. В результате эти петельки все вместе сложились в легко читаемую надпись «Лена». Хорошие варежки у него получились. Тёплые и толстые. Сашка и носки мне связал уже новые, а сейчас дома себе вяжет варежки. Завтра в школу идти готовится.

Сашка! Чёрт, он же потеряет меня! Да уже потерял! Я ведь на колонку только пошла за водой. Это полчаса времени нужно, туда и обратно сходить. Меня же дома уже часа три нет! Я ж сначала все окрестные колонки обошла, чтобы убедиться в том, что воды нет нигде. А потом к Неве потащилась. Ох, ну не дура ли? Нужно было домой заскочить, санки взять. Заодно и Сашку бы предупредила. Он наверняка уже извёлся там от беспокойства. Не знает ведь, что со мной всё в порядке.

А теперь уж и не уйдёшь. Как я уйду? А воду кто передавать будет?

Небритый мужчина рядом со мной покачнулся и едва не пролил очередную кастрюлю. Потом он пробормотал: «Извините» и вышел из цепи. Но не ушёл, прошёл и встал в другую цепь, что параллельно нашей тянется на расстоянии метра в три. По той цепи пустые вёдра и чайники передают в обратном направлении.

Всё понятно. У него сил не хватает вёдра с водой передавать, но пустое ведро передать может. Теперь мне приходится делать с ведром не два, а четыре шага. Но нет, мальчишка в моей варежке на полшага приблизился ко мне. И женщина слева стала проходить чуть дальше. А вскоре подошла и встала между мной и этой женщиной какая-то девушка с противогазом на боку. Мальчишка сделал полшага от меня. Продолжаем передавать вёдра.

Всё это молча. Никто не говорит ни слова. Холодно. Всем холодно. Но никто не уходит. Хлеб!! Бомба повредила водопровод и на хлебозаводе отключили воду. А если не будет воды —не будет и хлебушка. Поэтому когда подходит кто-то новенький, долго объяснять ему ничего не нужно. Я тоже так подошла, мне сказали, что нужна вода для хлебозавода. Я выбрала место в цепи, где она мне пожиже показалась и встала между мальчиком и небритым мужчиной. Причём уже со своим чайником. Тот сразу из середины цепи поехал на завод.

А вон, кстати, и он. По цепи напротив меня пустым возвращается с завода мой зелёный чайник. Сейчас он доедет до Невы, там его наполнят, и он снова отправится на завод.

Какое-то шевеление происходит. А, сообщение по цепи передают. Говорят, не нужно больше наполнять ничего, кроме вёдер. На завод пустые вёдра подвезли, только в вёдра воду набирать. Их выливать удобнее. Но мой чайник всё равно уехал к Неве. Там велели складывать пустые не-вёдра. Потом хозяева свою посуду заберут.

Конечно, вёдра набирают не целиком. Едва на треть их наполняют водой. Полное ведро сейчас мало у кого хватит сил поднять. Я бы точно не смогла. И так руки отваливаются уже.

Тяжело.

Темнеть начало. А я ведь в одиннадцать ушла из дома. Представляю, каково там Сашке сейчас. Блин. Ну, что стоило мне зайти предупредить его? Дура безмозглая!

Наконец, когда я очень сильно устала, и уже совсем было решила перейти в цепь для передачи пустой тары, по этой цепи передали сообщение, что больше пустых вёдер не будет. Передать те, что уже в цепи и всё. Более воды заводу не надо. Достаточно.

Вот к Неве проехало мимо меня последнее пустое ведро. Небритый мужчина развернулся и ушёл. А минут через десять я в последний раз сделала свои два шага навстречу мальчишке и отдала ему последнее ведро с водой. Всё! Ой, как руки болят!

Хотела пойти чайник свой искать у реки, а меня за рукав дёргают. Оборачиваюсь —тот самый мальчишка. Варежку мне мою протягивает. Спасибо говорит. Я не взяла. Как же он, без варежки-то? У меня дома старые варежки ещё есть. А потом Саша новую мне свяжет. Бери себе, говорю. Тебе нужнее. Опять спасибо. И тоже ушёл.

Даже не знаю, как зовут его. Два часа рядом стояли, но так и не познакомились.

Нашла на берегу свой чайник. Хм. Кто-то уже наполнил его водой. А вот это здорово, не надо самой к проруби лезть. Подняла я чайник, да и пошла. Домой. Кушать хочу —жуть!

Знала бы, что так надолго иду, конфету бы взяла с собой. Вот дура, ну что стоило конфетку в карман сунуть? Сейчас бы покушала.

Ну, ничего. Уже близко. После поворота наш дом станет виден. Вон, как раз из-за этого поворота какая-то девчонка вышла, навстречу мне идёт. У неё пальто почти как моё, такое же красное. Правда, моё дома сейчас лежит. Я в Сашкином пальто вышла, оно теплее. Да и шапка её тоже на мою похожа, на белую, в которой я ночью сплю.

Что-то какая-то фигура у этой девчонки знакомая. Нет, пальто у неё не похоже на моё, оно вообще точно такое же! И шапка такая же! Так это же…

Сашка!!

Он тоже увидел и узнал меня. Остановился. Ждёт, пока я подойду. Сашка! Сашка, который три недели не выходил из дома, сегодня вышел на улицу. А вещи мои он надел, потому что больше нечего было. Ведь его пальто и шапка ушли на мне.

Подхожу ближе, смотрю, а он плачет. Стоит на месте, смотрит на меня и молча плачет. Какой глупый, ну зачем, зачем он вышел на улицу?! Он ведь ещё слабый! А Саша мне говорит:

— Лена, а я искать тебя пошёл. Ты так больше не делай, пожалуйста…

Глава 33

Вот интересно, и откуда они берутся, а? Вши эти несчастные. В мирное время-то не было их ни у кого. А тут расплодились как-то. Откуда взялись —непонятно. Бороться же с ними очень сложно. Лучше всего, понятно, помыться и постирать одежду. А ещё лучше прокипятить. Угу. Только где мыться-то? И стирать как? Сейчас это совсем не просто.

Чтобы постоянно не чесаться, я придумала способ хотя бы временного уменьшения количества этих паразитов на мне. Утром разжигала буржуйку, дожидалась, пока она раскалится, заставляла Сашку отвернуться к стене, а потом быстро раздевалась, стоя прямо рядом с буржуйкой. Любопытные, кстати, ощущения. Стоять голой можно только вплотную к буржуйке, прямо около неё. Так и получается, что одному боку горячо, обжигает, а второй бок мёрзнет.

Раздевшись, я брала молоток, раскладывала на столе свою одежду и простукивала ей молотком швы. Особенно в белье, там вшей больше скапливалось. Потом я вытряхивала из тряпок дохлых вшей, одевалась, брала чайник и уходила за водой. Пока я ходила, Сашка успевал так же простукать свою одежду.