Война сердец - Милберн Мелани - Страница 18

Книга выскользнула из рук Мейи. Она едва заметила, что та с глухим стуком приземлилась на ковре у ее ног.

— Джорджио… — прошептала она в ужасе.

Он с тоской посмотрел на нее и сдержанным тоном произнес:

— Дед умер два часа назад. Он ушел с миром.

У Мейи задрожали губы, на глаза навернулись слезы. Она вскочила на ноги и, споткнувшись, упала в объятия Джорджио. Мейя крепко обняла мужа, стремясь взять на себя часть его страданий.

— Мне так жаль, — проговорила она, изо всех сил пытаясь держать эмоции под контролем. — Он был такой замечательный! Нам его будет очень не хватать.

Джорджио прижался подбородком к макушке жены и крепче обнял ее.

— Да, нам будет его не хватать, — согласился он. — Но Сальваторе хотел, чтобы мы продолжали жить. Он настаивал, чтобы мы не жалели его и не горевали слишком долго. Он завещал, чтобы мы жили полной жизнью, как всегда поступал он сам.

«Жаль, что судьба неумолима, — с грустью подумала Мейя. — Можно наслаждаться жизнью сполна, но как только судьба наносит болезненный удар, невольно начинаешь относиться ко всему настороженно».

Через некоторое время Джорджио отстранился от Мейи и обнял ее за плечи.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — спросил он. — Что сказал доктор? Я сожалею, что не смог пойти на прием вместе с тобой. Ты получила мое текстовое сообщение? Я задержался, беседуя с врачом моего деда, и опоздал.

Хотя Мейя была немного удивлена такой быстрой переменой темы, она сообразила, что таким образом Джорджио старается смягчить душевную боль и вообразить, будто ничего не произошло. Он будет горевать по деду, но вдали от всех.

— Да, я получила твое сообщение и нисколько не обижена. Не волнуйся, я ходила к врачу на регулярный прием. Доктор Россини считает, что тошнота должна прекратиться через несколько недель.

Джорджио улыбнулся и положил руку на ее по-прежнему плоский живот.

— Никто и не догадается, что ты вынашиваешь ребенка, — произнес он. — Как скоро начнет расти живот?

— Бронте говорит, что беременность будет заметна через месяц или два, — пояснила Мейя. — У нее живот стал расти только на сроке пять с половиной месяцев.

— Я думаю, мы должны объявить прессе о твоей беременности сразу же после похорон деда, — сказал Джорджио. — Посмотри, как много внимания привлекли Лука и Бронте. Сначала все интересовались Эллой, потом их свадьбой, теперь второй беременностью. Люди обожают подобные новости. Они их жаждут.

Мейя нахмурилась, глядя на него:

— Но мне казалось, что ты собираешься скрывать мою беременность от прессы как можно дольше.

Джорджио опустил руки и подошел к бару. Он налил воду со льдом в высокий бокал и передал его Мейе, затем налил себе коньяк.

— Мой дед хотел, чтобы фамилия Саббатини ассоциировалась с процветанием и успехом, а не с болезнью и смертью, — начал он. — Мы обязаны сделать это ради наших инвесторов, сотрудников и посетителей отелей, чтобы напомнить им всем, что жизнь продолжается. Мы обязаны заниматься делом в обычном режиме. Объявление о нашем долгожданном ребенке отвлечет внимание людей от новости о кончине Сальваторе.

Мейя пришла в ярость. Она ненавидела саму мысль о том, что репортеры станут ее преследовать и, возможно, подвергнут ее жизнь и жизнь ребенка опасности.

— Значит, для тебя это всего лишь бизнес-стратегия, не так ли? — спросила она.

Джорджио сделал большой глоток коньяка, прежде чем ответить:

— Ты слишком эмоционально реагируешь, впрочем, как обычно, Мейя. Я просто говорил о том, что нам нужно сосредоточиться на положительном, а не на отрицательном. Я управляю огромной международной корпорацией и не хочу, чтобы на нее оказывалось хотя бы минимальное негативное воздействие, чего никогда не допускал и дедушка. Такова была его последняя просьба.

Мейя отвернулась, с громким стуком поставив бокал на журнальный столик.

— Я не желаю, чтобы весть о моей беременности выплеснулась на страницы прессы по всей стране, если не по всей Европе. Причем только для того, чтобы ты заработал достаточно денег.

— Мейя…

Она повернулась к нему и зашипела, словно дикая кошка:

— Не разговаривай со мной покровительственным тоном. Ты отлично знаешь, что я ненавижу вмешательство прессы в мою жизнь. Это была одна из причин, по которой рухнул наш брак.

Джорджио поджал губы.

— Наш брак рухнул потому, что мы оказались недостаточно зрелыми, когда столкнулись с проблемами и не сразу поняли, что жизнь не всегда идет по плану. Ты вела себя как избалованный ребенок, который не мог получить то, чего хотел.

От негодования Мейя повысила голос:

— Ты смеешь называть меня избалованным ребенком? А как насчет твоей избалованности, владелец частного самолета и автомобилей «ламборгини» и «феррари»? Ты понятия не имеешь, что такое бороться за жизнь. Ты всегда все принимал как должное, поданное тебе на подносе из фамильного серебра.

Джорджио раздраженно вздохнул:

— Я не собираюсь с тобой спорить. Ты расстроилась из-за смерти Сальваторе. Мне вообще не следовало упоминать о заявлении для прессы.

Мейя продолжала бушевать. Она сложила руки на груди и уставилась на него.

«Избалованный ребенок? Неужели?» Что Джорджио имел в виду, говоря такое? Наверное, он развелся бы с ней в мгновение ока, если бы не боялся потерять часть своих финансов.

Мейя наблюдала за тем, как он налил себе двойную порцию коньяка. Обычно Джорджио не увлекался алкоголем. Судя по всему, он ужасно переживает, но продолжает прятать свои эмоции. Он заявил, что Мейя расстроена из-за смерти его деда, но, как обычно, ни слова не сказал о своих чувствах.

— Джорджио… — Мейя сцепила пальцы рук, не зная, что говорить.

— Перестань, Мейя, — поморщился он, поднося бокал к губам.

Пару мгновений она молчала, потом спросила:

— Как чувствует себя твоя мать?

Джорджио даже не потрудился повернуться к ней лицом, а лишь повел плечом:

— Она расстроилась, конечно. Вне сомнения, смерть деда напомнила ей о кончине нашего отца, но сейчас ее поддерживают члены семьи: Лука, Бронте и маленькая Элла. Девочка — лучшее лекарство от горя для всех нас, честно говоря. Ник прилетит завтра. Он в Монте-Карло. Вероятно, упивается азартными играми или спит с молодыми актрисами.

— Ты не одобряешь его образ жизни, не так ли? — поинтересовалась Мейя после небольшой паузы.

Джорджио наконец повернулся к ней, держа бокал в руке:

— Ты обвиняешь меня в том, что я имел привилегии, которых не было у тебя, но ни на минуту не задумываешься о том, что по праву первородства я взвалил на себя огромную ответственность, в том числе и за братьев. Лука был достаточно взрослым и тем не менее едва не разрушил собственную жизнь и жизнь Бронте. Ник до сих пор не научился отвечать за свои поступки. Правда, у меня складывается ощущение, что он вот-вот этому научится.

— Неужели? — спросила Мейя. — Что заставляет тебя так считать?

Джорджио одарил ее мрачным взглядом:

— Дед рассказал мне вкратце о своем завещании. Должен признаться, некоторые пункты очень не понравятся Нику. Если он в течение года не выполнит требование деда, то будет лишен наследства.

Мейя вздрогнула от изумления:

— Сальваторе составил такое завещание?!

Джорджио кивнул и сделал еще один большой глоток коньяка.

— Ник будет рвать на себе волосы, когда узнает о последней воле деда. Если он захочет оспорить условия завещания, ему придется подготовиться к очень дорогому и длительному судебному процессу. Я надеюсь, что он не пойдет по этому пути. В противном случае пресса устроит настоящий цирк. Кроме того, судебное разбирательство может навредить «Саббатини хоутел корпорейшн».

— Я не привыкла к такого рода вещам, — заметила молодая женщина. — Когда моя мать умерла, она даже не оставила завещания. Ей нечего было завещать мне.

Джорджио поставил бокал на барную стойку.

— Ты, должно быть, очень горевала, поскольку она умерла внезапно. Ты почти ничего не рассказывала о том времени.