Луи Армстронг Американский Гений - Коллиер Джеймс Линкольн - Страница 62

Разумеется, такое отношение очень ранило Затти. Это был общительный, интеллигентный и остроумный человек. Приехав позже в Нью-Йорк, он стал там признанным лидером джазменов. Молодые музыканты им восхищались, опытные исполнители искали его совета и поддержки.

Но и поведение Синглтона нередко ущемляло самолюбие Армстронга. Так, однажды, когда Луи был уже всемирно известным эстрадным артистом, художник Миша Резников устроил в честь вернувшегося из турне по Европе Затти прием. Армстронг счел себя обязанным присутствовать на нем. Появившись с опозданием на два часа, Синглтон торжественно, как монарх, прошел вдоль приветствовавших его гостей. Когда очередь дошла до Луи, Затти весело провозгласил: «Посмотрите на этого старого парня, он здорово потолстел» . После чего спокойно пошел дальше, а Армстронг, посчитав свой долг перед другом выполненным, сказал Люсилл, что теперь они могут уйти.

«Jazz Journal», Nov. 1981.

Все дело в том, что вопреки создавшемуся о нем представлению Армстронг был крайне одинок. На телевизионном экране он представал перед зрителями как исключительно сердечный, дружелюбный и открытый человек, которого так и хочется пригласить в свой дом. В действительности у него не было настоящих друзей. Люсилл объясняла это тем, что Армстронг почти всю жизнь провел в дороге, гастролируя по различным городам и странам, и никогда не имел достаточно времени, чтобы сблизиться с теми людьми, с которыми ему доводилось встречаться. Но такой образ жизни имеет и обратную сторону. Непрерывно гастролировать в составе оркестра — это все равно что служить в армии. Музыканты постоянно находятся в близком контакте друг с другом, и некоторые из них со временем становятся большими друзьями. Армстронг по многу лет подряд гастролировал с одними и теми же исполнителями. Например, с «Кидом» Ори он выступал в общей сложности десять лет. Джонни Доддса знал еще по Новому Орлеану, где работал вместе с ним у Оливера. Оба они участвовали в сеансах звукозаписи в составе группы «Hot Five». В течение пяти лет музыкальным руководителем трех различных ансамблей, в которых играл Армстронг, был Зилнер Рандолф. В течение десяти лет главной опорой Луи в созданном им оркестре «All Stars» оставался Трамми Янг. Но ни один из этих людей так и не стал для Луи близким человеком. Армстронг охотно шутил со своими коллегами, в свободное время развлекался вместе с ними, ходил по кабаре и другим злачным местам. Он нравился всем артистам, которым приходилось с ним работать. Тедди МакРей, музыкальный руководитель ансамбля Армстронга в 1940-е годы, говорил, что «Луи, как никто другой, напоминал ему звезду негритянской эстрады начала XX века, обаятельного Билла Робинсона» .

Материалы Института джаза.

И тем не менее Армстронга и окружавших его людей всегда разделяла стена отчуждения. По словам его менеджера Маршалла Брауна, Армстронг всегда «настороженно относился к людям». Даже в своих отношениях с Джо Глейзером, вместе с которым он работал более тридцати лет и которому беспредельно доверял, Армстронг не чувствовал себя абсолютно раскованным. По-своему они были очень привязаны друг к другу, но виделись редко, главным образом тогда, когда Глейзер приезжал к Армстронгу в его дом под Нью-Йорком, чтобы обсудить деловые вопросы. «Они не часто бывали вместе, — вспоминает Люсилл. — Более того, Джо и Луи не могли пробыть в одной комнате дольше двух минут, настолько это были разные люди». Объяснить все это можно только тем, что в глубине души Армстронг всю жизнь оставался исключительно замкнутым человеком.

В этом и заключалась причина того, что после Чикаго Армстронг никогда больше не выступал вместе с Затти Синглтоном. Он не умел, как другие, относиться к коллегам лояльно. Каким бы он ни был жизнерадостным и дружелюбным в общении с другими музыкантами, в каждом из них он видел потенциального соперника. Чаще всего опасения Армстронга были совершенно необоснованными, но он вырос в атмосфере жестокой, безжалостной конкуренции, и вряд ли стоит удивляться тому, что жизнь научила его никому не доверять полностью.

В 1926 году, когда Армстронг в составе оркестра Кэролла Диккерсона начал выступать в кабаре «Сансет», эта черта его характера так явно еще не проявлялась. Поощряемый другими артистами, Армстронг попытался попробовать свои силы как эстрадный актер или, как он сам себя называл, «развлекатель». Теперь он не только играл на трубе, но и пел и даже гримасничал перед публикой, отпуская всевозможные шутки. «Сансет» являл собой пример типичного для того времени кабаре: большой зал с железными колоннами, верхняя часть которых покрыта филигранными украшениями, был заставлен столами — их насчитывалось около ста — и деревянными стульями с гнутыми спинками. В глубине зала находились две низкие эстрады. Свободное перед ними пространство предназначалось для танцев и ревю — «floor show» [представление среди зрителей. — Авт.]

Посетители ели и пили, время от времени поднимаясь из-за столов, чтобы потанцевать под оркестр. Два-три раза за вечер давалось представление. «Бад» Фримен, который в те годы был еще начинающим музыкантом, вспоминает: "Программу открывал конферансье, который, отпустив пару шуток, отбивал чечетку. За ним на сцену выбегал табунчик поющих и танцующих девушек. После окончания ревю, в котором обязательно участвовало несколько комедийных актеров, оркестр начинал играть танцевальную музыку. Обычно исполнялись аранжировки мелодий из популярных музыкальных спектаклей, которые шли в театрах Бродвея. Армстронг очень любил все эти мелодии, но особенно часто и охотно он играл музыку к пьесе Ноэля Коуарда «Poor Little Rich Girl» . В конце каждой из аранжировок он исполнял двадцать, а то и больше импровизированных хорусов, завершая их захватывающей кульминацией" .

Как рассказывает Хайнс, «расположенное в негритянском квартале кабаре привлекало немало и белых посетителей. Иногда публика на девяносто процентов состояла из белых. Отдыхающие на чикагском Золотом Берегу приезжали целыми группами, чтобы посмотреть наше представление. Только у нас они могли увидеть настоящую чечетку и такое прекрасное ревю» .

«Бедная маленькая богачка» (англ.).

Freeman В. You Don't Look Like a Musician, p. 15.

Danсe S. The World of Earl Hines, p. 45.

Но главной приманкой для белой публики был, конечно, Армстронг. Первыми в кабаре потянулись белые музыканты — его последователи. Вслед за ними заведение стали посещать белые любители джазовой музыки. Регулярно туда приходили будущие звезды джаза: Бенни Гудмен, Джесс Стэйси, Томми и Джимми Дорси, «Бикс» Бейдербек и другие. «Фэтс» Уоллер, скрывавшийся в то время в Чикаго от уплаты алиментов, постоянно участвовал в проходивших в кабаре «джэм-сешн». Брат Гудмена Фредди, тоже музыкант, говорит, что «в те годы все музыканты несколько раз в неделю обязательно появлялись в кабаре, чтобы послушать игру Луи и Эрла [Хайнса. — Авт.]. Это стало ритуалом — каждую пятницу после работы собираться в «Сансет»» .

Вначале руководителем оркестра, по крайней мере номинально, числился Кэролл Диккерсон. По словам Хайнса, он был слабым исполнителем и к тому же здорово пил. В конце концов управляющий кабаре его просто уволил. После этого группа получила название «Louis Armstrong and His Stompers», музыкальное руководство фактически перешло в руки Эрла Хайнса, который сразу же пригласил второго пианиста, чтобы иметь возможность, когда это необходимо, дирижировать оркестром. Что же касается Армстронга, то он становится главным солистом ансамбля, получив возможность выпускать записи под своим собственным именем. В те годы кроме Армстронга большой популярностью пользовались и другие негритянские музыканты. Все еще немало поклонников имел, например, «Кинг» Оливер. Ветеран диксиленда «Уайлд Билл» Дэвисон вспоминал, как однажды Оливер появился в «Сансет» в сером котелке на голове, взошел на эстраду и сыграл вместе с Армстронгом «125 хорусов типа „вопрос — ответ“. Публика буквально с ума посходила. Некоторые стали швырять на пол одежду. Это была самая возбуждающая музыка, которую я когда-либо в жизни слышал» .