Закрытая школа. Начало - Неволина Екатерина Александровна - Страница 41

Он ушел, а она осталась одна посреди холла… Нет, не одна… По лестнице тяжело поднимался Володя. Повар казался необычайно бледен, а над губой выступили бисеринки пота.

— Ты где это был? — накинулась на него завхоз, радуясь возможности немного разрядить нервное напряжение.

— Проспал… Будильник не сработал, — неубедительно пробормотал Володя.

— Еще раз проспишь — пеняй на себя, — предупредила она и стала спускаться по лестнице.

Володя смотрел на пол, где осталась дорожка из капелек крови. Хорошо, что Галина Васильевна не заметила. Надо будет стереть. Потом, когда все уладится.

Руку удалось перебинтовать, однако это не решило проблемы.

Заполняя кремом тарталетки, Володя все сильнее закусывал губу. Движения выходили неуклюжими. Вот и Маша обратила на это внимание.

— Что это с тобой сегодня? — спросила она, подходя ближе.

Он бросил осторожный взгляд в сторону других поваров. Похоже, все заняты своим делом.

— Млею от твоей красоты, — попытался привычно отшутиться Володя, но понял: Маша не поверила, а проследив за ее взглядом, и сам увидел на белой поварской куртке все ширящееся алое пятно.

Вершинина стояла перед ним, прижав руку ко рту, чтобы удержать невольный крик.

— Скоро вернусь, — бросил Володя и, сжав зубы, двинулся в свою комнату.

Едва преодолев последние метры, он закрыл дверь и в изнеможении прислонился к кровати. Повязка вся пропиталась кровью. Пытаясь отдышаться между приступами боли, вцепившейся в плечо не хуже бульдога, он вдруг увидел, как ручка двери поворачивается.

«Они. Вычислили-таки», — равнодушно промелькнуло в голове, и Володя левой рукой вынул из кармана пистолет, кривясь от боли, переложил его в правую руку и шагнул к двери, готовый продать свою жизнь как можно дороже.

* * *

Володя давно казался ей странным. Эта его показная беззаботность и вечные шуточки — и в то же время внимательные, словно настороженные глаза. «Можно ли доверять этому человеку?» — спрашивала себя Маша и отвечала, что можно. Он впустил ее тогда, когда она уже почти ни на что не надеялась. Он поддержал и помог. Вот и она не может оставить его в беде. А беду Маша чувствовала так явно, что даже кружилась голова. Беда подошла к Володе совсем близко, коснулась когтистыми лапами его плеч, оставила темные круги под глазами…

Именно поэтому, бросив кухонные дела, она последовала за ним, шагнула в комнату и вдруг почувствовала, как в висок уперся какой-то холодный предмет, а шею сдавила крепкая рука. Маша попыталась закричать, вырваться, но услышала у уха знакомый голос:

— Тихо… Тихо… Я тебе ничего не сделаю, только, пожалуйста, не кричи.

Голос был слабым и каким-то тусклым, а дыхание — нездорово горячим.

Она кивнула и отступила, с ужасом глядя на набухающий кровью рукав поварской куртки и на пистолет в белых-белых пальцах Володи.

— Спокойно, Маша, я Дубровский.

Он еще пытался шутить, и от этого она почувствовала раздражение.

— Ты что, с ума сошел? Ты мог меня убить! В кого ты вообще собирался стрелять?

— Ни в кого, — сказал он, в изнеможении опускаясь на кровать. — Я не убийца…

— Но… кто тебя ранил? — Маша опустилась перед ним на колени, заглянула в подернутые пеленой боли глаза.

— Не важно… Главное, они не знают меня в лицо… Если заметят рану, поймут, что я — это я…

Его слова напоминали горячечный бред. Может, он рехнулся? Но пистолет и рана…

— Тебя хотят убить? — осторожно спросила Маша. — Зачем? Ты бандит? — он едва заметно покачал головой. — Тогда кто? Секретный агент? Кто ты, Володя?

— Я не могу тебе сказать… Так лучше… — прохрипел он. — Помоги… Мне нельзя к врачу. Тебе придется… — и Володя потерял сознание.

Теперь все зависело от нее. Нужно было действовать, и Маша поняла, что действовать — гораздо лучше и проще, чем пытаться осмыслить все эти загадки. Поэтому она набрала в таз теплой воды, приготовила бинты, обезболивающее, дезинфицирующие средства. К счастью, пуля вошла неглубоко. Можно достать пинцетом, и лучше сейчас, пока Володя без сознания. Ей никогда еще не приходилось извлекать пули. Наверное, все когда-нибудь происходит в первый раз.

«Я должна. Я смогу, — сказала себе Маша. — Поистерить можно будет потом, когда все закончится».

Глава 25. Контрольная по математике

— Ну что же, я вижу, что вы умнее меня, — Каверин скользнул недобрым взглядом по пятерке ребят. — Вот завтра и проверим. Проведем контрольную по всему пройденному за год материалу.

Класс встревоженно загудел.

— Ну, если на контрольной нужно будет собирать кубик Рубика, делать самолетики или там кораблики… — насмешливо произнес Макс Морозов и, сложив из тетрадного листа самолетик, запустил его в доску.

— От завтрашней контрольной на двадцать процентов будет зависеть годовая оценка, — проговорил преподаватель спокойно, словно не замечая этой выходки. — Ну как, весело?

— Бывало и веселее!

Похоже, Максу шлея под хвост попала — ну почему бы ему хоть чуть-чуть не помолчать?! Вика бросила на Морозова укоризненный взгляд. Увы, не помогло.

— Мало? — Каверин недобро усмехнулся. — Тогда на тридцать.

Легко Максиму — за него отец платит. Другое дело Вика. Для нее успеваемость — все! Она не может потерять грант! Но что делать, когда со всеми последними делами учеба в значительной степени запущена? «Что делать? Что делать?» — монотонно стучало у Вики в висках.

* * *

— Вы хотите сказать, что этот человек — не отец Юли? — произнесла Елена Сергеевна, с ужасом глядя на невысокую симпатичную блондинку, мать Юли Самойловой.

— Нет, — женщина тоже нервничала и теребила в руках изящную дорогую сумочку. — Он — ее отчим. Вернее, был отчимом… Мы разводимся…

И вдруг на холеном лице промелькнула тень, серо-голубые глаза наконец оторвались от разглядывания сумки, уставились на Крылову.

— А почему вы спрашиваете? Он пытался с ней встретиться? — с беспокойством спросила женщина.

— Н-нет, — выдавила из себя Лена. — Просто Юля ведет себя немного… ммм… агрессивно. Вот мы и пытаемся разобраться в причинах.

— Да, — мама Самойловой кивнула, снова взялась за сумку, отыскала в ней платочек и поднесла к лицу. — Причина вполне серьезная. Я застала их в постели… Его выгнала из дома, а дочь привезла сюда. Чтобы под присмотром, подальше от этого негодяя…

Крылова почувствовала себя так, словно под ногами вдруг образовалась дыра. Лена даже взглянула вниз: нет, пол в полном порядке — дорогой дубовый паркет цел и матово поблескивает под светом лампы… Но откуда это состояние свободного падения?..

— Послушайте, мой муж недавно умер. Юля была… очень подавлена. Потом я снова вышла замуж, и мне кажется, она не смогла простить этого. Мне очень важно с ней поговорить! Я не хочу ее терять!

Глаза женщины заволокли слезы, а помада в уголке рта размазалась, придавая красивому лицу что-то карикатурное, жалкое.

— Да, конечно, — Лена с трудом сглотнула. — Извините, Людмила Валентиновна, но сейчас это невозможно. У нас уроки…

— Я понимаю, — блондинка опустила голову, — но я проехала сто с лишним километров, чтобы поговорить с дочерью, и не уеду, пока не сделаю этого.

— Людмила Валентиновна… — директриса поднялась с места и подошла к окну, — я должна вам кое-что сказать…

За окном раздался лай. Лена бросила взгляд на улицу и поняла, что спасена.

Юля Самойлова собственной персоной бодро пересекала школьный двор, направляясь к крыльцу. Вернулась! До чего же вовремя!

— Что-то случилось? С Юлей что-то случилось? — посетительница тоже встала, сумочка выскользнула у нее из рук на пол.

— Нет-нет, — Крылова улыбнулась. — Все в полном порядке. Вам действительно нужно поговорить. Сейчас я приведу Юлю.