Пусть танцуют белые медведи - Старк Ульф - Страница 18

— Не дури! — велел он. — Я видел, что ты все время списывал у Мортена.

— Что — я? Вот уж нет!

Я не понимал, что он несет. Впервые в жизни я самостоятельно справился с заданием, а он обвиняет меня в списывании!

— Так ты еще и отпираешься? — возмутился Асп. — Ты что, меня идиотом считаешь?

Тут Пень не выдержал и прыснул. Видно, вспомнил, как Асп расхаживал с той бумажкой под подбородком. Его самого тогда в школе не было, но ему рассказали.

Я тоже рассмеялся. До меня дошло, что виной всему была моя затекшая шея.

— Да это просто шея немного на бок свернута, — объяснил я.

Асп метнул в мою сторону бешеный взгляд. Видно, решил, что я говорю о его голове.

— Я про мою шею, — уточнил я, — так уж вышло. Не могу ею пошевелить. Совсем затекла.

Пень и Данне просто со смеху покатились. И Фиффи стала им подхихикивать. Они бы еще и хлопать в ладоши принялись, дай им волю. Но не вышло.

— Вот я разберусь с этой контрольной! — пригрозил Асп.

Я почувствовал злость и досаду.

— Вы что, мне не верите? Не видите, как мне больно, когда я пытаюсь повернуть голову!

Со злости я повернул ее влево. Будь что будет. Меня пронзила боль.

— Ай-ай-ай! — завопил я хуже прежнего.

— Прекрати! — взбесился Асп.

— Извините, — сказала Габриелла. — Но достаточно сравнить его работу с Мортеновой, чтобы увидеть, списывал он или нет.

Она явно была довольна своей находчивостью. Наверняка решила отомстить мне за то, что я уселся на ее место.

— Вот-вот, проверьте! — согласился я. — Ой-ой!

Пришлось плестись за Аспом в учительскую. Ребята с надеждой смотрели нам вслед. Рыбная Тефтеля поднял вверх два пальца, показывая, что я одержал настоящую победу. А Пень, желая меня ободрить, пошевелил ушами.

Я шел рядом с Аспом. Учитель крепко прижимал к себе листочки с контрольными, словно боялся, что я выхвачу их и дам деру. Он не сказал ни слова, но вид у него был такой, словно он заранее все решил, даже не посмотрев в наши работы.

Учителя в учительской пили кофе. На каждой кружке было написано имя владельца: чтобы не мыть потом чужие. На столе красовался разрезанный кекс и пялился в потолок своим липким желтым оком.

Учителя покосились на нас. Психолог так перегнулся вперед, что едва не проколол указкой натренированные мускулы учителя физкультуры.

— Ну, что ты еще натворил? — спросил он, когда мы проходили мимо.

— Ничего.

Асп протащил меня в дальний угол. Там мы могли побыть один на один.

Он молча сел и погрузился в наши контрольные, сверял пример за примером, водя по странице шариковой ручкой с изгрызенным концом. Время от времени он делал маленькие пометки на полях и хмурился.

Наконец он откинулся на спинку стула.

«Тик-тик, тик-тик», — щелкала ручка под его большим пальцем. Я невольно вспомнил те будильники в универмаге. Того гляди она взорвется. Не хотел бы я при этом присутствовать. Убраться бы отсюда подобру-поздорову! Может, я бы еще успел спрятаться в том закутке, где они хранят карты. Втиснулся бы между Гренландией и Австралией и переждал бы там, пока про меня все забудут.

— Невероятно! — проговорил Асп. — Это, черт побери, невероятно!

Да он мне никогда не доверял! А уж на этот раз явно решил со мной разделаться! Но видок у него был какой-то странный.

— Все верно, — проговорил он тихо. — Ты все решил правильно!

Я сидел молча и смотрел на него, не поворачивая головы.

— Просто не верится! Ты не списывал у Мортена. Он справился хуже тебя.

— Это все из-за шеи, — попытался снова объяснить я.

— Я должен перед тобой извиниться, — сказал Асп с явным раскаяньем. — Но что я мог подумать? Не пойму, что с тобой случилось. Ты, выходит, изменился? Взялся за ум, так?

— Так.

— Я расскажу об этом всему классу, — заявил Асп. — О том, что я ошибся. И директору сообщу. Ну что, доволен теперь?

Я собирался ответить «да», но тут он на радостях решил похлопать меня по плечу.

— Ой-ой-ай! — завопил я.

— Извини! — пробормотал Асп.

У меня слезы брызнули из глаз, но я улыбался. Тут раздался звонок.

— Хочешь кексу? — предложил Асп.

— Да, спасибо, — кивнул я.

Я был как пьяный. Это уже слишком: я сидел в учительской, уплетал кекс и попивал малиновый сок, меж тем как все ребята ждали нас в классе.

Успех окрылил меня. Оставшуюся часть дня я просидел с дурацкой «правосторонней» улыбкой, от которой Мортен в конце концов совсем скис. Асп выполнил свое обещание: попросил у меня при всем классе прощения за то, что заподозрил меня в списывании.

Я стал героем дня.

Прилежные зубрилки косились на меня с восхищением. Асп поглядывал на меня как на чудо. А вся шайка во главе с Пнем смотрела на меня с еще большим уважением. Каким-то загадочным, им неведомым способом мне удалось провести Аспа!

— Ты что, подменил работы? — допытывалась Фиффи, улыбаясь своими вампирского цвета губами. — Небось, написал свое имя на его контрольной, а на своей — его, да? Ну ты молоток! Я бы до такого никогда не додумалась!

— Брось, — хмыкнул Данне. — Когда бы он успел? Неужели ты думаешь, что Асп их из рук выпускал? Нет. Слушай, а может, ты на прошлой неделе пробрался в учительскую и узнал задание? А потом попросил какого-нибудь посмышленее написать за тебя все от начала до конца. Признавайся!

Мальчишки долго ломали головы, пытаясь понять, как мне удалось выкрутиться. Единственное, чего они не могли предположить, — это то, что я сам все выучил.

Когда я им об этом сказал, они только посмеялись.

— Да он просто говорить не хочет! — хитро прищурился Рыбная Тефтеля.

В конце концов ребята разошлись. Остался только Пень.

— Как там Блэки? — спросил он.

— Нормально.

— Можно мне зайти посмотреть на него? Давненько я его не видел.

— Давай в другой раз.

— О’кей.

Он задумчиво посмотрел на меня. Но ничего не сказал. Я поднял с земли свой шикарный портфель и побрел домой.

Я пошел лесом, чтобы никому не попадаться на глаза. Да так было и короче. Тропинка заледенела и была вся в снегу и грязи, я вышел на опушку. Стояла оттепель, но я заметил лыжников, направлявшихся к берегу.

Когда я вошел в лес, то заметил синее пальто.

— Тина, подожди! — окликнул я.

— Ты куда? — спросила она, когда я ее догнал.

— Домой. А ты?

— К подруге.

Мы немного прошли вместе. Кроны сосен были все в снегу, они раскачивались над нами, словно тяжелые белые облака. Я насвистывал папину любимую мелодию «You’re a heartbreaker» [18]. Тина взяла меня за руку. Я не сводил с нее взгляда: она шла справа от меня, и у меня не было иного выхода. Иногда и она поглядывала: смотрю ли я на нее, и улыбалась, убедившись, что это так.

Непросто было идти, не глядя под ноги. То и дело попадались опасные камни и припорошенные снегом заледенелые корни.

— Ты тогда правду сказал? — вдруг спросила Тина.

— О чем?

Она выпустила мою руку. И в этот самый миг мои итальянские ботинки поскользнулись на корнях. Я ухватился за Тину, чтобы не упасть. Мы замерли друг напротив друга как раз под тем деревом, которое называют деревом Любви. На самом деле это были два дерева: их ветви переплелись так, что получились ворота.

— Я правда тебе нравлюсь?

Я не сразу сообразил, что она имеет в виду. Наконец до меня дошло! Это она вспомнила то, что я сказал про себя в тот снегопад, когда мы повстречали отца.

— Я не думал, что ты услышишь.

— А я услышала. — Тина подошла ближе. Мы целую вечность стояли и смотрели друг на друга. В кронах сосен свистел ветер, я чувствовал Тинино дыхание на своем раненом носу. Да пусть думает что хочет! Тина обняла меня, чтобы я опять не поскользнулся, и наши лица оказались совсем рядом.

Тут я услышал за спиной чьи-то приближающиеся шаги.