Карты судьбы - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 50

– Ступай, да получше приглядывай за своим рабом, монахиня!

Верда молча потянула Кая за рукав. Он ожидал упреков, но, свернув за угол дома, хозяйка ускорила шаг.

– Быстрей! Мы должны выбраться отсюда, пока они не передумали!

Она так спешила, что даже забыла коснуться священного камня на выходе из деревни. Верда знала, что сейчас офицер входит в лавку и озадаченный торговец говорит, какого именно почтового голубя попросила монашка.

– Чего ты так несешься! – недовольно окликнул Кай. Он не видел причин для спешки – вряд ли кто решится свести с ними счеты, пока в селе солдаты… Верда мельком оглянулась. Она была сейчас похожа на испуганно-настороженного зверька: заостренные скулы, напряженные глаза, белые зубы оскалены под приподнятой верхней губой (в это время офицер опрометью скатывался с крыльца). Бросила на ходу:

– Сворачиваем!

И, пригнувшись, нырнула в заросли у дороги. Ругаясь, Кай продирался следом. Сейчас он мог только позавидовать грубой ткани ее одежды, служившей отличной защитой от колючек – с него же словно живьем сдирали шкуру…

Выбравшись из зарослей, они побежали вниз по склону. Закинув полы плаща на плечи, поддернув подол платья, так что стали видны белые колени, Верда вошла в воду речушки. Настороженно повела взлохмаченной головой. Ноздри ее раздувались.

– Они спустили собак…

Кай не поверил, но послушно пошел по реке, разгребая ногами воду и мягкий ил. А потом услышал и он – далекий азартный лай. Девушка охнула, наткнувшись на корягу. Кай схватил ее за плечо:

– Бесполезно! Они идут верхним чутьем! Бежим!

Выбравшись на другой берег, они вновь побежали. Тело невольно настраивалось на долгий бег – размеренное дыхание, размеренные движения… не раз и не два он с удивлением взглядывал на Верду – казалось, ее готовили долгие солдатские годы…

Но разноголосый лай доносился до них все явственней. А за псами шли люди. Кай на секунду остановился, согнулся, переводя дыхание; Верда, оглянувшись, остановилась тоже. Он исподлобья рыскнул взглядом по деревьям.

– Сюда!

Цепляясь за развесистые ветки, девушка ловко взобралась наверх. Он сел рядом в чаше развилки, положив на колени меч.

И вот псы вынеслись на поляну – мощные, коренастые, с обрубками вместо хвостов. Не слишком быстроногие, они обладали упорством и убийственной выносливостью, готовые идти по следу, пока не издохнут… Заплясали, запрыгали под деревьями, хакая, захлебываясь от близости добычи. Оскалясь сам, как пес, Кай приподнялся, покрепче перехватывая рукоять меча… Девушка вцепилась в него.

– Нет, погоди, не надо!

Наклонилась, налегая грудью на широкую ветку. Волосы свесились вниз, открыв шею и напряженные плечи. Пальцы впились в твердую кору. Псы, метавшиеся под деревом, начали стихать; задрав лобастые головы, стали, настороженно наблюдая. Верда сказала что-то, ее слова унесло порывом ветра. Неловко приподнялась, по-прежнему не сводя глаз с собак, оторвала от плаща полоску и протянула ее на открытой ладони. Головы собак повернулись, глаза уставились на кусок серой ткани. Усиливавшийся ветер налетал порывами, трепал волосы и одежду монахини. Верда вновь произнесла что-то, ветер вырвал ткань из ее пальцев – и, словно гонимые этим ветром, следом пустились псы, издавая азартный охотничий лай…

Кай только головой покрутил.

– Что это было?

– Давний охотничий фокус, – Верда с трудом села. – Я направила их по ложному свету.

– Фокус? – с сомнением повторил он. – Ну что ж, пусть будет фокус. Хотя по мне, это больше смахивает на колдовство!

Словно не слыша его, Верда отвела хлещущие по лицу волосы.

– Надо укрыться от грозы.

Они нашли дерево, чьи ветки опускались вниз плотным шатром. Сели, прижавшись спиной к стволу. Верда достала хлеб с сыром – все, что успела приобрести в селе. Отломила большую часть для Кая. Задумчиво расправляясь с едой, тот смотрел на струи дождя, хлещущие за зеленым пологом – внутрь долетали лишь мелкие брызги. С какой стати они спустили собак? Ведь он теперь не опасен… И как быстро организовали погоню – почерк охраны порядка. Солдат…

Перестав жевать, он уставился на Верду – та уже спала, засунув руки в широкие рукава платья. Лицо ее было очень бледным и усталым. А может, погоня была вовсе не за ним? Кай рассматривал свою хозяйку наново, пристально, как в первый раз. Такая серенькая, тихая, неприметная… просто мышка, готовая всегда юркнуть в норку… не боящаяся его, здоровенного озлобленного мужика, вступающаяся за него перед разъяренной толпой… и вздрагивающая от простых вопросов офицера… Кай ничего не имел против колдовства, если оно шло ему на пользу. И, насколько он знал, колдунов и ведуний здесь хоть и не жаловали, но и не преследовали по закону. Что же такого увидел в ней офицер, если вдруг пустился в погоню?

Дождь стихал. Крупные капли падали с ветвей, сверкая в лучах выглянувшего солнца. Лицо монашки дрогнуло – и Верда открыла глаза. Они были ясными, прозрачными, словно умытыми прошедшим ливнем. Она медленно и сонно улыбнулась ему, глаза сверкнули, как дождевые капли… И стали прежними – спокойно-серыми, непроницаемыми.

Подол ее платья вымок до самых колен, когда они наконец выбрались на дорогу. Через некоторое время Кай, не спросясь, свернул – Верда взглянула, но ничего не сказала, признавая его опыт в запутывании следов.

К вечеру они нагнали крестьянский обоз и неторопливо побрели следом, радуясь, что недавний дождь прибил пыль на дорогах. Крестьяне не протестовали, когда они остановились с обозом и на ночлег – присутствие молодого вооруженного мужчины было совсем нелишним…

Они уже укладывались, когда раздался вопль, от которого у Кая кровь в жилах застыла. Верда, вскочив, с мгновение вглядывалась в темноту, потом кинулась вперед. Подоспевший Кай увидел среди толпы крестьян бьющуюся в пыли женщину. Тело ее выгибалось дугой в припадке, Верда удерживала мотающуюся голову. Она уже успела сунуть между зубов женщины палку – та трещала под напором сведенных судорогой челюстей, из углов рта стекала пена…

– Бесы… – пробормотал стоявший рядом старик. – В нее вселились бесы.

Припадочная стихала. Верда подняла голову.

– Эта женщина больна, – сказала резко. – Просто больна. Бесы здесь ни при чем. Если вы начнете изгонять их, она умрет. Ей нужен покой. Я скажу вам, какие травы…

Она говорила, не замечая растущей испуганной враждебности крестьян. Они медленно подходили ближе, обступали ее плотным кольцом.

– А ты-то сама кто такая? – услышал Кай мрачный голос. Он шевельнул плечами и понял, что зажат, словно в тисках. Здоровые мужики сторожили каждое его движение, и их ножи были сейчас куда выигрышнее, чем его меч. Верда медленно вставала с колен, оглядываясь, лицо было изумленным и растерянным…

И тогда он показал на нее и сказал ясно и громко:

– Она ведьма! Я знаю, она – ведьма!

Ее привязали к расщепленному молнией дереву. Ошеломленная Верда почти не сопротивлялась.

– Что я сделала?.. – начала она, и несколько голосов тут же перебили:

– Рот! Заткните ей рот!

Что и было немедленно сделано. Крестьяне смотрели на ведьму в разорванном платье: молодые мужчины со скрытой похотью, старые – с гадливым отвращением, женщины – с испуганным любопытством. Верда нашла взглядом еще одну пару глаз и опустила веки. Ее никогда не предавали. Хотя кто она ему? «Я останусь рабом до самой смерти – твоей или моей». Ее смерти, похоже, осталось ждать недолго.

– Что сделаете с ней? – услышала она голос Кая.

– Сожжем на рассвете. Раньше у нас с ведьмами не церемонились, как тут у вас, на юге. А ты, парень, не вздумай встревать, а то и тебя очистим!

– Эй, я ее едва знаю, какое мне до нее дело! А ловко вы с ней управились!

– Не в первой. У Магги роды были тяжкие, позвали повитуху… ребенок мертвый, ну, дело богово… нет, бабка взяла, пошептала, потерла… глядим – дышит… Ясно дело, дьявольский подменыш…

– И что?

– Сожгли, ясно дело, – равнодушно сказал староста, – и ее, и дьяволенка… Эй, вы, двое, сторожите ведьму! Не то чтоб говорить – ни шагу к ней, а то самих на костер! Укладывайтесь, подыму перед рассветом!