Возмездие - Колен Фабрис - Страница 13

— Хорошо, — в конце концов выдавил он. — Но — две тысячи экю.

— Пять тысяч, — повторил ишвен. — То, что ты только что выиграл.

Акшан снова заколебался. И снова, встретившись взглядом со своими соплеменниками, уступил.

— Идет.

Соперники заняли позицию. За спиной у Тириуса нервно тер себе глаза Салим. Когда его хотели отодвинуть, он выругался, и его оставили в покое.

Состязание началось. Рука ишвена, как металлический рычаг, нисколько не напрягаясь, без труда пригнула к столу руку его соперника. Джадир Хасем закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, собрать все силы. В течение нескольких секунд он как будто сопротивлялся своему противнику. Но это была лишь иллюзия. Через мгновение его рука коснулась деревянной поверхности стола, и поединок был окончен.

Тириус поднялся в мертвой тишине. Его соперник так и остался стоять на коленях.

— У меня нет пяти тысяч экю, — признался он, опустив голову.

— У меня тоже, — ответил ишвен. — Тебе нужно всего лишь простить долг твоему первому сопернику.

Салим в изумлении поднял на него глаза. Чужеземец неопределенным жестом попрощался с собравшимися и отправился спать.

На следующий день караван снова пустился в путь.

До Эзарета оставался один день пути. Теперь акшаны смотрели на чужеземца совсем по-другому. Женщины при виде его начинали перешептываться, а в глазах мужчин светилось восхищение или даже нечто еще большее. Хедар, который только и слышал о подвигах ишвена, молчал. Он просто подошел к гостю, похлопал его по плечу и сжал в объятиях.

— Отныне, — объявил он, — любой, кто захочет причинить тебе вред, будет иметь дело со мной.

Что же до Салима, он не знал, что и сказать.

Его отношение к чужеземцу полностью изменилось, но ему недоставало слов, чтобы выразить свою благодарность. Такие вещи были для него внове. Все утро он шел рядом со своим благодетелем. Тириус делал вид, что не замечает его, на том все и кончилось. Но их души в тот день связала невидимая нить.

Пустыня мало-помалу уступала место равнине. Солнце светило уже не так жарко, а на пути то и дело попадались кустики с золотистыми шипами. В полдень караван остановился под сенью оливкового дерева. Мужчины растянулись на желтоватой траве, наслаждаясь ее относительной свежестью. Из рук в руки передавали припасенные на этот случай кувшины с пенистым вином. Тириус выпил наравне с другими. Вино закусили медовыми лепешками и вяленым мясом. Женщины достали дудки и тамбурины, и кое-кто из мужчин стал танцевать вместе с ними. Затем Хедар встал и ударил в ладоши. Пора было продолжать путь.

Когда вдалеке появились ворота Эзарета, солнце только что скрылось за горизонтом.

Гордый южный город сверкал вдали как бриллиант. Купола его дворцов переливались в лучах заката, как драгоценные камни посреди зелени. Город был знаменит своими висячими садами и гигантскими рынками, самыми большими и богатыми во всей Империи. Эзарет был последним оплотом цивилизации перед Белой Пустошью и поэтому служил пристанищем пестрой толпе людей. С наступлением темноты откуда-то как по волшебству появлялись веревки, и одетые в черное убийцы пробирались во мрак одиноких башен. Город смертоносных тайн, город многоцветия и непостоянства — таков был Эзарет, и, стоя у подножия его стен, ишвен долго глядел на него, пока маленький караван, каких вокруг были еще десятки, собирался вокруг своего главы.

Для того, чтобы попасть в город, нужен был пропуск, а на то, чтобы его раздобыть, иногда приходилось тратить несколько часов, несмотря на то, что Хедар приходил сюда уже много лет. Нужно было проверить снаряжение, наполнить водой кувшины, починить колеса на повозках — все это тоже требовало времени. Забравшись на холм, Тириус наблюдал за бесконечной вереницей караванов перед воротами города, за нервными стражниками, за изможденными людьми и животными, сгибающимися от жары и мечтающими лишь об одном — поскорее войти в город. Потом он обернулся.

Позади него была необозримая долина. Тишина, простор. Дорога между холмами была еле заметна, как спящая в траве змея, и терялась среди гор. Ишвен знал, что за ними начинается необъятное центральное плато. Страна Тысячи Каньонов. Земля его детства — необозримая и бесконечно прекрасная. Гордая зелень деревьев на фоне красных скал. Глубочайшие ущелья, в которые никогда не проникает солнечный свет. Леса, дышащие живительной влагой, овраги и подвесные мосты. Серебристые речушки, в которых резвится форель и к которым приходят на водопой медведи. Тень и покой. Бесконечные знойные дни, когда можно бежать куда глаза глядят, наслаждаясь абсолютной свободой, солнце и звезды — да, ему не хватало их, и теперь, когда все это вдруг обрушилось на него, он испытал такую острую боль, что чуть не заплакал. «Посмотрите, братья мои, пришла весна, солнце поцеловало землю, и скоро мы увидим плоды этой любви».

— Тириус.

Хедар положил руку ему на плечо. Он повернулся к нему и к городу, который черным покрывалом окутывала ночь.

— Красиво, правда?

— По-моему, ты так не думаешь.

— Не знаю, — признался ишвен, качая головой. — Да, конечно, но… Все так странно. Когда я лежал в пустыне, еще до того, как вы меня нашли, я видел сон. Я вернулся в страну моего детства. И она была прекрасна.

— Понимаю.

— Но там было и другое. Какая-то угроза.

Хедар ничего не ответил. Мужчины смотрели на Эзарет, город, кишащий людьми, чудовище, как мираж выросшее из южных легенд.

— Это не моя страна, — прошептал Тириус.

— Что ты сказал?

— Я хочу уйти, Хедар. Я хотел этого с самого начала. Ты и твои люди спасли меня. Я буду вечно вам благодарен. Но мое место не здесь, не в этом городе.

— Тебе решать, — ответил торговец, запуская пальцы в свою густую бороду. — Не знаю, вышел ли бы из тебя хороший торговец. В этом мы, акшаны, сильнее всех. У нас это в крови. Наверное, тебе и вправду лучше носиться по равнинам; и пусть с тобой никогда не случится ничего хуже этого.

— Да будет так, — улыбнулся ишвен.

Акшан развернулся и подошел к своим соплеменникам. Он несколько минут говорил с ними, после чего вернулся к Тириусу, осторожно неся в руках что-то длинное, завернутое в материю. Ишвен наклонился и снял ткань: это был его меч.

— Твое главное сокровище, — фыркнул глава каравана. — Будь осторожен.

— У нас ты всегда будешь желанным гостем, — добавил Салим, подходя к ним.

Он заключил ишвена в объятия и крепко сжал его.

— Да поможет твоя мудрость тебе простить меня.

— Считай, что все забыто, — ответил ишвен.

— У тебя благородная душа. Желаю тебе найти то, что ты ищешь.

Он достал из-под своей туники старый мятый пергамент и протянул его ему. Тириус взял его и осторожно развернул. Его лицо прояснилось. Горы, ущелья, луга, пустыня. И там и тут — маленькие башенки: города, затерянные в сердце Архана.

— Это карта, — объяснил акшан. — Я только что ее купил. Самая верная из всех карт.

— Я верну тебе ее, когда мы встретимся в следующий раз, — улыбнулся Тириус. — Когда выучу ее наизусть.

— Да исполнит Анархан твое желание, — ответил Салим.

Трое мужчин вернулись к каравану. В нем как раз тем временем раздобыли пропуск. Через несколько мгновений для Хедара и его соплеменников раскроются врата Эзарета. Ишвен коротко попрощался с остальными. Жена Хедара подарила ему на счастье амулет — оправленный в бронзу кусок нефрита. Джадир Хасем хлопнул его по плечу и сжал ему руку. Молодой акшан, который дал ему напиться, когда он очнулся, тоже был там. Никто не хотел отпускать его.

— Мы останемся в Эзарете, пока не спадет жара. Ты всегда сможешь найти нас здесь. До скорой встречи!

На прощание маша им рукой, ишвен стал удаляться. Женщины кричали ему вслед «счастливого пути», а мужчины подбрасывали в воздух тюрбаны, которые опускались на землю как падающие звезды, как метеориты, как предзнаменования.

Тириус Бархан прикрепил меч к поясу и ускорил шаг. Потом он бросился бежать. Он был опьянен свободой, молодостью, предвкушением новой жизни. Ночь навевала сладкие грезы. Воздух был прохладен, небо усыпано звездами. На ишвене были туника и акшанские штаны. Годы, проведенные в Дат-Лахане, вдруг показались ему бесконечно далекими. Мираж, поглощенный туманом времени. Когда он обернулся, его друзей уже не было видно. Все было хорошо.