Возвращение в любовь - Армстронг Вера - Страница 31

Рэй застонал и закатил глаза. Ну почему люди так обожают строить окружающих парами? На память пришел старый анекдот: «Почему ты перестал ходить на свадьбы и тебя можно встретить только на похоронах?» — «Да потому, что на похоронах никто не спрашивает: „А когда же и ты наконец?!“.

Ему и так было нелегко забыть о Саманте. В висках ежеминутно стучало: она уезжает! она уезжает! Мысль о том, что он сам оттолкнул ту, кто согревал его душу одним своим присутствием, казалась невыносимой. И Рэй использовал всю силу самовнушения, чтобы убедить себя в правильности своего поступка. Он должен проститься с Самантой, пока не наделал глупостей. Потом он будет вспоминать о ней всего лишь как об одной из многочисленных сотрудниц, коих в его профессиональной жизни сменилось немало.

Вот, например, та стройная чернокожая медсестра… Как ее звали? Кажется, Молли — или Долли, какая разница. Это было в те времена, когда Рэй только-только начал лечить четвероногих голливудских знаменитостей и еще не был знаком с Беатрисой… Как-то раз девушка помогала ему обслужить трудного пациента — норовистого жеребца по кличке Буцефал, названного в честь коня Александра Македонского. Конь должен был стать звездой очередного вестерна, неся на своей спине главного героя, но как раз накануне съемок у несчастного животного случилось расстройство желудка.

Когда бедолаге была оказана врачебная помощь, Рэй и Молли — или Долли, какая разница? — гуляли по съемочным павильонам и присели под пальмами у бутафорского водопада на скамью из бутафорских камней.

Девушка смотрела на него огромными влажными темно-карими глазами и призывно улыбалась. Она была так чувственна и так уместна в этом уголке пусть и не настоящих, но все-таки джунглей, что его рука подрагивала, борясь с посылами разума, и вот-вот готова была переместиться со спинки скамьи на хрупкое плечо чернокожей прелестницы. Сильнейшее желание запустить пальцы в упругие пружинки смоляных волос, пить колдовской нектар с этих волшебно пухлых губ, облизывать кожу, сводящую с ума дурманящим запахом тропических плодов, готовилось толкнуть его в мир африканских страстей… Но Рэй преодолел его.

— Как, я вам совсем не нравлюсь, мистер Трименс? — разочарованно спросила Молли-Долли, когда Рэй откашлялся, снял руку со спинки скамьи и объявил, что ему пора идти.

— Нравишься. Очень нравишься, — честно признался Рэй. — Но мы вместе работаем, а я не сторонник служебных романов. Не надо усложнять наши отношения, останемся просто коллегами.

Молли еще немного поработала вместе с Рэем, каждый раз при встрече жалобно глядя на него влажными глазами, а после уволилась. Сначала он жалел, что упустил такую возможность, ночами представляя знойные сцены страсти с соблазнительной медсестрой, но потом решил, что поступил правильно — ведь девушка была действительно влюблена, а он — нет. Потом Рэй перестал о ней даже вспоминать.

Вот было бы здорово, подумал он, чтобы история с Самантой получила такое же простое разрешение. Легкое сожаление и полное забвение — что может быть лучше? Ни бессонных ночей, ни душевных терзаний…

— Рэй, дружище, хватит хмуриться. — Саймон подошел к шурину и хлопнул его по плечу. — В конце концов, мы скоро уезжаем. Давай-ка сыграем в шахматы напоследок, когда еще представится такая возможность.

— Хорошая идея, — обрадовался Рэй.

Играть в шахматы он любил, в детстве они часто просиживали с отцом за доской целыми вечерами, а когда Дороти вышла замуж за Саймона, новый родственник с удовольствием разделил их страсть к этой древней игре. К тому же шахматы — это прекрасный способ отвлечься…

На столике перед камином Саймон и Рэй поставили доску, расположили тяжелые резные фигуры и начали сражение. Дороти присела рядом на корточки, как и много лет назад, следя за игрой. Кит подтащил поближе свое кресло-качалку и объявил, что с удовольствием сыграет с победителем.

Когда шахматные баталии были окончены, ужин съеден, а новая порция воспоминаний посмешила семейство на десерт, Дороти с сожалением взглянула на часы. — Увы, нам пора. Я бы с радостью провела с вами еще недельку, но клиенты разнесут мою мастерскую по камушкам, если я не буду завтра на месте.

— Жаль уезжать, — вздохнул Саймон. — Добрый старый дом… Впрочем, он такой древний, а я на любых раскопках чувствую себя как дома.

— Ничего, это не надолго. — Рэй загадочно улыбнулся. — Возможно, в следующий приезд в Саммерленд вам не придется ночевать в холодных спальнях на узких матрасах с торчащими пружинами.

— Ушам своим не верю. — Дороти с любопытством посмотрела на Кита. — Папа, ты что, дал свое согласие на ремонт?

— Лучше, — ответил за отца Рэй. — Мы решили купить новый дом. Там будут спальни и внизу, и наверху, современное оборудование, удобные гостевые комнаты. Но камин мы обязательно сложим такой же, как и здесь. Так что ждем вас на новоселье.

— Этот проповедник и глухого уговорит, — проворчал Кит, словно оправдываясь. — Ему бы рекламным агентом работать.

— Здорово! — Дороти захлопала в ладоши. Большой теплый дом, где может собраться вся семья!

При слове «семья» Рэя несколько передернуло, но он решил не портить никому настроения и сделать вид, что все в порядке.

— Береги себя и отца. — Дороти обняла младшего брата и вздохнула. — Иногда мне вас так не хватает…

— Ты всегда можешь мне позвонить. — Рэй ласково взглянул на сестру. — И приехать. Конечно, у всех у нас работа и все такое… Но если тебе будет трудно, я прилечу. Я знаю, что у меня характер не сахар, но… В общем… — Он не привык говорить о чувствах, и теперь ему было трудно сказать сестре о том, что он тоже любит ее и скучает.

Они приехали в аэропорт в большом джипе Рэя, в котором разместились с легкостью, — Дороти уже была готова заметить вслух, что здесь хватило бы еще места для жены и детишек, но вовремя прикусила язычок. Как ей хотелось, чтобы брат обрел новую семью и забыл о той боли, которую причинила ему Беатриса!

Объявили посадку. Дороти стала прощаться с отцом, а Саймон подошел, чтобы пожать руку Рэю.

— Спасибо, что пригласил нас, старик. Дора ужасно скучает по тебе и по Киту, но ты знаешь — она такой же трудоголик, как ты и я. Здорово, что ты заставил ее немного отвлечься от работы и вспомнить о родне. И я был рад тебя видеть.

— Я тоже. — Рэй крепко пожал протянутую руку. — Приезжайте.

Везя отца домой, Рэй пытался разобраться в своих ощущениях, вызванных приездом сестры. И пришел к выводу, что боль стала отступать. Если раньше он панически боялся ее расспросов и упоминаний обо всем, что связывало его с прошлым, то теперь… Да, ему было не по себе, когда кто-то поднимал болезненные для него темы. Но Рэй чувствовал, что ему удается с этим справляться. А значит, кризис миновал.

Внезапно он понял, что это — целиком и полностью заслуга Саманты. И то, что он стал чуть более открытым, и то, что он снова может общаться с людьми, и то, что он нашел свое место и решил больше никуда ни от кого не бежать…

Но сама она бежит. И бежит от него. Эта мысль резанула Рэя как ножом. Благодаря Саманте он занял свою нишу, а теперь вытесняет ее с насиженного места, потому что вместе им тесно. Что делать? Уехать самому? Но он уже обещал отцу остаться.

И потом… ему действительно будет ее не хватать. Рэй не знал, что делать, как выпутаться из силков, в которые сам себя загнал. Он остановил машину рядом с отцовским домом и, проводив Кита до крыльца, пробормотал:

— Извини, я, пожалуй, еще кое-куда съезжу.

Кит собирался что-то по привычке проворчать, но, обернувшись, всмотрелся в лицо сына и только молча кивнул. Кажется, в отличие от Рэя, он уже знал, какое решение тот примет.

Рэй вернулся в машину и погнал свой джип к дому Дерил, по дороге сочиняя суховато-официальную речь о том, какой Саманта ценный работник и как он нуждается в таких людях, берясь за новое дело.

Рядом с домом была припаркована чужая машина — темно-синий «бьюик». Выходит, у девушек гости? Рэй пожалел, что в порыве страха потерять Саманту пренебрег законами вежливости и не предупредил о своем визите. Ему не хотелось оказаться незваным гостем на вечеринке.