Гибель «Демократии» - Руга Владимир - Страница 12

В конечном итоге, самым значимым результатом сотрудничества Эксерджана с контрразведкой был «захват» парохода «Меджие». Турок выступил посредником в переговорах между командованием Черноморского флота и капитаном судна. Последний согласился за триста тысяч рублей привести пароход в Севастополь, попросив лишь, чтобы русский миноносец сымитировал случайную встречу в море. Даже получив половину от обещанной суммы, турецкий капитан остался доволен. Он поселился в гостинице и ударился в такое пьянство, что вскоре бравого морского волка пришлось определить в лечебницу. Пароход был приписан к отряду транспортного флота, сформированному для перевозки десанта к стенам Царьграда, а содержимым его трюмов – рахат-лукумом, изюмом, орехами, – растащенным чуть ли не в открытую, лакомилось все население Севастополя.

После поражения Турции в мировой войне Эксерджан оказался среди «кемалистов» и вскоре стал ближайшим соратником Мустафы Кемаля – лидера движения за революционное обновление страны. В случае прихода к власти бывший агент России без сомнения мог рассчитывать на один из министерских портфелей. На совещании у Жохова было решено особо сосредоточиться на версии взрыва «Демократии» турецкими агентами. Возможная цель диверсии – отвлечь внимание России от событий в Малой Азии. Тогда становилось вполне объяснимо, почему Али Челендар прятался в беседке с фотоаппаратом: снимки гибели линкора должны были засвидетельствовать успешное выполнение акции. Мысль о причастности офицеров к взрыву линкора так и не была озвучена.

Получив задания на следующий день, сотрудники контрразведки разошлись, а Петр еще долго сидел над изучением архивных материалов. Парадоксальность ситуации состояла в том, что около пяти лет назад в той же Северной бухте примерно при таких же обстоятельствах погиб однотипный линкор – «Императрица Мария». Как и «Демократия», он был построен в Николаеве на верфи общества «Наваль-Россуд».

Вступление «Марии» в строй положило конец безнаказанным действиям на Черном море германских крейсеров «Гебен» и «Бреслау», совершавших рейды к российским берегам под флагом с полумесяцем. «Турецкие» военачальники – посланцы кайзера – «фон дер Гольц-паша» и «Сандерс-паша» скрежетали зубами от злости, но ничего не могли поделать. У русских появился весомый аргумент в виде дюжины двенадцатидюймовых пушек прославленного Обуховского завода, защищенных надежной броней. Благодаря мощным турбинам фирмы «Парсонс» линкор мог в любое время рвануть с парадным ходом 21 узел навстречу турецкой эскадре, рискнувшей высунуться из Босфора. Едва приняв командование флотом, адмирал Колчак предпринял на «Марии» рейд по Черному морю, в ходе которого изрядно проучил доселе неуловимый «Гебен». Немцев спасло только превосходство в скорости.

Пока «Императрица Мария» понемногу входила в боевую жизнь, в Николаеве, преодолевая трудности военного времени, достраивались еще три дредноута «императорской» серии: «Екатерина Великая», «Александр III», «Николай I». В апреле 1917 года под давлением революционных масс адмирал Колчак подписал приказ о переименовании этих кораблей соответственно в «Свободную Россию», «Волю» и «Демократию». Последний из них, построенный с учетом всех выявленных у предшественников недостатков, вступил в строй уже после окончания войны. Что же касается «Марии», то ей не было суждено дожить до этих событий.

Шувалов внимательно вчитывался в материалы следственного дела, пытаясь отыскать в них ключ к решению нынешней головоломки. Свидетельства очевидцев катастрофы – членов экипажа «Императрицы Марии» и других кораблей эскадры, принимавших участие в спасательных работах, – составляли несколько пухлых томов. Из документов следовало, что утром 7 октября 1916 года ничто не предвещало трагедии. В положенное время на корабле, как обычно, объявили побудку. Готовясь к утренней молитве, полусонные матросы брели к умывальникам, когда из вентиляционных отверстий и люков первой башни повалил густой черный дым, а кое-где замелькали языки пламени. Моряки быстро раскатали пожарные шланги, принялись лить воду в подбашенное отделение, кто-то побежал докладывать о пожаре вахтенному офицеру. Примерно через две минуты раздался сильный взрыв, от которого столб дыма и пламени взметнулся на высоту трехсот метров. Участок палубы за башней просто исчез вместе с надстройкой, дымовой трубой и мачтой. Множество матросов, находившихся в носовой части, были убиты, ранены, обожжены, сброшены за борт. Кроме того, оказалась перебита магистраль подачи пара к динамо-машине и пожарным насосам. По всему кораблю погас свет, нечем стало заливать пламя.

Люди на нижних палубах, внезапно очутившиеся в кромешной тьме, в отчаянии взывали: «Спасите! Дайте свет!» Те, кто мог, стали на ощупь выбираться из лабиринта внутренних помещений огромного корабля. Через пять минут после первого раздался новый взрыв, затем в течение получаса еще более двух десятков. Адмирал Колчак, спешно прибывший на линкор, лично руководил самоотверженной борьбой экипажа за спасение «Марии». По его приказанию были затоплены остальные артиллерийские погреба, для тушения пожара протянуты шланги с подошедших вспомогательных судов. Какое-то время казалось, что положение выправилось и корабль удастся отстоять. Но вот он снова содрогнулся от взрыва, и носовая часть сразу быстро пошла под воду. Еще взрыв – линкор начал заметно крениться на правый борт, грозя перевернуться вверх килем. Колчак, велев команде спасаться, вместе с офицерами сошел по трапу в поджидавший их катер.

Спустя час после начала трагедии «Императрица Мария» легла на дно бухты, зарывшись в семиметровый слой ила. Позже выяснилось, что из более чем тысячи человек экипажа во время катастрофы погибли 225 нижних чинов, два кондуктора, один офицер, а также инженер-механик, спустившийся вместе с несколькими матросами в недра машинного отделения. Они должны были затопить отсеки левого борта и тем самым предотвратить опрокидывание корабля, но, по всей видимости, так и не смогли этого сделать. Кроме того, в морской госпиталь поступило 232 раненых и обожженных; примерно половина из них умерли в течение трех недель.

Шувалова особенно поразил тот факт, что сразу после катастрофы матросов с «Марии» под конвоем препроводили в казармы флотского экипажа, где они находились до конца следствия. В силу каких-то загадочных причин, пережившим трагедию людям в течение нескольких дней было отказано в выдаче постельных принадлежностей, нового обмундирования, элементарной медицинской помощи. Когда они попытались донести до сведения начальства свое недовольство, на них натравили жандармов. Скорее всего, виновниками волокиты были чиновники интендантского ведомства, но наказанию подверглись несколько матросов, объявленных зачинщиками бунта.

Комиссия морского министерства провела тщательное расследование, но не смогла точно установить, из-за чего погиб линкор. В своем заключении она указала, что с определенной уверенностью можно говорить о следующих причинах пожара в хранилище боезапаса: – самовозгорание пороха, небрежность в обращении с огнем или порохом, злой умысел. Однако «прийти к точному и доказательно обоснованному выводу не представляется возможным, приходится лишь оценивать вероятность этих предположений, сопоставляя выяснившиеся при следствии обстоятельства».

Старший офицер «Марии» Городысский твердо отстаивал версию, согласно которой виновником случившегося был дежурный по первой башне комендор Воронов. Раскладывая пороховые полузаряды по местам, он уронил один из них, отчего тот вспыхнул и вызвал пожар во всей крюйт-камере. Даже не сведущему в морском деле Шувалову была ясно видна личная заинтересованность Городысского в таком объяснении причин катастрофы, потому что именно он отвечал за порядок на линкоре. Комиссия выявила множество нарушений в несении службы, которые в совокупности создавали все условия для беспрепятственного совершения диверсии. Так, в обход устава у старшего офицера хранился второй, так называемый расходный комплект ключей от погребов с боезапасом. Но главное, в хранилище снарядов можно было легко попасть, минуя запертые двери, поскольку с горловин крюйт-камеры «для удобства подачи зарядов» были сняты запиравшиеся на замок крышки.