Разведчики и резиденты ГРУ - Кочик Валерий - Страница 55

Писал он по поводу восстановления в партии письма председателю КПК Шкирятову и даже один раз самому Сталину. Названные им в качестве поручителей бывшие товарищи по разведке полковник Георгий Павлович Григорьев, подполковник Наталья Владимировна Звонарева и другие дали ему превосходные характеристики, так же, как и сослуживцы по курской артели. Но начальники из ГРУ (замначальника по политчасти генерал-майор К. П. Исаев и др.), где уже не осталось посылавших его в Италию людей, не горели желанием помочь бывшему нелегалу. Дело тянулось до 1950 года, и на все апелляции Скарбек неизменно получал отказы. В апреле 1953 года он обратился к Ворошилову, тогдашнему Председателю Президиума Верховного Совета СССР. Тот направил письмо Скарбека министру внутренних дел Берия с просьбой разобраться и помочь. Товарищ Берия разобрался: в мае того же года ОСО при МВД прекратило уголовное дело за отсутствием состава преступления. Затем началось новое разбирательство партийного дела. К этому времени вернулась в СССР из Варшавы жена Скарбека, жившая во время войны в Швейцарии, а потом выехавшая в Польшу, где она работала в министерстве внешней торговли и состояла в ПОРП. Наконец, Скарбека, жившего все это время в Курске, где он был в своей артели председателем ячейки ДОСААФ и старостой кружка по изучению истории партии, восстановили в этой самой партии, с записью о перерыве в партстаже с 1948 по 1954 год. Только в мае 1954 года семейству Скарбеков разрешили вернуться в столицу.

Сигизмунд Абрамович поселился в Куйбышевском районе Москвы, получил ордена Красного Знамени и Красной Звезды, несколько медалей, а в 1956 году ему вручили новый партбилет без указания перерыва в партстаже. Умер Скарбек 17 февраля 1974 года, дожив до выхода книги о подвиге на невидимом фронте легендарного резидента «Этьена». Похоронили его на Новодевичьем кладбище. Жена Анна Моисеевна пережила его на 9 лет и похоронена там же. В России надо жить долго.

НАШ РЕЗИДЕНТ… В МОСКВЕ

Это не опечатка: действительно, Разведуправление занималось созданием резидентур в советской столице. Было это осенью 1941 года. А руководителем одной из них — Центральной — должна была стать молодая, но уже достаточно опытная разведчица Мария Полякова.

Мария (Мира) Иосифовна (Осиповна) Полякова родилась 27 марта 1908 года в Санкт-Петербурге, в семье рабочего-революционера. В детстве, с 1921 по 1925 год, с родителями, работниками НКИД, долго жила в Лондоне и Берлине, там же училась в школе и потому свободно владела немецким и английским. В 1925 году возвратилась в Россию, вступила в комсомол, работала референтом информотдела в Исполкоме КИМа. Стала членом ВКП(б) в 1927 году. Вскоре вышла замуж за Иосифа Дицку, родила дочь Златану. Мария мечтала стать детским врачом, однако судьба сложилась иначе…

Летом 1932 года, когда, пять лет проработав в Коминтерне, она получила, наконец, разрешение пойти учиться, ее вызвали в ЦК комсомола. Один из секретарей ЦК попросил ее рассказать биографию и, внимательно выслушав, предложил ей пойти работать в военную разведку, сказав при этом, что ее рекомендовал секретарь ЦК А. В. Косарев. «Человек вы еще молодой, учиться успеете, сейчас вы нужнее в разведке и, как комсомолка, должны думать прежде всего о долге. Однако я еще раз повторяю, дело это добровольное…» (Полякова М. И. По заданию Я. К. Берзина // Военно-исторический журнал. М., 1990. № 3. С.58.).

Мария думала два дня, отпущенных ей на размышление и, в конце концов, согласилась. Тогда ее направили к Берзину. Начальник Разведупра старался лично знакомиться с людьми, отправляемыми за рубеж. Он сказал Марии, что ее выбрали для нелегальной работы в Германии. Она изучила шифровальное дело, фотографирование, научилась правилам конспирации.

В Берлин она отправлялась под видом датской студентки. Муж довез ее на такси до вокзала. Дальше ей предстояло рассчитывать только на себя:

Несмотря на то, что она успела пожить за границей, знала быт и обычаи, ко многому пришлось привыкать заново. Носить кольца, дамскую сумочку, не есть много хлеба. А она еще к тому же очень любила селедку… но тут уж приходилось давать себе волю только на конспиративных квартирах.

«Германию я совсем не узнала, — вспоминает разведчица. — В пансионе, где я поселилась, только и было разговоров о приказе Гитлера есть раз в неделю одно блюдо. Или первое, или второе. Не помню, была это среда или четверг, но день этот так и назывался — айнтопфтаг — день одного блюда. Кто не будет соблюдать, того будут наказывать… Ну, и, конечно, на улицах появилось много коричневых. Вели они себя очень нагло. Мое такси как-то раз на Лейпциг-штрассе остановили двое фашистиков. „Платите за машину, — говорят мне, — она нам нужна“. Подождали, пока я расплачусь по счетчику, затем сели и уехали. Прежде такое в Берлине было невозможно…».

В то время берлинская резидентура занималась, в основном, технической разведкой. Кроме того, до прихода к власти Гитлера Берлин был зарубежным центром советской разведсети, и теперь многие связи приходилось переносить в другие страны. Этим тоже занималась Мария, выполнявшая функции помощника резидента по связи. Все вроде бы шло хорошо, однако вскоре положение осложнилось. Дело в том, что на молодую незамужнюю датчанку обратило внимание датское посольство. Сначала ее пригласили на воскресное богослужение, потом на встречу в посольство. «Соотечественники», естественно, могли сразу же расшифровать её. Пришлось срочно сменить прикрытие — теперь она стала австрийкой и поселилась в другом районе города.

Летом 1933 года командование Разведупра отозвало ее в Москву. Мария искренне считала, что теперь, когда она выполнила свои обязательства перед ведомством, ее, наконец-то, отпустят учиться. Но вышло не так. Слишком уж хорошо она зарекомендовала себя в своей первой командировке. Когда она все же попросила отпустить ее, выражение глаз Берзина сразу стало жестким.

« — Вы ведь сами обещали, когда я уезжала… — Да, это точно, я обещал, — ответил Павел Иванович, — но разве ты сама не понимаешь после того, что ты видела, пережила и узнала. Обстановка резко ухудшилась, войны не избежать. А учиться можешь пойти по нашей линии, у нас новая хорошая школа. А через год поедешь опять. Мы не можем отказаться от полученного тобой опыта работы в сложных условиях. Короче, я не вижу возможности выполнить свое обещание».

Через год, окончив в 1935 году Школу Разведупра РККА и пройдя подготовку в Управлении, она поехала в следующую командировку — в Швейцарию, уже в качестве резидента. На этот раз она была путешествующей вдовой бизнесмена. Там была маленькая законсервированная группа, работу которой ей предстояло возобновить. Занималась Мария, в основном, тем же, чем и в Германии — технической разведкой. Она передала в Москву чертежи пушки для установки на самолете, авиационного прицела Цейсса, различных взрывателей, пулемета системы «штанге», нового противотанкового ружья. Немцы купили у швейцарцев автоматическую зенитную пушку фирмы «Эрликон», предполагая отправить ее франкистам в Испанию. Мария без особого труда тут же достала два чемодана технической документации. Многое в то время было замешано на политике. Одни симпатизировали нацистам, другие — наоборот, с помощью последних удавалось получить информацию, которую и за деньги не купишь. Часто добыть было легче, чем передать. Ведь советского посольства в Швейцарии не было.

Информацию передавали через Францию. Мария жила недалеко от Женевы в пансионе. У хозяев был десятилетний мальчик, который обожал лыжи, и Мария нередко брала его с собой во Францию на лыжный курорт. Оставляла мальчика на детской площадке, а сама уезжала на встречу. К женщине с ребенком таможенники присматривались далеко не так внимательно. Она переправляла через границу не только чертежи, но даже образцы снарядов — просто в дамской сумочке, положив сверху всякие мелочи: пудру, помаду, носовой платок и т.д. Конечно, дамские сумочки тоже проверяли на границе. Но тут был простой психологический расчет: мужчина-таможенник едва ли станет копаться в женской сумке без особых на то причин. Расчет сработал. Снаряды были отправлены в СССР. «За выполнение специального задания правительства» 17 июля 1937 года её наградили орденом Красной Звезды.