Ледяной Дракон - Кнаак Ричард Аллен - Страница 63

Вдруг жалобное тоненькое шипение донеслось откуда-то из центра пещеры. Гвен торопливо двинулась по ледяному крошеву на звук, и Кейб последовал за ней, хотя ему казалось, что от малейшего толчка он просто развалится на куски.

«Тир был прав — и ошибался, — думал он про себя. — Я умер… и все же я жив». Натан, вернее, та часть личности Кейба, которая принадлежала Натану, справилась с загадкой гораздо раньше, чем сам Кейб. И чудо его двойственности проявило себя еще раз.

Волшебная сила Кейба сохранилась, но воспоминания, принадлежавшие Натану, превратились в тень. Когда Тир говорил, что в Северных Пустошах его подстерегает смерть, он имел в виду смерть Натана. Кейб теперь был одинок, и это уже навсегда. Натан понял, что имел в виду его старый товарищ, разгадал запутанную паутину, раскинутую лордами Иного, и благословил жертвоприношение.

Он знал, что не Кейб должен быть принесен в жертву, но он сам, та его сущность, которая осталась жить в Кейбе. Натан и так надолго пережил свой срок, и Кейб больше не нуждался в его… сущности, чтобы выжить.

Натан влился в него после смерти Азрана, и с тех пор они были вместе. Натана не было в живых, но оставалось ощущение покоя и защищенности. Все это Кейб потерял. Натан Бедлам вложил все свое жизнелюбие и силу в спасение Драконьего царства. Он знал, что Кейб уже не невежественный мальчишка и в будущем сможет сам за себя постоять.

И больше причин задерживаться на этом свете не осталось.

Печальные размышления Кейба прервала Гвен. Она громко звала его к себе.

Маленькие драконы уцелели только чудом, сравнимым разве что с удивительным спасением Кейба. То ли инстинктивно, то ли движимый проснувшимся чувством долга, Золотой Дракон, Король Королей, сгреб малышей в охапку и укрыл от яростной бури. Он был не в драконьем, а в человеческом обличий, но его тепла оказалось достаточно, чтобы защитить дракончиков от свирепого ветра и мороза. Осознанно или нет поступил Золотой Дракон, осталось загадкой. Но малыши были целы и невредимы, только очень растерянны и, как и Кейб, сильно похудели.

Оставались еще двое.

— Хейден? — Кейб повернулся в ту сторону, где видел последний раз Тому и эльфа, и громко позвал еще раз:

— Хейден?

— Не вылезу, пока не дашь слово, что все уже кончилось.

— Все в порядке, больше нечего бояться.

Из бокового коридора, ведущего в королевские покои, робко выглянул Хейден, дрожащий, растерзанный, облепленный какими-то лохмотьями. Его лицо отливало синевой, совершенно необычной для эльфов.

— Ну?..

Кейб указал на Ледяного Дракона. Глаза Хейдена расширились, он присвистнул:

— А его… «Королева»?

— Ее больше нет.

— Хотел бы я сказать то же самое о герцоге Тома. Лицо Гвен покраснело от злости:

— Опять? Он снова смылся? Неужели мы никогда не избавимся от него?

Хейден скорчил гримасу:

— По правде говоря, я должен сказать ему спасибо. Я уцелел только благодаря ему. Он поймал меня в ловушку при помощи одного грязного трюка, но в конечном счете это меня и спасло. Вот почему я в таком виде. — Эльф указал на свои лохмотья. — Все не так ужасно, как выглядит, но я немного мерзну. — Он помрачнел. — Я видел, как он шмыгнул из пещеры, когда Ледяной начал бесноваться. Я пытался догнать его, как только освободился, но, к сожалению, он знает эти пещеры лучше меня.

— К тому же к нему вернулись магические способности, — напомнил Кейб. — Он мог без труда прикончить тебя. Тебе повезло, что ему не хватило на это времени.

— Это точно.

— Что теперь? — спросила Гвен. Ей удалось собрать юных доакончиков в более-менее организованную стайку.

— Теперь мы положим этому конец, — слегка дребезжащему голосу, казалось, исходившему из самих стен, вторило эхо. Развалины залило ослепительным сиянием, в котором растворился наспех созданный Кейбом светящийся шар.

Бедламы и Хейден инстинктивно выстроились треугольником вокруг драконников. Они встревоженно озирались в поисках источника этого гулкого голоса. Наконец Кейб узнал его.

— Ты… Ты — Хрустальный Дракон.

— Да.

В то же мгновение на каждом осколке льда заплясало мерцающее отражение Хрустального Дракона. Оно было прекрасным, устрашающим и загадочным одновременно, и при этом таким, как если бы на него смотрели сетчатыми глазами насекомого. Они невольно зажмурились, спасаясь от ослепительного сияния, и почувствовали прикосновение силы — огромной и при этом совершенно иной, чем та, которой противостоял Кейб, по-своему превосходящей ее.

Не нужно ли им приготовиться к обороне снова?

Удивленный смешок отразился от стен, и с них снова посыпались обломки льда:

— Не бойтесь. Я пришел, чтобы внести в картину последний штрих.

В бесчисленных осколках льда снова затанцевало отражение Хрустального Дракона. После паузы он добавил:

— Я предупреждал его. Я говорил, что он добьется только сплочения людей и драконов против общей угрозы, хорошо если временного. Он отказался выслушать мои возражения. Ну а теперь мне остается сделать то, что он определенно заслужил.

Ослепительное сияние усилилось. Драконники зашипели, а двое людей и эльф вынуждены были снова закрыть глаза. Сверкающая фигура последнего Повелителя Северных Пустошей задрожала, словно к нему вернулась жизнь. Калейдоскоп цветов пронесся вихрем по пещере. Кейб осторожно взглянул вниз, на свою ладонь, и увидел, как она меняет цвет от зеленого к синему, потом к красному и так далее. Волосы Гвен стали черными, потом оранжевыми, потом фиолетовыми… Это была не просто смена цвета; Кейб чувствовал, как их омывают разные силы, представленные каждым из цветов. О таком могуществе мог только мечтать Ледяной. Он был просто слабой тенью этого Короля-Дракона.

Живая радуга собралась над огромной ледяной глыбой. Ледяной Дракон завибрировал еще сильней, частицы снега и льда дождем посыпались с его тела. Но когда начало казаться, что ужасная дрожь, овладевшая Ледяным Драконом, скоро обрушит стены крепости, дракон перестал вибрировать.

Кейб и Гвен догадались, что сейчас произойдет, и упали, прикрывая собой дракончиков. Хейден уже припал к земле — он был не дурак, чтобы торчать столбом, когда кругом вовсю бушует волшебство.

Ледяной Дракон рассыпался.

Море осколков хлынуло во все стороны, но те, что летели в направлении маленькой группы, превратились в туман.

Когда последние осколки коснулись земли, снова раздался голос Хрустального Дракона, теперь немного печальный:

— Вот теперь все кончено. Вам не стоило пугаться; я защитил вас.

Люди, эльф и даже дракончики почтительно огляделись, и их почтение перешло в благоговейный страх. Хрустальный Дракон добавил:

— Скоро искатели объявят свой род древнейшим. Склок было уже достаточно, и я предпочитаю заняться более важными вещами. Так как вы по понятным причинам устали, советую и вам поберечь свои силы. Вам они понадобятся, когда я отправлю вас домой.

Что он и проделал одним небрежным кивком.

Последующие дни пролетели быстро. У них было столько работы! Хотя все оказалось не так уж скверно и разрушений было меньше, чем после осады Пенаклеса, но Кейб с наслаждением уклонился бы от всяких хлопот.

Одна большая проблема разрешилась сама собой. Когда не стало Ледяного Дракона, бесчисленные трупы его тварей начали разлагаться с устрашающей скоростью. Даже стервятники не успели собрать свою дань, хотя, по слухам, и гнуснейшие из гиен обходили стороной омерзительные останки. Никто не желал иметь дело с тварями последнего Ледяного Дракона.

А вот решение судьбы короля Меликарда потребовало трехдневной дискуссии. В конце концов его вернули родному городу, очень надеясь, что подданные высокородного авантюриста сумеют убедить его в необходимости заключения мира. Бандитские шайки, которые прежде подкармливал Меликард, оказались разбросаны по всему Драконьему царству. Оставалось неясным, будут ли они продолжать фанатичное преследование драконов. По крайней мере ни Меликард, ни искатели не намерены были оказывать им поддержку в дальнейшем. Кроме того, большая часть населения в это бурное время была слишком занята устройством собственной жизни, чтобы сочувствовать разным безумным затеям.