Кровавое наследие - Кнаак Ричард Аллен - Страница 21

Внезапно Кара догадалась, что они были невидимы, что они играли с ней. Некроманты манипулируют силами жизни и смерти, но здесь было наоборот: Вижири и его насмешливый спутник играли с Карой, словно она неумелый новичок! Более того, почему они вообще вышли в мир?

Ответ наверняка связан с её первой ошибкой в гробнице. Каким-то образом, хотя в процессе обучения она никогда не сталкивалась со столь поразительными обстоятельствами, когда она оставила фантом в одиночестве, он смог взять полный контроль над телом. Затем он вернул «жизнь» своему товарищу (которого, конечно, знал и раньше), и пара, воспользовавшись магией, скрылась прежде, чем вернулась девушка.

Простое объяснение, и всё же оно не совсем удовлетворяло её. Кара что-то упустила из виду, она была в этом уверена.

— Чаровница?

Слово эхом зазвенело в черепе, заглушая мысли. Девушка с усилием разлепила веки, которые до сего момента были закрыты, и увидела перед собой озабоченную физиономию капитана Ханса Джероннана.

— Что?…

— Спокойно, девочка! Ты два дня провела без еды и питья! Вроде и недолго, чтобы причинить тебе настоящий вред, но и пользы от этого никакой!

Два дня? Они просидела в дереве целых два дня?

— Когда ты пропала той ночью, я сразу отправился на поиски, но только утром обнаружил этот кошелёк под стеной гостиницы.

Он протянул девушке маленький кожаный мешочек, в котором Кара хранила кое-какие травы, необходимые в её профессии. Заклинания некроманта требуют и других компонентов помимо крови, хотя большинству непосвящённых это неизвестно.

Странно, однако, что она его потеряла. Захватившим её в плен потребовалось бы немало драгоценного времени, чтобы сорвать мешочек, — так прочно юная колдунья обычно прикрепляла кошелёк. Единственная причина, по которой они могли сделать так, — это желание оставить улику, говорящую о её похищении, — а зачем это ходячим трупам?

И всё же они оставили её живой, пусть и похороненной в сердцевине погибшего дерева.

Девушка пребывала в замешательстве. Её состояние, должно быть, отразилось на лице, потому что трактирщик немедленно бросился на подмогу:

— Что случилось? Ещё воды? Одеял?

— Я… — Слова, вылетающие из её рта, больше напоминали кваканье лягушки или хрип её противника. Кара с благодарностью приняла принесённую воду и попыталась снова: — Я в порядке, капитан… и спасибо тебе за твою заботу. Я, конечно же, заплачу…

— В моём доме не сквернословят, миледи! Больше никаких разговоров о деньгах! И слышать не хочу!

Этот человек поистине возбуждал в ней любопытство.

— Капитан Джероннан, большинство людей, особенно выходцев с Запада, предпочли бы оставить таких, как я, гнить в дереве и, уж конечно, не стали бы организовывать поисковую партию. Почему ты сделал это?

Великан выглядел смущённым.

— Я всегда приглядываю за моими гостями, госпожа.

Несмотря на боль во всём теле, девушка села. Джероннан предоставил ей комнату, каких она и не чаяла встретить в Ги Куле. Чистую и уютную, без малейшего запаха рыбы. Настоящее чудо. Но Кара не позволила приятному окружению сбить её с мысли и помешать задать вопрос:

— Зачем тебе это, капитан?

— У меня была дочь, — с явной неохотой начал он. — И, прежде чем ты спросишь, она нисколько не была похожа на тебя, хотя тоже прелестная. — Джероннан откашлялся, прочистив горло. — Её мать была выше родом, чем я, из знати, но мои морские успехи позволили мне подняться, так что мы смогли пожениться. У нас родилась Терания, но её мать прожила после этого недолго. — В уголке глаза грубого трактирщика блеснула непрошеная слеза, и мужчина поспешно смахнул её. — Следующие десять лет прошли как в бреду, я не мог выносить разлуки с единственным родным существом, оставшимся у меня. Наконец, когда она только-только начала расцветать, превращаясь в красивую девушку, я ушёл в отставку и увёз её за море в место, которое было когда-то дивным. Благослови её звезды, Терания никогда не жаловалась, ей даже, кажется, нравилось здесь.

— В Ги Куле?

— Не удивляйся так, девочка. Десять лет назад тут было куда чище. Но с тех пор что-то произошло, что-то мерзкое коснулось этих мест, да и, насколько я слышал, и остальных тоже.

Кара старалась сохранять безразличное выражение лица. Как и все последователи Рашмы, она прекрасно знала, что тёмные силы начали расползаться по земле. Опустошение гробницы Бартука служило тому лишь примером. Некроманты боялись, что скоро мир поскользнётся, потеряет шаткое равновесие, требуемое для его существования, и чаша склонится в сторону Властителей Ада.

Демоны уже разгуливают по земле.

Пока она думала, капитан Джероннан продолжал говорить, так что Кара пропустила несколько последних фраз. Однако что-то в конце привлекло её внимание, да так, что она выпалила:

— Что?

Теперь лицо трактирщика было мрачным, очень мрачным.

— Да, именно это и случилось! Два года мы жили здесь счастливо, насколько это возможно; но однажды ночью я услышал крик из её комнаты — места, куда бы не проник ни один мужчина, не пройдя сперва мимо меня! Выбив дверь, я не обнаружил ни следа дочери. Окно оставалось закрытым, чулан и шкафы я обыскал, но она каким-то образом испарилась из надёжно запертой комнаты — других выходов там не было.

Джероннан перевернул горы и долы в поисках своей дочери, несколько местных более чем охотно присоединились к нему. Три дня они шарили повсюду, три дня прошли безрезультатно… пока как-то ночью, стараясь уснуть, капитан не услышал знакомый голосок, зовущий его.

Несмотря на вспыхнувшую отчаянную надежду, он, будучи человеком осторожным, прихватил церемониальный клинок, вручённый ему адмиралом. Сжимая оружие, трактирщик последовал на зов своего ребёнка. Больше часа он пробирался по лесам и холмам, ища, ища…

Наконец возле искривлённого дерева он увидел свою драгоценную Теранию. Девочка с неестественно бледной — даже белее, чем у Кары, — кожей стояла, ожидая отца с распростёртыми объятиями.

Она позвала снова, и Джероннан, конечно же, ответил. С клинком в одной руке он привлёк к себе дочь…

И её клыки чуть не разорвали ему глотку.

Капитан Джероннан прошёл под парусами весь мир, видел множество чудес, и дивных, и ужасных, сражался с пиратами и злодеями, но в жизни его был лишь один смысл — вырастить своё единственное дитя.

И ничто не могло бы запасть в его душу сильнее, чем бег сквозь чащу от твари, которой стала его дочь.

— Клинок висит внизу, — пробормотал он, заканчивая. — Красивая и полезная вещь. — И, словно в раздумье, капитан добавил: — Посеребрен, а иначе я не разговаривал бы сегодня с тобой.

— Что произошло с ней? — Кара слышала такие истории, но причины рознились.

— Проклятие, я так никогда и не выяснил! Мне удалось загнать все это в самый дальний уголок мозга, но тут пропала ты. Я боялся, что она вернулась за тобой! — Дерзкая слеза всё же выкатилась из глаза. — Я всё ещё слышу её крики… и тот, когда она исчезла, и другой когда я зарубил её.

Нет, к Каре не подкрался безымянный ужас Джероннана, но две нежити из гробницы наверняка выжидали своего часа, и мысли девушки наконец вернулись к настоящему.

— Прости, капитан, возможно, тебе покажется, что я не сочувствую твоей великой потере, но не скажешь ли ты, отошёл ли за время моего отсутствия от берега какой-нибудь корабль?

Вопрос Кары застал горюющего трактирщика врасплох, но он быстро пришёл в себя:

— Единственное ушедшее в море за эти два дня судно — «Ястребиный огонь», проклятая скорлупка, если я хоть что-то понимаю в этом деле! Удивительно, как это корыто до сих пор не потонуло.

Только один корабль. Наверное, именно он-то ей и нужен.

— Куда направилось судно?

— В Лат Голейн. Оно всегда ходит в Лат Голейн.

Название было известно девушке. Процветающее королевство на западной стороне Морей-Близнецов, место, куда стекаются купцы и торговцы со всего мира.

Лат Голейн. Вижири и его ухмыляющийся друг проделали весь путь сюда от гробницы, шагая так, как могут шагать только те, кто не знает усталости. Они специально пришли в Ги Кул, единственный прок от которого — служить точкой, из которой отправляются в другие земли. Но отчего?