Товарищ жандарм - Сергеев Станислав Сергеевич - Страница 8

Я шел по дороге, ведущей к усадьбе, мимо ухоженных зарослей, наслаждаясь весенним солнцем и свободой. Рядом из цветущего сада легкий ветерок доносил обалденный аромат, и голова немного кружилась от недавно перенесенных потрясений. С поля раздалось мычание, и несколько коров, подгоняемые мальчуганом с палочкой, медленно плелись в сторону деревеньки, расположенной в паре километров. Но все мое сознание радовалось этим минутам, я чувствовал, что начинается новая интересная жизнь, сильно отличающаяся от той серости, которая меня угнетала в последнее время.

Когда подошел к дому, многочисленная дворня с удивлением уставилась на мою пятнистую упаковку. Я явственно услышал шепот, многие крестились, а людей все прибавлялось и прибавлялось, причем практически все поглядывали на меня не сильно дружелюбно, а кое-кто воинственно держал в руках вилы, палки и топоры. Уж как-то не очень вязалось это с моим представлением о русских нравах середины девятнадцатого века. Как мне помнится из истории, в России возникает большое количество крестьянских восстаний, которые жестоко подавляются, но общая тенденция тяжелого системного кризиса империи налицо.

Ладно, придется и мне показать себя, и ведь получилось: уверенный, явно агрессивный вид вооруженного человека, готового завалить любого, кто попробует стать у меня на дороге, производил на всех вокруг впечатление. Вызванный кем-то из дворни, на лестнице, ведущей в дом, меня встретил управляющий, тот мужик в дорогом костюме, с которым во дворе появлялся генерал. Он быстро окинул меня оценивающим взглядом, прикинул качество и соответственно стоимость моей снаряги, с видом знатока удивленно остановил взгляд на карабине, после чего сделал вывод, что я не простой босяк с улицы, и чуть надменно, но без хамства, поинтересовался:

— Чем могу служить, милостивый государь?

— Я бы хотел увидеться с генералом графом Осташевым.

Его брови удивленно поднялись, видимо, что-то не так сказал, но я пошел ва-банк, и обратного хода уже не было.

— Как доложить его сиятельству?

— Капитан Звонарев, войска специального назначения, по делу государственной важности.

Управляющий еще раз оценивающе обвел меня взглядом, но тем не менее провел в гостиную, где молоденькая служанка, которая буквально лопалась от любопытства, постреливая глазками, как главный калибр «Миссури», тут же принесла поднос с холодным квасом. Блин, класс вкуснятина, натурпродукт, честное слово.

— Я доложу его сиятельству.

Я ухмыльнулся:

— Буду ждать. У меня время есть.

Опять что-то сморозил. Управляющий так зыркнул на меня, что пришлось в ответ глянуть ему в глаза. Это на него подействовало, и он уж слишком торопливо скрылся где-то в доме.

Пока было время, я с интересом осматривал внутреннюю обстановку гостиной, удивляясь тому, как в своем камуфляже, тяжелых армейских ботинках, броннике с карабином на плече и трубой РПО за спиной, выгляжу здесь чужеродно. Я залюбовался большущим полотном в позолоченной раме, на котором мастерски был изображен всадник в мундире еще петровских времен, с кавалерийским палашом в руке. Погрузившись в созерцание искусно изображенных поверженных шведских солдат, не заметил, как в гостиную вошел генерал. Он некоторое время с интересом разглядывал меня со спины, как бы оценивая тот облик посетителя, что ему описал управляющий, и кашлянул для приличия, чтоб привлечь внимание. Я резко повернулся, по привычке сделав шаг в сторону, как бы уходя с возможной линии огня и подхватывая карабин для отражения возможной агрессии.

— Ну, господин капитан специальных войск, я вас слушаю…

В другом времени и в другом мире в городе Праге в небольшом кафе, хозяином которого был эмигрант родом с Херсона, давно и плотно сидевший на крючке военной разведки Генштаба Министерства обороны Украины, сидели двое мужчин и маленький пятилетний мальчик. Светловолосый, с темными глазками, он с донельзя серьезным видом сосредоточенно ковырял ложкой кусок торта и запивал его соком. Сидевший рядом мужчина ласково погладил его по голове и тихо проговорил:

— Вылитый Санька…

Второй разлил по рюмкам водку из небольшого, чуть запотевшего прозрачного графинчика. Дождавшись, когда собеседник подхватил рюмку, он коротко чокнулся и выдал:

— За Саньку Звонарева.

Второй удивленно поднял глаза, проговорил одними губами:

— Дима, так ведь не чокаясь…

— Пока тело не нашли, он считается пропавшим без вести, а не мертвым.

Второй, Михаил, выпив, чуть скривившись, продышался и подтвердил:

— Согласен.

— Ну что, Миха, там творится? А то после событий в Крыму мне спецпроверку устроили, поэтому в этом направлении дрыгаться не могу — все мои операционные возможности пока заморожены.

— Да у меня то же самое. Приезжал следак из внутренней безопасности, мозги конопатил, но судя по намекам, никаких предъяв мне не будет, хотя мое участие в этих событиях, несмотря на все наши кружева с легендами и хитрыми заходами, никто не ставит под сомнение.

— И?

— Все будут молчать, но в Конторе решили, что для стабилизации ситуации в Крыму, да и для авторитета организации это будет даже полезно…

Дмитрий не выдержал и ухмыльнулся.

— Это как?

— Убили жену бывшего сотрудника СБУ, он отомстил, весьма жестко и профессионально. Всем известно, что бывших не бывает… У нас ведь тоже люди работают и у всех есть семьи — жены, дети, и никто бы не хотел оказаться на месте Саньки, а тут такой прецедент. Всех заинтересованных лиц неофициально предупредили, что в дальнейшем таким действиям, при угрозе жизни сотрудникам органов госбезопасности и членам их семей, препятствовать не будут. Менты, конечно, что-то вякали, ну тут Контора пошла на принцип, и дело просто замяли. Официально Звонарев с сыном за границей, и то, что его карабин наследил там, на холмах, никак с Санькой не будет связываться.

— Что дала поисковая операция?

— А ничего. Наши провели свое расследование, все там облазили и выдали те же результаты.

— Реальные?

— Реальнее некуда… Саня специально свернул с дороги и вместе с машиной сорвался в пропасть. Следы вроде как есть, но ни машины, ни тела никто не нашел.

— Может, все-таки ушел?

— Нет. Ни на одном из подготовленных каналов отхода он не засветился.

— Будем считать, что отсиживается где-то на левой хате, может ранен, но рано или поздно Санька выйдет на связь, поэтому будем пить только за его здоровье…

Тем же вечером в Симферополе в небольшом офисе фирмы, которая занималась системами безопасности, в закрытом кабинете за бутылкой водки сидели два других человека и тоже вспоминали Александра Звонарева. Это были его компаньоны Юрий Панков и Сергей Оргулов.

— Серега, ты уверен?

— У Витьки Кузьмина завязки в СБУ остались. Санька устроил настоящую бойню. Завалил штук пятьдесят зверьков, а тех, кто убил его жену, вообще подорвал — хоронить нечего…

Панков молча разлил водку по рюмкам.

— Ты говоришь, что погиб. Как?

— Его «Беркут» загнал, так он в машине специально в пропасть рванул…

— Мать… Такие ребята из жизни уходят. Из-за каких-то подонков… Ну почему так происходит?

— Борисыч, ты же знаешь, что первыми уходят всегда лучшие.

Борисыч принял чуть больше своей нормы и, смотря перед собой, отстраненно проговорил:

— Серега, ты чувствуешь, что пахнет кровью?

Оргулов, разжевав маринованный огурчик, согласно кивнул.

— Это только начало…

Генерал Осташев оказался вполне приятным и весьма умным человеком, и в особой доверчивости его упрекнуть было никак нельзя. Взгляд из-под густых, седых бровей умудренного жизнью человека, как рентгеновский аппарат, просвечивал до самого донышка, и у меня пропало всякое желание развешивать лапшу ему на уши. На предложение поговорить без лишних глаз, да не в доме, он отнесся вполне спокойно и на мои уверения, что ему абсолютно ничего не угрожает, он усмехнулся в усы и коротко ответил, что старику, у которого все в прошлом, уже поздно чего-то бояться.