Сын Нептуна - Риордан Рик - Страница 7

Рейна прошла за стол и села на один из стульев с высокой спинкой. Перси был бы не прочь сесть на другой, но Хейзел осталась стоять. И Перси решил, что ему тоже положено стоять.

– Значит… – начал было он.

Статуи собак оскалили зубы и зарычали.

Перси замер. Вообще-то он любил собак, но эти просто пожирали его красными глазищами. Клыки у них были острые как бритва.

– Спокойно, ребята, – сказала гончим Рейна.

Они прекратили рычать, но не сводили взгляда с Перси, словно он был мешком с собачьим кормом.

– Они тебя не тронут, – пояснила Рейна, – если ты не попытаешься украсть что-нибудь или если я им не прикажу. Это Аргентум и Аурум.

– Серебро и Золото, – перевел Перси. Смысл латинских слов сам запрыгнул ему в голову, как и говорила Хейзел. Он чуть было не спросил, какую собаку как зовут, но потом понял, что это дурацкий вопрос.

Рейна положила на стол свой кинжал. Перси не оставляло смутное ощущение, что он видел ее раньше. Волосы у нее были черные и глянцевые, как вулканическая порода, и сплетены в одну косичку, лежавшую на спине. И манера поведения как у фехтовальщика: расслабленность, сочетающаяся с постоянной готовностью к бою, словно она в любой момент могла броситься в схватку. Из-за озабоченных морщинок у глаз Рейна казалась старше, чем на самом деле.

– Мы встречались, – решил он вслух. – Не помню когда. Пожалуйста, если можешь мне что-нибудь рассказать…

– Давай-ка по порядку, – сказала Рейна. – Сначала я хочу выслушать твою историю. Что ты помнишь? Как ты сюда попал? Только не врать. Мои собаки не любят врунов.

Аргентум и Аурум зарычали в подтверждение ее слов.

Перси рассказал свою историю: как он пришел в себя в разрушенном особняке в лесу Сономы. Он рассказал о времени, которое провел с Лупой и ее стаей, о том, как выучился их языку жестов и выражений, как научился выживать и драться.

Лупа рассказала ему о полубогах, богах и монстрах. Она сообщила ему, что она – один из духов-охранителей Древнего Рима. Полубоги вроде Перси все еще несли ответственность за продолжение римских традиций в современном мире – сражаться с чудовищами, служить богам, защищать смертных и поддерживать память об империи. Она несколько недель обучала его, пока он не стал таким же сильным и коварным, как волк. Когда, по ее мнению, Перси преуспел в волчьей науке, она отправила его на юг, сказав, что, если он выживет и доберется до цели, то, возможно, найдет новый дом и память вернется к нему.

Кажется, этот рассказ не удивил Рейну. Напротив, она приняла его как нечто само собой разумеющееся, кроме одного.

– И у тебя не осталось совсем никаких воспоминаний? – спросила она. – Ты все еще ничего не помнишь?

– Да так… какие-то смутные обрывки. – Перси кинул взгляд на гончих.

Ему не хотелось говорить про Аннабет. Это казалось слишком личным, и он пока еще не понимал, где ее искать. Он был уверен, что они встречались в каком-то лагере, но явно не в этом – этот казался совсем другим.

И еще ему не хотелось делиться этим единственным четким воспоминанием: лицо Аннабет, ее светлые волосы и серые глаза, ее манера смеяться, обхватывать его руками и целовать, если он делал какую-нибудь глупость.

Наверно, она много меня целовала, подумал Перси.

Он боялся, что если заговорит с кем-нибудь об этом воспоминании, то оно рассеется, как дым. Он не хотел этим рисковать.

Рейна крутанула по столешнице свой кинжал.

– Большая часть того, что ты говоришь, вполне типична для полубогов. В определенном возрасте мы тем или иным путем попадаем в Волчье Логово. Там мы проходим испытание и подготовку. Если Лупа находит, что мы достойны, она отправляет нас в легион. Но я никогда не слышала, чтобы кто-то терял память. Как ты нашел лагерь Юпитера?

Перси поведал ей о трех последних днях – о горгонах, которые никак не хотели умирать, о старушке, которая оказалась богиней, и, наконец, о встрече с Хейзел и Фрэнком у туннеля в холме.

В этом месте повествование подхватила Хейзел. Она рассказала, какой Перси герой, какой он храбрый, отчего ему стало неловко. Он всего лишь согласился отнести хипповатую старушку в лагерь.

Рейна разглядывала Перси.

– Для новобранца тебе слишком много лет. Сколько – шестнадцать?

– Кажется…

– Если бы ты жил все эти годы сам по себе, без подготовки или помощи, то тебя бы уже не было. Сын Нептуна? У тебя должна быть мощная аура, которая привлекает всевозможных монстров.

– Да, – сказал Перси. – Они говорили, что у меня запах.

На лице Рейны мелькнула непроизвольная улыбка, и Перси проникся надеждой. Может, она в конечном счете не лишена человеческих качеств?..

– До Волчьего Логова ты ведь должен был жить где-то, – настаивала она.

Перси пожал плечами. Юнона что-то говорила о том, что он дремал, и у него было какое-то смутное представление, что он спал – и, может, довольно долго. Но это не имело смысла.

Рейна вздохнула.

– Что ж, собаки не сожрали тебя, значит, я думаю, ты говоришь правду.

– Отлично. В следующий раз мне пройти испытание на детекторе лжи?

Рейна встала, принялась ходить туда и обратно перед знаменами. Металлические собаки водили вслед за ней головами.

– Даже если я соглашусь с тем, что ты – не враг, – сказала она наконец, – ты все равно не сможешь стать обычным легионером. Царица Олимпа не появляется просто так в лагере, чтобы сообщить о прибытии нового полубога. Чтобы кто-то из главных богов посещал нас вот так, собственной персоной… – Она покачала головой. – Я об этом только легенды слышала. И сын Нептуна… это нехорошее предзнаменование. В особенности теперь.

– А что плохого в Нептуне? – спросил Перси. – И что ты имеешь в виду, говоря «в особенности теперь»?

Хейзел бросила на него предостерегающий взгляд.

Рейна продолжала расхаживать туда и обратно.

– Ты сражался с сестрами Медузы, которые не появлялись несколько тысяч лет. Ты взбудоражил наших ларов, которые назвали тебя грекусом. И на тебе странные символы – эта футболка, бусины на твоем шнурке. Что они значат?

Перси посмотрел на свою оранжевую футболку. Когда-то на ней было что-то написано, но теперь слова выцвели. Ему бы выбросить эту футболку несколько недель назад. Она вся была драная. Но он никак не мог с ней расстаться. Он стирал ее в ручьях, в фонтанах, старался изо всех сил. А потом надевал снова.

Что касается шнурка, то каждая из четырех бусинок была украшена своим символом. На одной был трезубец. На другой – миниатюрное золотое руно. На третьей было вытравлено изображение лабиринта, а на четвертой – здание… может быть, Эмпайр-стейт-билдинг? А вокруг него выгравированы названия, незнакомые Перси. Эти бусинки почему-то казались ему важными, как фотографии из семейного альбома, но он не помнил, что они значат.

– Не знаю.

– А твой меч? – спросила Рейна.

Перси сунул руку в карман. Ручка, как и всегда, вернулась туда. Он ее вытащил, но потом вдруг понял, что не показывал меч Рейне. Хейзел и Фрэнк тоже его не видели. Откуда Рейне стало про него известно?

Делать вид, что его нет, слишком поздно… Он снял колпачок. Анаклузмос вытянулся в полную длину. Хейзел ахнула. Гончие залаяли.

– Это что такое? – спросила Хейзел. – Я такого меча еще не видела.

– А я видела, – мрачно сказала Рейна. – Он очень старый – греческая разновидность. У нас раньше в арсенале было несколько таких… – Она помолчала. – Металл называется небесной бронзой. Он смертелен для монстров, как имперское золото, только встречается реже.

– Имперское золото? – уточнил Перси.

Рейна обнажила свой кинжал. И конечно, клинок у него был золотым.

– Этот металл был освящен в древности в римском Пантеоне. Его существование было тщательно хранимой тайной императоров – их оружием для того, чтобы убивать монстров, которые угрожали существованию империи. У нас было и другое оружие такого рода, но теперь… перебиваемся кое-как. Я пользуюсь этим кинжалом. У Хейзел – спата, кавалерийский меч. Большинство легионеров пользуются более короткими мечами, которые называются «гладиусы». Но твое оружие совсем не римское. Это еще один знак того, что ты – не типичный полубог. И твоя рука…