Сын Нептуна - Риордан Рик - Страница 6

– Хейзел, – сказала Рейна, – проведи его внутрь. Я хочу поговорить с ним в принципии. Потом отправим его к Октавиану. Прежде чем решать, что с ним делать дальше, нужно узнать, что скажет авгур.

– «Что со мной делать дальше…» – повторил Перси. – Ты что имеешь в виду?

Пальцы Рейны сжались на рукояти кинжала. Она явно не привыкла к тому, чтобы ее приказы подвергались сомнению.

– Прежде чем принимать кого-то в лагерь, мы должны его допросить и попросить совета у авгура. Юнона сказала, что твоя судьба в наших руках. Мы должны понять, то ли богиня доставила нам новобранца… – Рейна посмотрела на Перси с таким видом, словно мысль о новобранце вызывала у нее серьезные сомнения. – То ли она привела сюда врага, – сказала она с большей уверенностью, – которого мы должны убить.

III. Перси

Перси крупно повезло – призраков он не боялся. А половину обитателей этого лагеря составляли мертвецы.

Мерцающие воины в пурпурных одеяниях толпились у арсенала, полируя бесплотные мечи. Другие шлялись без дела между казармами. Призрак мальчика гонялся за призраком собаки. А у конюшен здоровенный полупрозрачный парень в красном с волчьей головой охранял стадо… Это что – единороги?!

Никто из обитателей лагеря не обращал внимания на призраков, но когда Перси и его сопровождающие – Рейна впереди, Фрэнк и Хейзел сзади – проходили мимо, все призраки оставляли свои занятия и провожали Перси взглядами. Лица некоторых при этом принимали сердитое выражение. Призрак маленького мальчишки прокричал что-то вроде «Греггус!» и сделался невидимым.

Перси тоже был бы не прочь стать невидимым. Он столько недель провел в одиночестве, что теперь, под прицелом стольких глаз, чувствовал себя неловко. Он держался между Хейзел и Фрэнком и старался казаться незаметным.

– У меня что – галлюцинации? – спросил он. – Или это?..

– Призраки? – Хейзел повернулась. У нее были поразительные глаза, сверкающие, как золото высшей пробы. – Это лары. Божества, покровительствующие домашнему очагу.

– Вот как, – сказал Перси. – Как бы малые боги, не совсем настоящие, но больше, чем домовые.

– Они – духи предков, – объяснил Фрэнк.

Он снял шлем, под которым оказалась детская мордашка, не очень сочетавшаяся с военной стрижкой и его крупным, коренастым телом. Он был похож на малыша, накачавшегося стероидами и поступившего в десантники.

– Лары – они что-то вроде талисманов, приносящих счастье, – продолжал он. – Большинство из них безобидны, но я никогда не видел их в таком возбужденном состоянии.

– Они пялятся на меня, – сказал Перси. – Этот парнишка-призрак назвал меня Греггус. Но меня зовут не Грег.

– Грекус, – поправила Хейзел. – Побудешь здесь немного – и начнешь понимать латынь. У полубогов природная склонность к этому языку. Грекус означает «грек».

– Это плохо? – спросил Перси.

– Может, и нет. – Фрэнк откашлялся. – У тебя типичный цвет кожи, темные волосы и все такое. Может, они думают, что ты и в самом деле грек. Твоя семья не оттуда?

– Не знаю. Я уже говорил – я потерял память.

– Или, может… – Фрэнк замолчал.

– Что? – спросил Перси.

– Наверно, ничего, – ответил Фрэнк. – Римляне и греки – давние соперники. Иногда римляне произносят «грекус» как оскорбление – называют так чужака, врага. Но я бы не стал беспокоиться на этот счет.

Однако голос его звучал довольно обеспокоенно.

Они остановились в центре лагеря, где на Т-образном перекрестке сходились две дороги.

Согласно табличкам, дорога к главным воротам называлась виа Преториа. Другая дорога, разделяющая лагерь пополам, – виа Принципалис. Под этими табличками висели написанные от руки бумажки вроде: «Беркли – 5 миль», «Новый Рим – 1 миля», «Старый Рим – 7280 миль», «Плутон – 2300 миль» (стрелочка при этой надписи указывала вниз), «Рено – 208 миль» и «Верная Смерть: ты здесь!»

Место для верной смерти выглядело довольно чистым и аккуратным. Здания были недавно выбелены, стояли ровными рядами, словно лагерь спланировал дотошный учитель геометрии. У казарм были крылечки с навесами, под ними обитатели лагеря нежились в гамаках, играли в карты или попивали лимонад. У каждой спальни был свой набор знамен перед входом, на которых были начертаны римские цифры и изображены разные животные: орел, медведь, волк, лошадь и нечто похожее на хомяка.

По виа Преториа располагались лавочки, продававшие еду, доспехи, оружие, кофе, гладиаторское оснащение… тут даже давали напрокат тоги. Перед дилерской, торговавшей колесницами, висел большой рекламный щит: «Колесницы Цезаря с незаклинивающими тормозами. Без денариев – торгуем в кредит!»

На пересечении дорог стояло самое впечатляющее здание: двухэтажное сооружение овальной формы из белого мрамора с портиком и колоннадой, как перед банками в старину. Перед входом стояли римские стражники. Над дверями висело большое алое знамя с золотыми буквами SPQR внутри лаврового венка.

– Ваш штаб? – спросил Перси.

Рейна повернулась к нему, глаза ее смотрели по-прежнему враждебно и холодно.

– Это называется принципия.

Она смерила взглядом толпу любопытных, следовавших за ними от реки.

– Все возвращайтесь к исполнению своих обязанностей! На вечернем сборе я введу вас в курс дела. Не забудьте: после обеда у нас военные игры.

От мыслей об обеде в животе у Перси заурчало. Запах жареного мяса из обеденного павильона вызвал у него слюноотделение. От пекарни чуть дальше по дороге тоже пахло неплохо, но он сомневался, что Рейна позволит ему заказать булочку.

Толпа неохотно рассеялась. Некоторые высказывали себе под нос соображения относительно шансов новичка.

– Считай, покойник, – сказал один.

– Как и те двое, что его нашли, – пробормотал другой.

– Да, – прогнусавил третий. – Пусть вступает в пятую когорту. Греки и калеки.

Несколько ребят засмеялись, услышав это. Но Рейна сердито посмотрела на них, и они поспешили прочь.

– Хейзел, – велела Рейна, – пойдешь с нами. Я хочу, чтобы ты доложила, что случилось у ворот.

– Я тоже? – спросил Фрэнк. – Перси спас мне жизнь. Мы должны позволить ему…

Рейна смерила Фрэнка таким взглядом, что тот отступил.

– Хочу тебе напомнить, Фрэнк Чжан, – сказала она, – ты сам на испытательном сроке. На этой неделе ты доставил нам немало хлопот.

Уши Фрэнка покраснели. Он покрутил небольшой жетончик, висящий на шнурке на его шее. Перси прежде не обратил на него внимания, но, похоже, это был свинцовый жетон с именем.

– Иди в арсенал! – скомандовала Рейна. – Проведи инвентаризацию. Будешь нужен – позову.

– Но… – начал было Фрэнк, но осекся. – Хорошо, Рейна.

Фрэнк поспешил прочь.

Рейна показала Хейзел и Перси на дверь.

– Ну, Перси Джексон, посмотрим, удастся ли нам улучшить твою память.

Внутри принципия была еще более впечатляющей, чем снаружи.

Потолок сверкал мозаикой, изображающей Ромула и Рема с их приемной матерью-волчицей (Лупа миллион раз рассказывала Перси эту историю). Пол представлял собой отполированный мрамор. Стены были забраны бархатом, а потому у Перси возникло ощущение, что он находится в самой дорогой палатке лагеря. У задней стены стояло несколько знамен с деревянными древками. Знамена были увешаны бронзовыми медалями – военными символами, догадался Перси. В центре находилась пустая стойка, словно главное знамя отнесли в химчистку или еще куда-нибудь.

В дальнем углу виднелась ведущая вниз лестница. Она была перекрыта решеткой, как окно в тюремной камере.

«Интересно, что там, – подумал Перси. – Может, монстры? Сокровища? Потерявшие память полубоги, которых упрятали сюда, когда Рейна встала не с той ноги?»

В центре комнаты стоял длинный деревянный стол, заваленный свитками, блокнотами, компьютерами-планшетами, кинжалами, стояло большое блюдо с жевательными конфетами, которые казались здесь совершенно неуместными. По бокам стола расположились две полноразмерные статуи гончих – одна серебряная, другая золотая.