Малыш и Буйвол - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 48

– Топаешь, будто слон, – с напускным недовольством сказал Малыш.

Буйвол перехватил пристальный взгляд девушки, посмотрел вниз, и только сейчас заметил, что совершенно раздет.

– Проклятье, – пробормотал он и поспешно развернулся, подумав мельком, что иногда лучше показать голый зад, чем незаштопанное нижнее белье.

– А почему Малышом назвали тебя? – вдруг невинно спросила девушка, и Малыш фыркнул. Какое-то время он пытался удержать смех, давился, хрипел, медленно сползал по дверному косяку. Но хохот все-таки вырвался и расплескался по просторной комнате.

– Не смешно, – хмуро сказал Буйвол и стал собирать разбросанную одежду.

Девушка на его кровати проснулась, оторвала голову от бесформенной подушки, щурясь, оглядела комнату. Остановила взгляд на скорчившимся хохочущем Малыше, прелестно нахмурилась, пытаясь постичь, чем вызван этот припадок. Посмотрела на торопливо одевающегося Буйвола, улыбнулась ему:

– Привет.

– Привет, – буркнул Буйвол, забираясь в штаны.

Шевельнулся гость на полу, простонал что-то. Выпростал из-под себя руку, выбросил ее вперед, ударился опухшей кистью о стену. Замычал, перевернулся на бок, приподнялся на четвереньках. Попытался куда-то уползти, но ткнулся лбом в ножку стола. От толчка качнулась пустая бутылка, стоящая на краю, какое-то мгновение балансировала, словно решая, падать ей или встать на место. И все-таки свалилась на голову ничего не соображающего пьяницы.

– Кто это? – спросил Буйвол.

Задыхающийся от смеха Малыш помотал головой.

– Что у него с рукой? – Буйвол застегнул пояс, осмотрелся, отыскивая меч. – Была драка? – Он увидел рукоять, торчащую из-под кровати. Наклонился и вдруг вспомнил странного высокого монаха и его рассказ. Его слова.

«..Не хватало лишь нескольких драгоценных камней. Кроме того, под матрасом нашли нож, на котором еще не успела высохнуть кровь…»

– Мы ничего не натворили? – Буйвол разом обо всем забыл. Он упал на колени, вытащил меч, выволок сумку, поспешно ее развязал.

Деньги на месте.

Но не о деньгах он тревожился.

Камень!

Он нащупал ребристую холодную поверхность. И облегченно выдохнул.

– Ничего не помню, – признал Буйвол в очередной раз и зачем-то прицепил к поясу меч.

Остаток дня они провели в гостинице.

Девушки ушли. Буйвол недоуменно следил, как они собираются, и пытался вспомнить хоть что-то, с ними связанное.

Потом очнулся гость на полу. Он сел, огляделся, поздоровался, удивленно осмотрел распухший кулак, нащупал шишку на затылке. Разглядев окружающий хаос, поспешил убраться. Видимо, опасался, что его заставят наводить порядок. А может боялся, что появятся те, об кого он разбил кулак, и кто ударил его по затылку…

На протяжении всего дня в открытую дверь заглядывали какое-то лица, вроде бы даже знакомые. Здоровались, хищно смотрели на стол, и тут же исчезали.

Ближе к вечеру пришли две уборщицы. Они, игнорируя постояльцев, занялись своим делом. Безразмерный мешок, в который они складывали мусор, всё рос; и чем больше он становился, тем чище становилось в комнатах. Со стороны казалось, что деловитые женщины, орудуя совками, кормят какое-то огромное животное, состоящее лишь из брюха и пасти. Накормив мешок до отвала, они утащили его за собой.

Вечером в номер опять зачастили гости. Но праздника не было, и они, разочарованные, уходили. В конце-концов, не выдержав мельтешения полузнакомых лиц, Малыш и Буйвол заперли дверь.

Когда стемнело окончательно, друзья уже спали.

Ночью была гроза, и утро выдалось свежее, чистое.

Уже не спалось. Малыш и Буйвол покинули гостиницу, чуть только стало светать, и долго бродили по умытому городу, наблюдая, как оживают его улицы. Они спустились к Великой Реке, прогулялись по замысловатому лабиринту плавучих причалов, на которых сидели нахохлившиеся рыбаки, по спущенному трапу зачем-то поднялись на двухмачтовое судно, но их тотчас, не дав даже осмотреться, прогнал с борта несущий вахту сердитый напористый моряк, ругаясь забористо и совсем не обидно.

Друзья случайно вышли к летнему дому Фегранта, постояли возле железных ворот. За высокой стеной было тихо, и ничто не указывало на то, что не так давно здесь был бой и лилась кровь.

Потом напарники поднялись на площадь. Она пустовала, только возле ворот крепости стояли как обычно стражники. Малыш и Буйвол подошли к ним, надеясь встретить знакомых. Но неподвижные лица под шлемами были чужие.

Незаметно рассвело.

Малыш и Буйвол еще долго бродили по улицам Старого Города, ориентируясь по видным отовсюду крепостным башням. Странные люди встречались им на пути. Из темного двора, похожего на клоаку, выполз безногий старик. Он извивался словно червь и, видимо, был слеп. Ощупывая руками стены домов, он упорно пробирался куда-то по грязи и лужам. Потом друзья столкнулись с кривоногим карликом в обтрепанных пестрых одеждах. Незамеченный ими человечек визгливо заругался под ногами, выхватил откуда-то странный предмет, похожий на засушенную кошачью голову, замахал ею, попер прямо на Буйвола. Растерявшийся воин посторонился. И буквально через пару шагов, он снова на кого-то налетел. Человек на костылях, неожиданно появившись из-за угла, упал на Буйвола, и воин подхватил его, поддержал. Он хотел пошутить вместо извинения, но вдруг увидел вблизи страшное измятое лицо и отшатнулся. Позади громом прогрохотали по булыжнику железные ободы – безногий калека ехал на маленькой тележке, лихо отталкиваясь от земли деревянными колодками.

Увечные двигались в одном направлении.

Малыш и Буйвол, не сговариваясь, повернули за ними.

А людей на улицах становилось все больше. Разряженные горожане покидали свои дома, шли парочками и целыми семьями, оживленно переговариваясь, кивая соседям и знакомым. Открылись продуктовые лавки, расшторенные витрины заманивали пестрыми рисунками и бутафорской снедью. Появились на улицах громкоголосые лоточники. И откуда-то порой накатывал гул, словно лес шумел в бурю.

Росли крепостные башни. Дома становились выше, а улице выглядели всё уже. А потом как-то сразу, вдруг, улица раздалась, и разбежались в стороны дома. Малыш и Буйвол по инерции сделали еще несколько шагов и утонули в людском море. Завязли. И показалось им вдруг, что все это уже было с ними, всё это уже пережито. Почудилось, что вернулись они на несколько дней назад, очутились на ярмарке, где будут сегодня снова вешать пятерых разбойников, и один будет долго биться в петле. И кто-то, оставшийся неизвестным, запустит камень в Буйвола, угодит точно в висок. А Малыш поспорит, что со ста шагов попадет в любую цель, если она больше наконечника стрелы. И появится богатей в дорогих одеждах и снова попросит доставить письмо, посулит много денег, но имени своего не назовет…

Они закружились на месте, потом двинулись было против течения, но поняли, что это бесполезно и сдались. Потянулись вместе со всем народом к продавцам-зазывалам, спрятавшимся за баррикадами прилавков. Буйвол вспомнил, что собирался приобрести для ножа подходящие ножны – хватит его в сумке да в голенище сапога таскать, так и потерять недолго. Малыш прикинул, сколько стрел растерял он в схватках, посчитал, что ему требуется. Припомнил, что нужно ему было что-то, о чем никак не вспомнить, но стоит только эту вещь увидеть…

– Если что, встретимся дома, – сказал Буйвол, и подумал, что настоящего дома у него нет и, пожалуй, никогда не было. Да и у Малыша тоже.

– Ладно…

Друзья разошлись, но потом они еще не раз сталкивались лицом к лицу в кипучей круговерти базара.

Косоротый Щипач ужом вился в толпе. Он был щуплый, маленький, верткий. Со спины его всегда принимали за подростка, хотя ему давно шел четвертый десяток. У него было множество особенных качеств, но сам он ценил в себе прежде всего умение улыбаться так, что любой бугай, настроенный на драку, глядя на эту ледяную кривую улыбку, вдруг терял весь свой запал и решительность. Рот Щипачу порвали еще в раннем детстве, он даже не помнил, как это случилось. Помнил лишь вкус крови и жуткое ощущение болтающегося лоскута на месте щеки.