Буря ведьмы - Клеменс Джеймс - Страница 59

— Что случилось?

— Твоя рука... рука...

Мишель указала на левую руку девушки.

Елена подняла голую руку, и сама задохнулась от ужаса. Мох обвивал ее теперь уже до самой подмышки, вся рука представляла собой ком корней и крохотных листочков, а на локте даже успел расцвести какой-то розоватый цветок.

— Что это? — едва шевеля языком, прошептала Елена.

Мишель отбросила перевязь и подошла ближе, поднеся руку к глазам.

— Тот малыш, что околдовал тебя на улице. Ведь он сказал, что ему нужна твоя магия?

— Да.

— Плохо дело. — Мишель отщипнула кусочек мха у плеча, и лицо ее стало серым. — Я думала все гораздо проще...

— Что?

— А то, что, потратив свою магию там, в сарае, ты дала этим пищу для роста проклятого колдовства. — Она сумрачно посмотрела на Елену. — Мох кормится твоей магией.

Елена отшатнулась.

— И чем больше ты будешь пользоваться ею, тем гуще будет он расти. Расти до тех пор... до тех... — Мишель сомкнула губы и не стала говорить дальше.

— До каких же?! Скажи мне!

Взяв девушку за плечи, Мишель посмотрела ей прямо в глаза.

— Больше ты не должна пользоваться магией. Поклянись!

— Но почему?

Мишель разжала руки и отпустила Елену. Голос ее стал глух от слез.

— Да потому, что если ты будешь продолжать, мох просто убьет тебя.

17

Нагруженный двумя корзинами Эррил зашел в комнату и обнаружил Елену в углу кровати, а рядом с ней безжизненное тело волка. Девушка набросила на плечи одеяло и неподвижно смотрела на Фардайла.

Над Кралом склонилась Мишель; в руках у нее мелькала игла, она зашивала страшную рану. Кинжалы висели по стенам.

— Нигде нет и следа Мерика, — признался Эррил. — Сможете ли вы вернуть к жизни хотя бы этих?

Но ответом на его вопрос была лишь опущенная голова Елены.

Эррил сощурился. Он понял, что все еще хуже, чем казалось ему сначала.

— Но в чем дело? — все же попытался уточнить он, ставя на пол тяжелые корзины — все, что ему удалось собрать из сгоревшего фургона. Лошади, хотя в мыле и дрожащие, выжили все, и теперь стояли уже в конюшне харчевни. Их привел туда кто-то из горожан. Все остальное имущество пропало. — Где Могвид?

— Он ушел за горячей водой, — ответила Мишель, не оставляя работы. — Там, в сумке у меня есть немного лекарственных трав — малиновый лист и сушеные ягоды поляники. Может, это и выведет их из этого странного оцепенения. — Мишель говорила сухо и холодно. — И я уже послала за моими вещами. — Она перевязала горцу голову и снова подняла лицо к Эррилу. — Но надо спешить. И еще вот что. Боюсь, что я недооценила историю с Еленой. С этим колдовством придется возиться больше, чем я предполагала.

Но не успела она еще закончить фразы, как Эррил был уже рядом с девушкой и встал на колени рядом с кроватью.

Елена молча показала ему заросшую мхом ладонь.

— Но ничего особенного... — начал он, но она уже сбросила одеяло с плеч. Густая сеть мха с листьями размером в горошину, оплетала руку до самого плеча. Эррил не смог скрыть ужаса, промелькнувшего в его глазах. — Но что это значит?

Мишель поделилась с ним своей тревогой.

Эррил присел на корточки.

— Но если она не сможет пользоваться магией, то как мы доберемся до Алоа Глен?

— Мы и не доберемся. — Мишель встала и подошла к ним. — Не доберемся до тех пор, пока не найдем средства как-нибудь избавиться от этого колдовства.

Елена снова натянула одеяло, и Эррил положил руку ей на плечо.

— Но как это сделать?

— Это может сделать только тот, кто околдовал. Надо вести ее к ведьме.

Эррил встал.

— Вы уже подозреваете кого-то, — не спросил, а решительно сказал он, заметив нечто в глазах Мишель.

— Да, это так. Мох, что вырос на ее руке, называется гнездом удавки, и растет он лишь на болотах Инновы. — Мишель хмуро посмотрела на Эррила.

— Но туда почти целая луна дороги, — возразил Эррил.

Мишель свела брови в суровую линию, показывая, что она устала от постоянных возражений.

Но не успела она ничего ответить, как в комнату вбежал Могвид с двумя кувшинами горячей воды и седельной сумкой через плечо.

— Вот ваши вещи и вода! — громко начал он, но, почувствовав в воздухе какое-то напряжение, сбавил тон. — Что вы хотите делать?

— Поговорим об этом позже, — бросила Мишель. — А теперь надо позаботиться о несчастных.

И не слушая больше Эррила, она подозвала Могвида к месту, где между двух кроватей лежали горец и огр. Оборотень подошел, едва не расплескивая воду из дрожащих рук.

— Отдай кувшины и принеси кружки, — приказала Мишель, но Могвид смотрел на нее, не понимая, словно в остолбенении, и только спустя минуту прошептал: «Сейчас достану», и убежал.

Мишель залезла в сумку и вытащила два пакетика из пергаментной бумаги. Затем позвала Елену.

— Раскроши листья и ягоды, — попросила она, смешивая оба пакетика.

Эррил понял, что больше ничего от Мишель не добиться, по крайней мере, до тех пор, пока она не сделает все, чтобы оживить пострадавших.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросил он.

Мишель пальцем попробовала воду в кувшине.

— Если сможешь, попробуй немного приподнять Толчука, а то, боюсь, эликсир даже не попадет ему в горло.

Эррил кивнул и протиснулся к голове огра. Осторожно откинув одеяло, он стал осторожно поднимать тяжелую громадную голову, но едва не выронил, обнаружив, что тело Толчука холодно, как труп, а в руке он по-прежнему сжимает какой-то предмет.

Разумеется, Эррил немедленно узнал камень, столь упорно зажатый в когтистой лапе — это было Сердце народа огров, и даже без сознания Толчук продолжал держать его, не выпуская.

Заинтригованный Эррил попытался разжать могучий кулак — быть может, именно в Сердце скрывается некий ключ к тому, что случилось в сарае. И с трудом Эррилу удалось поначалу отогнуть один палец.

— Что ты делаешь? — неприязненно спросила Мишель.

— Пытаюсь достать у него из руки Камень Сердца, — ответил Эррил, отгибая второй.

— Зачем?

Эррил посмотрел на эту странную мать и убрал с лица прядь черных волос, упавших на глаза.

— Камень может дать нам ответ на вопрос о том, с чем мы столкнулись. — И он продолжил попытки. Наконец, весь вспотев, Эррил все-таки раскрыл всю ладонь. Камень, всегда мерцавший таинственным светом, лежал теперь тусклый и мертвый, не вспыхивающий даже в свете лампы. Эррил потянулся к нему.

— Не надо! — вдруг пронзительно вскрикнула Елена, перестав смешивать травы и внимательно вглядываясь в лицо огра. Рука Эррила застыла на камне.

— Что ты так кричишь? — не поднимая головы, спросила Мишель.

— Ведь Камень всегда светился хотя бы слабым светом магии огров, — ответила девушка. — И там, в сарае, я тоже видела, как в сумке вспыхивает энергия, и я знала, что это Камень Сердца. Но если он держал его в руке, значит, это было что-то другое! Значит, что-то было в сумке!

Эррил убрал руку с камня, отбросил одеяло и полез в шерстяное нутро набедренной сумки. Мешок из козьей кожи по-прежнему был туго привязан к бедру Толчука, и под ним находилось что-то, размерами явно меньше священного талисмана.

Быстро оглядев Елену и Мишель, Эррил стал осторожно шарить в сумке, но там что-то вдруг зашевелилось, и он судорожно отдернул руку, задев краем ладони по камню.

Камень выпал из руки огра, а из нутра сумки вдруг снова полился пронзительно-яркий свет. Ослепленный, Эррил отступил на шаг и, часто моргая, стал смотреть на сумку. Правда, свет очень скоро угас, оставшись лишь смутным красноватым сиянием. Но и этот свет не лился спокойно, он то угасал, то снова вспыхивал, напоминая этими ритмами удары сердца.

— Отвернитесь! — крикнула Мишель.

Но Эррил, наоборот, подошел ближе.

— Что-то идет оттуда... — прошептал он.

Действительно что-то старалось выбраться из сумки, и через секунду все увидели, как из отверстия выглянула мордочка с усами и судорожно втянула в себя воздух. Потом наружу вышло и все тельце.