Лучшая подруга - Клейтон Донна - Страница 18

Ему хотелось сказать об этом Грегу, но неловкость ситуации заставляла его молчать. Рэйчел работала в офисе несколько лет. Она пришла туда в самом начале, как только они открыли клинику. Она была подругой Трэвиса, Дианы, Грега и Джейн. Слоан и мысли не допускал, что может позволить себе обсуждать ее или свое отношение к ней.

Когда у Грега и Трэвиса возникали какие-то проблемы, они активно обсуждали их друг с другом и с ним тоже. Однако у Слоана не было потребности следовать их примеру. И Джейн, и Диану он тогда почти не знал, а потому не испытывал никакой неловкости, выслушивая своих друзей и давая им советы. Но Рэйчел отлично знали и Грег и Трэвис. Поэтому безболезненно и легко говорить о ней было бы невозможно.

Кроме того, Слоан был уверен, что в разговоре о Рэйчел обязательно всплывет вопрос об Оливии. А он просто не готов открыть Грегу все, что пережил за последнее время. Одно дело – обсуждать это с Рэйчел. Она была другом его семьи, заботилась об Оливии до самой смерти. И он даже не сомневался, что Рэйчел сильнее, чем он, любила Оливию. Ему не хотелось вновь касаться темной стороны его жизни с Оливией.

Возможно, даже разговор с Рэйчел был ошибкой.

Сейчас любое упоминание этой темы вызывало у него отвращение. Он стремился все забыть.

– Спятил или нет, – продолжал Грег после некоторой паузы, – я только одно могу сказать…

Слоан замер в ожидании.

Его друг оглянулся по сторонам и вдруг подмигнул ему:

– Странно, что ты не замечаешь, дружище.

Слоан несказанно удивился, наморщив лоб.

Не замечает чего? – хотел бы он знать.

Быть может, Грег имеет в виду, что ему пора подумать о подруге? Или это намек на то, что он слишком долго оставался вдовцом? Каким образом следует толковать его замечание?

Слоан догадывался, что, скорее всего, друг думает обо всем сразу, но наверняка в его словах был и другой смысл, более глубокий и личный.

Непосредственно относящийся к Рэйчел. Вертя в руках чашку, Слоан размышлял над загадкой, которую загадал его друг.

– Скажите мне что-нибудь, Рэйчел…

Оторвавшись от изучения стойки с дисками, Рэйчел заметила, что темные глаза Слоана устремлены не на нее, а на изображение юной рок-звезды на обложке одного из бесчисленных дисков.

– Уверена, – она остановилась и провела пальцем по металлическому ребру стойки, – я могу сказать вам только то, чего вам не хотелось бы знать.

Их дружба, личные и профессиональные отношения стали слишком запутанными, для того чтобы выразить их словами. Разговор, который состоялся неделю назад в кафе, сблизил их еще больше. Но Рэйчел теперь чувствовала себя виноватой перед Слоаном потому, что скрывала от него правду об Оливии. Они избегали друг друга, словно боясь посмотреть на вещи реально.

Однако, несмотря ни на что, ее чувства к нему стали глубже и сильнее, и теперь она еще больше переживала за него.

Весь офис обсуждал их целую неделю. Одна из медсестер, не выдержав, даже подошла к Рэйчел и спросила, не поссорились ли они со Слоаном. Рейчел успешно справилась с ее любопытством, но инцидент мог повториться. Так или иначе, им обоим необходимо было преодолеть сложившееся отчуждение.

Всякий раз, когда Слоан проходил мимо ее рабочего места, Рэйчел принуждала себя заговорить с ним, отчетливо сознавая, что за ними пристально наблюдают все, кто в данный момент находится поблизости. Наконец она спросила его, что он собирается подарить дочерям на день рождения. Слоан признался, что и сам не может решить, и предложил вместе с ним зайти в магазин.

Она согласилась с той сдержанностью, какую предусматривала данная ситуация. И вот они уже были в одном из самых крупных музыкальных магазинов Филадельфии.

– Значит, вы…

Слоан вдруг осекся, перебирая пальцами пластиковые обложки дисков. Он все еще не мог взглянуть на нее.

– ..были против моего брака с Оливией?

Его вопрос шокировал Рэйчел.

– Против? Что дало вам повод так думать? Она возмущенно отвернулась.

– О, сейчас, одну секунду, – сказал он.

Он вынул диск и посмотрел на его обратную сторону. Но Рэйчел была уверена: он не видит, что там написано.

– Вы и Оливия вместе жили во время учебы в колледже, – продолжал Слоан, – вы знали ее еще до нашего знакомства. Меня вы всегда избегали.

Даже уходили, когда я навещал ее.

– Но… – мысли Рэйчел проносились с такой скоростью, что она не успевала ухватиться ни за одну из них, – совсем не потому, что я вас избегала.

Она не могла сказать ему правду, ведь она старалась не встречаться с ним именно потому, что он ей нравился. Ее тянуло к нему. Нежный взгляд его темных глаз снился ей по ночам. Но Слоан ухаживал за Оливией, которая уверяла подругу, что не может жить без него, поэтому Рэйчел ни в коем случае не хотела мешать ей.

Теперь она боялась, что он не так ее поймет.

И не ошиблась.

– Сознайтесь, – сказал Слоан, – вы меня недолюбливали.

– Как вы могли так подумать? – удивленно спросила Рэйчел. Она была расстроена. Как ему это пришло в голову? Тем более что все происшедшее в последнее время опровергало его предположение. Но она не могла сказать правду.

– Должно быть, – он продолжал рассматривать диски, – вы не любили меня очень сильно, если переехали в другую комнату в общежитии, когда узнали, что Оливия собирается выйти за меня замуж.

Она возразила:

– Я поступила так не из-за вас. – Ей сделалось жарко, душно. Она ушла тогда не из-за него, а из-за того, что ей внушал ужас составленный Оливией план, чтобы завладеть Слоаном. Если бы Рэйчел осталась, то стала бы ее сообщницей или же вынуждена была бы предупредить Слоана.

Рассказать ему все. Но она предпочла отойти в сторону, поскольку любила Оливию.

Теперь, спустя много лет, она жалела, что не рассказала ему тогда всю правду.

– Я переехала из-за Оливии, – продолжала она, – мы поссорились, она собиралась… – Рэйчел замолчала, сжав губы. – Мы поссорились, потому что не могли договориться в отношении некоторых вещей.

Он повернулся и посмотрел на нее, но Рэйчел выдержала его пристальный взгляд.

– И из-за чего же вы поссорились?

Разве она может открыть правду? Оливия была матерью его детей. Если она расскажет, как было дело, его отношение к покойной жене изменится. Он может возненавидеть Оливию.

Мать его детей.

Наконец Рэйчел прошептала:

– Ничего особенного, Слоан, ничего особенного.

Она не хотела лгать ему.

Рассказать ему все – значит использовать прошлое, нелицеприятное поведение Оливии, чтобы показать себя с лучшей стороны. Рэй считала недостойным возвысить себя таким образом. Она не хотела манипулировать Слоаном. Она же не обманывала его, а всего лишь не хотела рассказывать то, что могло причинить ему боль.

Вернувшись к прилавку с дисками, она снова начала просматривать их. Но мысли ее витали далеко, пока она перебирала коробки. Она все время возвращалась к их разговору.

– Вот! – Рэйчел вынула диск. – Саша любит латиноамериканскую музыку, – вертя коробку в руках, сказала она. – Я бы хотела сама заплатить за него. Вы мне позволите?

И, не дожидаясь ответа, она взяла диск и направилась к кассе.

– Это подойдет идеально.

Слоан посмотрел на ценник, прикрепленный к свитеру, и провел пальцами по красивой фабричной вязке.

– Как вы полагаете? – спросил он Рэйчел. Они все такие разные и в то же время похожи.

Рэйчел улыбнулась, внимательно рассматривая рисунок на свитере, и сказала:

– Они выглядят похожими, но различны, как небо и земля, да и вкусы ваших девочек тоже не имеют ничего общего.

Он посмотрел на свитеры.

– Как же мне угадать, кому какой понравятся?

– Вы можете довериться мне. Саша любит, чтобы на нее обращали внимание, ей подойдет черный цвет. Сидни предпочла бы красный. Она будет от него в восторге.

– Но вот не знаю, понравится ли Софи розовый…

– Ну-у…

Протяжное «ну-у…» Рэйчел показалось Слоану чересчур глубокомысленным.