Серый маг - Джевага Сергей - Страница 65

Травница приняла у другого лекаря охапку использованных бинтов и тряпок, понесла куда-то на край лагеря. Послушник проводил взглядом, чуть слышно вздохнул.

— Та-ак, понятно, — протянул нищий, изумленно присвистнув. — А я-то голову ломал, почему ты с такой охотой кинулся в крови возиться.

— Ничего тебе не ясно! — неожиданно зло рявкнул Ирн. — Ничего!..

— Почему же, — преувеличенно мягко сказал Лохматый. — Попался ты, друг мой.

— Осуждаешь? — буркнул Птиц. Зажмурился и как-то разом поник.

— Нет, — произнес бродяга. Попытался дернуть несуществующую бороду, но поймал воздух. Поморщился, засопел с недовольством. — Ничуть. Обычная земная радость порой важнее высоких и светлых идеалов…

— Я уйду, — безжизненным голосом сказал послушник. Скривился, будто от страшной боли, повторил тверже: — Уйду! Миссия важнее.

— И потеряешь единственное, что еще осталось светлого в мире… — хмыкнул Лохматый. — Хотя правильно. Они только до свадьбы добрые, нежные и прелестные. Потом почему-то поголовно превращаются в разжиревших стервозных дур. А мир спасти благороднее… и легче, ей-богу.

Бродяга невесело усмехнулся. Попытался сострить еще, дабы развеять грусть парня. Но наткнулся на пустой взгляд Ирна и проглотил слова. Помолчал, задумался. Неловко пожал плечами, нервно махнул рукой.

— Знаешь, какая разница между мной и тобой? — мертвым голосом сказал парень. — Ты веришь в людей. Тебе просто удобно выглядеть эдаким злобышом. Но между тем помог мне, много раз спасал. А я проповедовал добро, свет, чистоту помыслов. И едва не оставил тебя во дворце вместе с вампирами…

В голосе послушника прозвучала неприкрытая горечь. Глаза подернулись пеленой, лицо еще больше побледнело. Ирн с силой сжал древко посоха, постарался не выдать чувств.

— Тут не может быть правильных решений, — произнес нищий.

— Знаю, — кивнул Птиц. Хрипло и неестественно рассмеялся. — Да, а так хотелось хоть ненадолго почувствовать себя живым… Но не получится. Потому что я тоже сошел с ума.

— Не грусти, друг. Не мы психи, а они…

Безумец лукаво подмигнул, широким жестом обвел лагерь. Ирн пожал плечами, но промолчал. Конечно, кого еще винить?! Если ты не можешь вписаться в привычную картину, значит, остальные дураки.

— Ты знаешь, где будет ждать наставник? — спросил бродяга, переходя на серьезный тон. Выжидающе уставился на парня, приподнял бровь.

— Да, — выдавил Птиц. Вздрогнул и махнул рукой, словно пытался изгнать неприятный образ. — Город…

— Который ты видел во сне, — подхватил Лохматый.

— Точно, — выдохнул послушник. Лицо посерело, на лбу выступили мелкие бисеринки пота. — Но ты не понял самого главного. Город расположен…

— В Свободных Землях, — фыркнул нищий.

— Откуда ты узнал? — ошеломленно выдохнул Птиц.

— Догадаться нетрудно, — улыбнулся полудесятник. Состроил заговорщицкую мину и пожал плечами. — Исходит из клубка, который образовался. Туда и вернется. Так что за город?..

— Бывшая столица. Лугар, — отчеканил послушник.

— А теперь черный город Джар, — произнес Лохматый. Задумчиво пожевал губами, приподнял брови. — Добрый у тебя наставник. В другое время я бы и за мешок золота туда не полез. Слухи, слухи… По словам особо удачливых, горло там перерезают просто для потехи.

— Выбора нет, — словно извиняясь, сказал Ирн.

— Действительно, — бодро подхватил нищий. Широко ухмыльнулся, похлопал спутника по плечу. Поднялся с бревна и потянулся с наслаждением. Перехватил удивленный взгляд послушника, рассмеялся. — Ну чего вытаращился? Да, я иду с тобой. Или захотел лавры спасителя мира себе урвать?..

— Ты можешь погибнуть, — пролепетал Птиц.

— А тут я буду жить долго и счастливо, — съязвил бродяга. — До первого крупного наступления имперцев. Уж нет, не отвяжешься, родной. Вместе начали, вместе закончим.

— Ты не обязан… — шепнул одними губами Птиц.

— Тем более, — хмыкнул Лохматый. — Я иду по собственному желанию. Но позволь поинтересоваться… каков план?..

— Э-э-э… — протянул парень и неловко развел руками.

— Никакого плана нет, — фыркнул нищий, покрутив пальцем у виска. — Ты действительно псих… Столько времени прошло, а вариантов не подготовил.

— Кое-что есть, — смущенно сказал Ирн.

— Верю, — кивнул Лохматый. — Не вздумай ничего предпринимать. Погуляй, займись обычными делами.

— Постой. Что ты задумал? — спросил послушник с беспокойством.

— Есть мыслишка, — кривовато ухмыльнулся бродяга. — Правда, в идеале надо бы еще пару недель подождать, подготовиться лучше. Но в принципе справимся и так. Главное, не твори глупостей. Тебе же не трудно?..

— Нет, — озадаченно ответил Птиц.

— Умница, — похвалил Лохматый. — Тогда бывай. Вечером встретимся.

Нищий широко ухмыльнулся, собрал остатки еды и флягу. И прежде чем Птиц успел задать очередной вопрос, ушел. Обогнул глубокую лужу, свернул за лекарский шатер и смешался с воинами. Через минуту парень услышал грубый командный рык, простуженный бас. Лохматый отыскал подчиненных и стал распекать Малыша за какую-то провинность.

Легкий ветерок прошелся по небритым щекам, косые солнечные лучи ослепили. Послушник зажмурился, погрузился в себя… У каждой монеты есть и оборотная сторона. Когда делаешь выбор, надо готовиться к последствиям, иногда неприятным. Он никогда не знал простых радостей: дружбы, любви, человеческого тепла. А когда попал в арестантский полк на границе Нгара, старый мир рухнул. В душу парня подобно свежему ветру ворвалось то, к чему втайне стремился. Не магия, нет. Волшебству Птиц учился, чтобы выжить. Люди. Суровые, грубые и порой жестокие воины, с которыми можно дружить, говорить, драться, пить чай у жарких костров. Но выбор сделан. Умом Ирн понимал, что поступает правильно, но сердце говорило другое…

Из мглы самоуничижения вырвали звук легких шагов и шелест ткани. Как распознал в гаме, еще тот вопрос. Парень поднял голову и увидел Милдрит, ту самую травницу. Побледнел, смущенно передернул плечами. Но не выдержал, прикипел взглядом к милому лицу. Девушка заметила, улыбнулась. Тут же нахмурилась, придала себе деловой вид.

Еще месяц назад Птиц и думать не гадал, что так получится. Но целительница задела некие струнки в душе. Спокойная и суровая с виду девушка поддерживала и помогала. Первая кинулась внедрять предложенные послушником нововведения. А как занималась больными? Разговаривала, убеждала не унывать, отдавала сердечное тепло до капли. Сноровисто и умело зашивала раны, готовила настои и бальзамы… Стыдно сказать, но Ирн так и не решился заговорить о чем-то помимо работы. Боялся, робел. И одновременно горел, купался в сонме неведомых прежде чувств.

— Сэр Птиц! — с укором сказала травница. — Как вы можете?..

— Э-э-э… Что именно? — пробормотал послушник.

Ветер принес удивительный запах. Пряный и свежий, напоенный терпкими тонами лечебных трав, сена и чистого девичьего тела. Ирн победил волнение. Покраснел, вновь побледнел. Но придал лицу деловое выражение, прочистил горло. Травница фыркнула, сложила руки на груди. Потом быстро оттаяла, сказала мягче:

— Как что? Мы вас обыскались, сэр Птиц. Там раненых с дальней заставы принесли, а вы тут на солнышке греетесь. Не пора ли поработать?

— Пожалуй, стоит, — произнес Птиц. Развел руками, сделал жутко занятой вид. — Ты иди. Я сейчас…

— Не явитесь через пять минут, буду считать вражеским лазутчиком, — с угрозой сказала девушка.

— И какое наказание полагается за сию провинность? — полюбопытствовал парень.

— Как благородному — отсечение головы! — отрубила Милдрит. Но не выдержала, улыбнулась виновато. — Сэр Птиц, я понимаю, вы всю ночь работали… Но прошу, помогите. У вас получается творить чудеса, люди выживают гораздо чаще.

— Обычная магия, — отмахнулся послушник.

— И тем не менее! — воскликнула целительница.

— Угу, — промычал Птиц. Заставил губы изогнуться в улыбке. — Да иду-иду…

С огромным усилием получилось сдвинуться с места. Послушник положил книгу в мешок, затянул горловину. Подобрал посох и направился к шатру. В лицо дохнуло едкой смесью запахов лекарств и крови. Полумрак ослепил, в уши ворвались приглушенные звуки: тихое дыхание, стоны, легкие шаги и голоса.