Серый маг - Джевага Сергей - Страница 52

Показалось черное пятно. Парень насторожился, выставил посох и поднял руку — хотел сотворить Знак быстрее. На цыпочках приблизился, затаил дыхание. И тут же закашлялся, выругался. На каменных плитах лежал не кто иной, как Вард де Гирео. Но выглядел могучий посланник иерархов весьма паршиво. Доспехи смяты и изорваны. Грудь продавлена, живот распорот. На шее огромная рваная рана. Виднелись кости, сосуды и взлохмаченные волокна мышц. Лицо исцарапано, вместо одного глаза кровавый нарыв. Рядом валялся погнутый меч. Лезвие черно, в глубоких зазубринах… Последний бой рыцаря выдался на славу. И кто бы мог подумать, что конец жестокого наемника будет таким бесславным. С наступлением ночи вампиры очнулись от полусна, окружили рыцаря и загрызли. Де Гирео попался в ловушку и поплатился за гордыню.

Противоречивое ощущение поселилось в груди. С одной стороны, Вард желал смерти Ирна, грозил муками. И вроде бы хорошо, что злодея покарала судьба. Но с другой — ни один человек не достоин подобного. Птиц протянул руку, дабы прикрыть единственный уцелевший глаз. Но заметил, что зрачок трупа сузился, и замер, пораженный до глубины души. Из разорванной шеи вяло брызнуло алым. Губы дрогнули, пошевелились. Невероятно, но де Гирео еще жил. Искра души сохранилась в мертвом теле. Магия задержала разум Варда между мирами…

— Я должен был предугадать, — беззвучно произнес рыцарь. — Должен… Ты с самого начала показался скользким. Но я найду тебя, враг. Мы встретимся Там. И ты пожалеешь, что посмел… посмел…

Уцелевший глаз сдвинулся и с ненавистью посмотрел на послушника. Птиц медленно отступил, прохрипел:

— Ты ошибаешься. Я не желал зла…

— Нет, — шевельнул губами рыцарь. — Ты будешь наказан…

Вновь накатило гложущее ощущение иллюзорности происходящего. Уши уловили подозрительные шлепки и скрип. В тумане мелькнуло темное пятно, затем еще одно. Послушник пронаблюдал за тем, как из мглы выползают черви и уверенно движутся к телу рыцаря. Но препятствовать не стал. Брезгливо отступил, отвернулся и бесшумно побежал обратно к провалам.

Клочья тумана разошлись, поредели. Приоткрылась площадка, усыпанная горами битого камня и испещренная трещинами. А на самом краю у провалов маячил маленький силуэт. Слишком низкорослый и щуплый для взрослого человека. Послышался знакомый перезвон колокольчиков, печальный и тусклый. Гоблин стоял на коленях у самых трещин. Устало покряхтывал, поливал сверток тряпья из объемистой фляги. Но учуял присутствие постороннего, резко обернулся. Подслеповато прищурился, кивнул и поманил лапой.

— Иди сюда. Поможешь, маг, — проворчал шут. — Не бойся. Я специально затащил тебя сюда.

Птиц напрягся, осторожно приблизился на расстояние вытянутой руки. Потянул носом, вопросительно глянул на шута. Тот развел руками, объяснил:

— Чесночная эссенция. На Баалон и выкормышей из первого поколения действует как хорошее снотворное зелье. Я раза три заставлял Матушку уснуть, отдалял «прорыв». Но, боюсь, теперь поздно…

В голосе старого гоблина появилась тоска. Груст закряхтел, опять принялся поливать сверток из фляги. Птиц неуверенно переступил с ноги на ногу, пожал плечами. На врага шут не походил. На вампира тем более. Тогда почему не сбежит?..

— Мне некуда идти, — угадав мысли послушника, пробормотал гоблин. — Я большую часть жизни провел в Дорберге. Мое племя давно мертво, единственным домом стал дворец.

— Но почему защищаешь людей?

— Слишком привык к вам, — сварливо буркнул Груст. — Жосслин раньше была другая. Милая скромная девочка, умная и смешная. Мы часто гуляли в саду… Я не защищаю, маг… мщу! И пытаюсь сохранить хотя бы кого-то. Я учился на шамана, хотел говорить с духами и демонами. Но моего умения не хватает.

Гоблин осекся, втянул голову в плечи. Взглянул на столбы тумана, принялся поспешно мять тряпки — эссенция должна была хорошо впитаться. Верно, следовало поспешить. Незримый дух-следопыт предупреждал об опасности. Баалон затихла ненадолго, готовилась к последнему рывку. А чуть дальше в тумане начали возникать иные опасности. Обжигающий свет, пламенная капля, сгусток черноты. Солар и еще кто-то неизвестный.

— Почему ты назвал меня магом? — с волнением спросил Ирн.

— Лишь сильные чародеи умеют ходить в Мглистый мир, бороться и разговаривать с духами, — с кряхтением ответил шут. Но тут же замер, обратил на парня недоверчивый взгляд. Уголки косматых бровей поползли вверх, на мордочке проявилось смешанное выражение изумления и тревоги. — Ах вот что!.. Ты не помнишь… тогда объяснимо, почему я не почувствовал тебя сразу.

— Что ты увидел? — жадно спросил Птиц.

— Нет времени, — хмыкнул гоблин. — Запомни, духи здесь обретают истинный облик и плоть. Ты можешь ранить, убить любого. А еще время течет гораздо медленнее. Выйти из него достаточно легко, следует разрубить нити… Но я хочу спросить: ты поможешь?..

— Что требуется? — хмуро поинтересовался послушник.

— Я брошу тряпки в яму, — произнес гоблин, деловито потирая лапки. Медленно встал с земли, подхватил сверток. — Баалон вырвется секунд через десять… Скажи, ты чувствуешь элементаля?..

— Солара?! — догадался Ирн. Прислушался к гласу следопыта в сознании, кивнул: — Да. Но слуга Алара далеко.

— Будет гораздо ближе, когда сомнет преграды Матушки, — серьезно сказал шут. — Ты должен соткать из Силы зерцало, направить удар элементаля в Баалон.

— Но как? — ахнул послушник.

— Тебе лучше знать, — хмыкнул Груст. — Если не сможешь, я верну тебя обратно. Но поручиться за то, что выживешь, не смогу. Решайся, маг.

Шут умолк, опустил голову. На испещренной морщинами мордочке появилось непримиримое выражение. Ветер трепал жидкие седые волосы, рвал побрякушки с одежды. Колокольчики звенели глухо и тревожно. На фоне широких столбов тумана и разрушенной площадки гоблин казался еще меньше. Тщедушный старик, пошедший за зовом сердца. Более человечный, чем иные люди…

Сердце уколола острая игла, кровь застыла в жилах. Птиц поежился, сбил сосульки с волос. Не верилось, что еще несколько минут назад спасался от огненной волны, бежал по подземелью. Слишком быстрый переход, чересчур иллюзорный и неправильный мир. Скоро воин Алара и Тьма будут тут, из каверны выберется Баалон. Выжить можно будет одним способом — столкнуть три силы лбами. Но сможет ли Ирн? Сумеет ли?.. Чужак в сознании говорил, что план гоблина вполне осуществим. Но как будет на практике, неизвестно. Птиц просто-напросто не чувствовал присутствия Силы. И потому — пан или пропал. Если чужак не поможет, придется отдаться в лапы Костлявой. Хотя и выбора-то особого не имелось. Надо пробовать!

— Давай! — выдохнул послушник. — Я попробую…

— Я знал, что ты согласишься, — произнес шут.

На губах Груста появилась тень улыбки, кожа приобрела бледный зеленоватый оттенок. Гоблин смотрел на парня целую секунду. А затем повернулся и метнул тряпье в ближайший провал. Сверток ударился о противоположный край ямы. Завис в воздухе, крутанулся и полетел во мрак. Секунда, вторая… бешеный стук сердца и пламя в груди. Холод и жар, ужас и злость…

«Помоги! — мысленно взвыл Птиц. Погрузился разумом в глубины подсознания, рванулся навстречу уютному мурлыканью посоха. — Помогите же! Вы можете, я знаю!..»

За мгновение до удара пришел отклик. В солнечном сплетении появился жар, по сосудам потекло жидкое пламя. Ирн закричал… от боли, от восторга. Так просто на самом деле. Соткать энергетическую сеть, придать форму полусферы. И задать энергии отрицательный заряд, дабы отталкивала внешние флюиды… Послушник поднял левую руку, сконцентрировал Силу в пальцах. Но затем с ужасом осознал, что просто не успевает. Свет и Тьма пришли в движение, пробили туман. Две Силы ворвались в Мглистый мир. А третья пробудилась и ринулась вверх.

Гоблин наблюдал за туманом, улыбался. Светло и чисто, почти по-человечески. Послушник попытался крикнуть, чтобы Груст убирался, предупредить. Но незаконченное заклинание сковало тело. В горле возник жалкий хрип, губы исторгли нечто нечленораздельное. Из ям взметнулись столбы черного удушливого дыма, чадное пламя. Землю сотряс мощнейший толчок. Гейзер земли и обломков перемолол маленького гоблина, разорвал на клочки.