Джонатан Стрендж и мистер Норрелл - Кларк Сюзанна - Страница 37

После его смерти дело перешло в руки вдовы. Хозяин бакалейной лавки женился поздно, и читателя вряд ли удивит, что жена его не была счастлива в браке. Она поняла, что для мужа созерцание гиней и шиллингов Милей ее общества, хотя это более чем странно, потому что красотой миссис Бренди нельзя было не любоваться. Мягкие каштановые локоны, яркие синие глаза и нежное лицо — хозяйка была само очарование и любезность. Казалось бы, старик, единственной привлекательной чертой которого было богатство, должен беречь молодую красавицу-жену как зеницу ока и угождать ей во всем. Но нет, мистер Бренди даже не озаботился покупкой собственного дома, хотя денег у него хватало. Хозяин лавки страшился расстаться с каждым шестипенсовиком, поэтому все двенадцать лет замужества миссис Бренди прожила в комнатенке над лавкой на Сент-Джеймс-стрит. Комната эта служила ей гостиной, спальней, столовой и кухней. Впрочем, не прошло и трех недель после смерти мужа, как она приобрела дом в Ислингтоне и наняла трех служанок: Сьюки, Дафни и Дельфину.

Кроме того, миссис Бренди наняла двух приказчиков. Джон Апчерч оказался человеком надежным, неленивым и умелым. Поведение рыжеволосого нервного Тоби Смита часто удивляло миссис Бренди. Иногда он выглядел молчаливым и несчастным, а порой поражал приветливостью и неожиданной открытостью. В любом торговом деле случаются недостачи. Когда миссис Бренди принималась расспрашивать Тоби о причинах несовпадений в цифрах, тот держался так зажато и скованно, что хозяйка заподозрила его в воровстве. Однажды январским вечером подозрения миссис Бренди получили новый, весьма неожиданный толчок. Она сидела в комнате над магазином, когда в дверь постучали. Тоби Смит мялся в дверях, стараясь не встречаться с хозяйкой взглядом.

— Что случилось, Тоби?

— Если позволите, мэм, — Тоби старательно отводил глаза, — деньги не сходятся. Мы с Джоном считали и так, и этак, дюжину раз проверили… все зря.

Миссис Бренди издала недовольный возглас и спросила, на сколько не сходится итог.

— На двадцать пять гиней, мам.

— Двадцать пять гиней! — ужаснулась миссис Бренди. — Двадцать пять гиней! Нет, вы, должно быть, ошибаетесь. У нас в лавке и денег-то столько нет! — Затем ей в голову пришла новая мысль. — Наверное, нас ограбили!

— Нет, мэм, — отвечал Тоби. — Вы меня не так поняли. Я не говорил, что у нас не хватает двадцати пяти гиней. У нас на двадцать пять гиней больше!

Миссис Бренди молча уставилась на него.

— Сами увидите, — сказал Тоби, — если изволите сойти вниз, — и с озабоченным выражением на лице он открыл перед хозяйкой дверь.

Миссис Бренди устремилась в лавку, а Тоби последовал за ней.

Стоял безлунный вечер, на часах было около девяти. Джон закрыл ставни и потушил лампы. В лавке должен был царить непроглядный мрак, как в чайнице, однако комнату освещал мягкий золотой свет, исходящий от стопки золотых монет на прилавке.

Миссис Бренди подняла одну и внимательно осмотрела. Ей показалось, что она держит в руках нежный желтый огонек. Свет оказывал странное воздействие на стоящих рядом людей. Миссис Бренди, Джон и Том ощущали себя не в своей тарелке: в лице хозяйки появилось что-то высокомерное и заносчивое, в чертах Тома проступили коварство и хитрость, а Джон и вовсе показался бы стороннему наблюдателю человеком свирепым и диким. Не стоит упоминать, что эти черты никогда не были свойственны их характеру. Однако еще чуднее были изменения, которые произошли с полками из красного дерева. Еще совсем недавно позолоченные буквы на них обозначали названия пряностей, теперь же «Мята (лимонная)» превратилась в «Маета (любовная)», «Мускатный орех» — в «Непрощенный грех», «Горчичное семя» — в «Горькое бремя», «Молотый кардамон» — в «Молодости неугомон», «Зерна перца» — в «Разбитое сердце». Никто однако этих изменений не замечал — и хорошо, не то хозяйка очень огорчилась бы: что делать с новыми товарами, кому такое продашь?

— Итак, — наконец промолвила миссис Бренди, — откуда-то эти деньги взялись. Может быть, кто-нибудь заплатил долг?

Джон покачал головой. Тоби повторил движение товарища.

— У нас и должников-то таких нет, — добавил он, — ну, за исключением герцогини Уоксоп, но, откровенно говоря, мэм, сомневаюсь я, чтобы герцогиня…

— Да-да, Тоби, понимаю, — перебила хозяйка. Несколько мгновений она размышляла. — Возможно, какой-нибудь джентльмен вытирал лицо носовым платком, а деньги возьми да выпади на пол из кармана.

— Мы нашли их не на полу, — сказал Джон. — Деньги лежали в кассе вместе с остальной выручкой.

— Не знаю, что и подумать, — покачала головой миссис Бренди. — Сегодня кто-нибудь расплачивался гинеями?

Джон и Тоби заверили хозяйку, что никто в тот день гинеями не расплачивался, иначе они непременно запомнили бы хотя бы одного из двадцати пяти покупателей.

— А какие они яркие, мэм, — заметил Джон, — все как одна, ни грязи, пятнышка.

— Может, сбегать за мистером Блеком, мэм? — спросил Тоби.

— Ах, да, конечно! — радостно вскричала хозяйка. — Или — ах нет, не стоит! Мы не должны тревожить мистера Блека по пустякам. Разве случилось что-нибудь плохое? Или случилось, Тоби? Или пустяк? Никак не могу решить.

В наш век неожиданное и необъяснимое появление такой огромной суммы денег — явление чрезвычайно редкое, посему ни Тоби, ни Джон не могли сказать хозяйке, благо это или зло.

— И все же, — продолжила миссис Бренди, — мистер Блек так умен! Он разгадает нашу загадку, не сходя с места. Ступайте на Харли-стрит, Тоби. Передайте мои наилучшие пожелания мистеру Блеку и попросите уделить мне несколько минут своего драгоценного времени. Нет, постойте! Лучше вот: извинитесь, что тревожите его покой, и намекните, что, если он будет так любезен и поговорит со мной, я буду весьма благодарна, нет-нет, польщена его вниманием.

Знакомство миссис Бренди со Стивеном Блеком началось тогда, когда сэр Уолтер унаследовал долги своего деда, а миссис Бренди — дело своего мужа. Каждую неделю Стивен Блек приходил в лавку с гинеей-двумя в уплату долга. Тем не менее миссис Бренди, как ни странно, часто отказывалась принять деньги.

— Ах, мистер Блек! — вздыхала она. — Умоляю, заберите деньги. Уверена, сэр Уолтер сейчас находится в более стесненных обстоятельствах, чем я. Последнюю неделю дела в лавке шли исключительно удачно! У нас в продаже появился шоколад карак[24+]. Покупатели так добры, что утверждают: больше в Лондоне нигде такого нет! Ни по аромату, ни по густоте. Люди стекаются к нам со всего города. Не хотите ли чашечку, мистер Блек?

Миссис Бренди приносила симпатичный сине-белый фарфоровый кувшинчик, наливала чашку и с беспокойством спрашивала, понравился ли шоколад мистеру Блеку. Несмотря на то, что люди приходили за шоколадом со всего Лондона, миссис Бренди начинала верить в его превосходное качество только после того, как узнавала мнение мистера Блека. Впрочем, шоколадом заботы хозяйки о мистере Блеке не ограничивались. Она очень пеклась о его здоровье. Если день был холодным, миссис Бренди беспокоилась, не замерз ли он. Если шел дождь, хозяйка волновалась, не простудился ли мистер Блек. Если же стоял жаркий сухой день, она предлагала гостю посидеть у окна, выходившего в маленький садик, чтобы освежиться на ветерке.

Когда мистеру Блеку приходило время откланяться, хозяйка говорила примерно следующее:

— Не знаю, как насчет следующей недели. Скорее всего, мне понадобится эта гинея, сами знаете, люди не всегда оплачивают, счета, поэтому я наберусь нахальства просить вас прийти в четверг. Около трех. В это время я буду совершенно свободна, да и чайник подоспеет, раз уж вам так понравился мой горячий шоколад.

Возможно, читатели-джентльмены должны улыбнуться и заметить про себя, что женщины как обычно ничего не смыслят в делах. Дамы-читательницы, напротив, согласятся, что миссис Бренди превосходно разбиралась в делах, а главным делом жизни миссис Бренди было внушить мистеру Блеку те же нежные чувства, какие испытывала к нему.