Ружья Авалона - Желязны Роджер Джозеф - Страница 18

– Думаю, в Амбере у каждого из нас найдутся верные люди.

– Хотелось бы так думать, – ответил он. – Помнится, дверь твоей камеры оказалась изрядно оцарапанной, еще ты спалил лежанку и разрисовал стены.

– Да, – согласился я. – Долгое заключение влияет на рассудок. По крайней мере на мой – временами я просто терял его.

– Не завидую твоему опыту, брат, – сказал Бенедикт, – ничуть не завидую. Что ты собираешься делать дальше?

– Еще не решил.

– Не хочешь остаться здесь?

– Не знаю, – ответил я. – А как тут идут дела?

– На меня возложена большая ответственность, – сказал он, и это было не хвастовством, а просто констатацией факта. – Я считаю, что уничтожил главную угрозу. Впереди время относительного спокойствия, и куплено оно дорогой ценой… – Тут он глянул на обрубок руки. – Победа стоила того, однако нормальной обстановка станет не скоро.

А потом он в основном пересказал то, что мы уже знали от юного дезертира. Добавились только детали битвы. Когда предводительница адских дев была убита, ее всадницы кинулись врассыпную и разбежались; большинство погибло, пещеры удалось завалить вновь. Бенедикт решил оставить на поле битвы трофейную команду – его разведчики прочесывали окрестности, разыскивая бежавших.

Он не стал даже упоминать о своей встрече с их предводительницей, Линтрой.

– А кто убил предводительницу? – спросил я.

Неожиданно дернув культей, брат с искаженным лицом ответил:

– Это удалось сделать мне. Хотя я чуть-чуть промедлил с первым ударом.

Я отвернулся, Ганелон тоже. Когда мы рискнули вновь глянуть на него, лицо Бенедикта обрело нормальное выражение, он опустил руку.

– Мы искали тебя, Корвин. Разве ты не знал? Бранд и Джерард искали тебя в Тени повсюду. Ты не ошибся: Эрик все рассказал именно так, как ты предположил. Но мы не полагались на его слова. Не раз тебя пытались отыскать с помощью Козыря, но ты не отзывался. Должно быть, повреждение мозга блокирует вызов. Любопытно. Ты не отвечал, и мы решили, что ты умер. Потом к поискам присоединились Джулиан, Каин и Рэндом.

– Все? В самом деле? Я потрясен!

Бенедикт улыбнулся.

– О! – Я усмехнулся в ответ.

Всеобщее участие в травле означало, что не мое благополучие заботило их, а возможность скомпрометировать Эрика: покушение на братоубийство – хороший повод для низложения или шантажа.

– Я искал тебя вблизи Авалона, – продолжал он, – наткнулся на эту страну, и она очаровала меня. В те дни она была в весьма плачевном состоянии, поколениями трудился и я, возвращая ей былой блеск. Начинал этот труд в память о тебе, а потом полюбил и страну, и народ. Они считают меня своим Хранителем, и я вижу в себе защитника этой земли.

Я был и тронут, и обеспокоен. Не намекал ли он, что я тут напакостил и ему пришлось застрять здесь, приводя землю в порядок, так сказать, прибирать после меньшого братца? Или он понял, что я любил это место, то есть похожее на него, – и старался сделать его таким, каким я бы хотел его видеть? А может быть, я просто стал сверхмнителен?..

– Приятно узнать, что вы искали меня, – сказал я, – но еще приятнее знать, что ты – защитник этой земли. Мне бы хотелось повидать эти края; они напоминают о том, привычном мне Авалоне.

– И это все, что ты хочешь? Просто побывать тут?

– Ничего другого пока не пришло мне в голову.

– Знай тогда, в этом Авалоне не поминают добром твою тень, что правила здесь. Детей тут не называют твоим именем, и Корвин здесь не брат мне.

– Понимаю, – ответил я, – меня зовут Кори. Мы можем быть и просто старыми друзьями.

Он кивнул.

– Здесь всегда рады моим старым друзьям, – ответил он.

Я улыбнулся.

Само предположение, что у меня могут быть какие-то виды на Тень другой Тени, было оскорблением для меня. Ведь на челе моем – пусть мгновение – горел хладный огонь короны Амбера.

Я размышлял, что будет, если Бенедикт узнает, кто, в сущности, виноват в появлении этих наездниц. В некотором смысле я был причиной и его ранения. Правда, если вернуться еще на один шаг назад, можно считать виновным во всем Эрика. В конце концов именно его действия вызвали к жизни мое проклятие.

И все же я надеялся, что Бенедикт не узнает об этом.

Теперь следовало определить, какую позицию займет Бенедикт по отношению к Эрику. Поддержит его, выступит за меня или просто не будет мешать, когда я сделаю свой ход? К тому же я был уверен, что он озадачен и размышляет, тлеют ли еще мои амбиции или угасли, а если тлеют, то каковы будут мои планы. Итак…

Но кто первым коснется этой темы?

Я несколько раз со вкусом затянулся, допил вино, подлил еще, вновь затянулся. Я слышал гомон лагеря, шум ветра, урчание в собственном желудке.

Бенедикт пригубил вино.

А потом, почти мимоходом, спросил:

– И какие же у тебя дальнейшие планы?

Я мог бы сказать, что еще ни о чем не думал, что просто рад быть на свободе, жить, снова видеть… наконец, что я уже сыт всем этим по горло и больше не строю планов… И он понял бы, что я лгу. Ведь он прекрасно знал меня. Поэтому я ответил:

– Ты все прекрасно представляешь сам.

– Если ты ищешь моей поддержки – не рассчитывай. Амбер сейчас слишком слаб и без грызни за власть.

– Эрик – узурпатор.

– Я предпочитаю считать его просто регентом. В такой ситуации каждый из нас окажется на троне узурпатором.

– Значит, ты веришь, что отец жив?

– Конечно. Он жив и весьма расстроен. Несколько раз пытался связаться со мной.

Я сумел сохранить на лице равнодушие. Значит, отец являлся не только мне. И открывать свои впечатления от нашей последней встречи я просто не вправе – они могли сойти за ханжество, приспособленчество и прямую ложь. Ведь тогда, пять лет назад, Оберон велел мне занять трон… Конечно, он имел в виду просто регентство.

– Ты не поддерживал Эрика, когда он занял престол, – сказал я. – Выступишь ли ты на его стороне сейчас, когда он на троне, – если будет предпринято выступление против него?

– Я уже объяснил тебе, – ответил Бенедикт. – Я считаю его регентом. Не могу сказать, что хорошо к нему отношусь, но междоусобиц в Амбере не одобряю.

– Значит, ты поддержишь его?

– Я уже сказал все, что думаю. Приглашаю тебя посетить мой Авалон, если только ты не собираешься воспользоваться им для подготовки вторжения в Амбер. Надеюсь, я достаточно ясно выражаю свое отношение ко всему, насчет чего ты сейчас раздумываешь?

– Достаточно ясно.

– И ты все еще хочешь посетить Авалон?

– Теперь не знаю, – ответил я. – А твое желание избежать войны в Амбере простирается в обе стороны?

– Ты о чем это?

– А о том, что, если меня вдруг против воли пожелают доставить в Амбер, я лягу костьми и затею такую драку, чтобы вся эта история не повторилась…

Лицо его стало менее жестким, он потупил взор.

– Я не собирался создавать у тебя впечатление в том, что выдам тебя. Корвин, я же не бессердечен и вовсе не хочу, чтобы тебя снова заточили в темницу, ослепили… или хуже того. Я всегда рад тебя видеть, и свои страхи вместе с амбициями можешь оставить по ту сторону границы.

– Тогда я хотел бы посетить Авалон. Армии у меня нет, и рекрутов я не набираю.

– Тогда я вновь скажу – добро пожаловать.

– Благодарю, Бенедикт. Я не рассчитывал встретиться здесь с тобой, но рад, что так случилось.

Он слегка покраснел и кивнул в ответ.

– Мне очень приятно, – сказал он. – А больше ты пока не видел никого из наших? Я имею в виду после своего бегства.

– Нет, но я просто изнемогаю от любопытства. Серьезные новости были?

– Обошлось без новых смертей.

Мы оба усмехнулись, и я понял, что придется выслушивать семейные сплетни обо мне. Овчинка, впрочем, стоила выделки.

– Я собираюсь задержаться в поле, – сказал Бенедикт, – с дозором, пока не перебьем врагов окончательно. Должно быть, с неделю мы еще простоим здесь.

– О! Значит, победа не была окончательной?

– Полагаю, что была, просто предпочитаю быть осторожным. Уж лучше потратить еще немного времени, чтобы потом быть уверенным…