Я - четвертый - Лор Питтакус - Страница 20

Потом Сэм говорит:

— Ты знал, что круги на полях изначально использовались для навигации пришельцами агарианами? Но это было тысячи лет назад. Сегодня эти круги высевают только скучающие фермеры.

Я опять смеюсь. Меня подмывает спросить, кто же тогда придумывает заговоры инопланетян, если круги на полях высевают скучающие фермеры, но я не спрашиваю.

— Как насчет центуриев? — спрашивает Генри. — Ты знаешь о них?

Сэм качает головой.

— Это инопланетный народ, живущих в ядре Земли. Это вздорные люди, они постоянно не ладят друг с другом, и когда у них случаются гражданские войны, на поверхности Земли происходят толчки, такие, как землетрясения и извержения вулканов. Цунами 2004 года? Только из-за того, что пропала дочь царя центуриев.

— Она нашлась? — спрашиваю я.

Генри качает головой, смотрит на меня, потом на Сэма, который все еще улыбается от затеянной ими игры.

— Нет. Теоретики полагают, что она может менять свою внешность и живет где-то в Южной Америке.

Теория Генри так хороша, что не думаю, что он придумал ее с ходу прямо сейчас. Я стою и размышляю над ней, хотя я даже никогда не слышал об инопланетянах, именуемых центуриями, и точно знаю, что в земном ядре никто не живет.

— А ты знал… — Сэм делает паузу. Я думаю, Генри его переиграл, и в тот момент, когда эта мысль приходит мне в голову, Сэм говорит нечто такое пугающее, что меня накрывает волна ужаса. — Ты знал, что могадорцы стремятся к мировому господству, что они уже уничтожили одну планету и следующей планируют уничтожить Землю? Они сейчас здесь, изучают человеческие слабости, чтобы воспользоваться ими, когда начнется война.

У меня отвисла челюсть, а Генри ошеломленно уставился на Сэма. Он задерживает дыхание. Его рука сжимает чашку с кофе, и я боюсь, что если он сожмет еще чуть сильнее, то чашка сломается. Сэм смотрит на Генри, потом на меня.

— Ребята, у вас такой вид, будто вы столкнулись с привидением. Значит ли это, что я выиграл?

— Где ты об этом слышал? — спрашиваю я. Генри смотрит на меня с такой яростью, что уж лучше бы я промолчал.

— Прочитал в «Они ходят среди нас».

Генри все еще не придумал, как отреагировать. Он открывает рот, чтобы заговорить, но ничего не выходит. Тут вмешивается маленькая женщина, стоящая позади Сэма.

— Сэм, — говорит она. Он оборачивается и смотрит на нее. — Где ты был?

Сэм пожимает плечами.

— Здесь стоял.

Она вздыхает, потом обращается к Генри.

— Привет, я мама Сэма.

— Генри, — говорит он и пожимает ей руку. — Рад познакомиться.

Она удивленно раскрывает глаза. Что-то в акценте Генри заставляет ее оживиться.

— Ah bon! Vous parlez francais? C’est super! J’ai personne avec qui je peux parler francais depuis long-temps. [3]

Генри улыбается.

— Извините. Вообще-то я не говорю по-французски. Но знаю, что мой акцент может ввести в заблуждение.

— Нет? — Она разочарована. — Вот не везет, а я-то подумала, что в городе наконец появилось что-то достойное.

Сэм смотрит на меня и закатывает глаза.

— Ладно, Сэм, пошли, — говорит она.

Он пожимает плечами.

— А вы собираетесь в парк и на катания на повозках с сеном?

Я смотрю на Генри, потом на Сэма.

— Да, конечно, — отвечаю я. — А ты?

Он пожимает плечами.

— Если сможешь, приходи и разыщи нас, — говорю я.

Он улыбается и кивает.

— Ладно, парень.

— Пора идти, Сэм. И ты вряд ли попадешь на катания на повозках. Ты должен помочь мне по хозяйству, — заявляет его мать. Он начинает было что-то говорить, но она уходит. Сэм идет за ней.

— Очень приятная женщина, — с сарказмом говорит Генри.

— Как ты сумел все это выдумать? — спрашиваю я.

Толпа начинает двигаться по главной улице, удаляясь от круга. Мы с Генри идем за ней в парк, где раздают сидр и еду.

— Когда ты достаточно долго врешь, то начинаешь к этому привыкать.

Я киваю.

— Ну и что ты думаешь?

Он делает глубокий вдох и выдыхает. Температура достаточно низка для того, чтобы я мог видеть пар от его дыхания.

— Понятия не имею. В данный момент я не знаю, что и думать. Он застал меня врасплох.

— Он застал врасплох нас обоих.

— Мы должны посмотреть публикацию, из которой он узнал эту информацию, выяснить, кто это написал и где это было написано.

Он выжидающе смотрит на меня.

— Что?

— Тебе нужно достать копию, — говорит он.

— Я достану, — обещаю я. — И все равно это не поддается объяснению. Как кто-то мог об этом узнать?

— Эта информация была откуда-то доставлена.

— Думаешь, кем-то из нас?

— Нет.

— Думаешь, ими?

— Может быть. Я никогда не просматривал газетенки с теориями заговоров. Возможно, они думают, что мы их читаем, и хотят выйти на нас, подбрасывая такую информацию. Я имею в виду… — Он делает паузу и на минуту задумывается. — Черт возьми, Джон, я не знаю. Но придется разобраться. Это не случайное совпадение, совершенно точно.

Мы идем молча, все еще в некоторой растерянности, мысленно перебирая возможные варианты. Берни Косар бежит между нами, язык высунут, накидка съехала набок и волочится по тротуару. Он пользуется большим успехом у детей, и они нас часто останавливают, чтобы его погладить.

Парк расположен на южной окраине города. У его дальней границы находятся два озера, разделенные узкой полоской земли, ведущей к лесу, который раскинулся за ними. Сам парк состоит из трех бейсбольных полей, игровой площадки и большого павильона, где волонтеры раздают желающим сидр и куски тыквенного пирога. Три фургона с сеном стоят на обочине посыпанной гравием дорожки, на большом щите надпись:

Еще перед лесом посыпанная гравием дорожка плавно превращается в тропинку, вход в лес украшен вырезанными из картона привидениями и гоблинами. Похоже, что катания на повозках с привидениями проходят в лесу. Я осматриваюсь, нет ли Сары, но ее нигде не видно. Интересно, собирается ли она кататься.

Мы с Генри входим в павильон. В одной его части собрались чирлидеры: они разрисовывают детям лица картинками на темы Хэллоуина и продают билеты на лотерею, розыгрыш которой пройдет в шесть вечера.

— Привет, Джон, — слышу я за спиной. Я оборачиваюсь. Это Сара со своей камерой. — Как тебе парад?

Я улыбаюсь ей и засовываю руки в карманы. У нее на щеке нарисовано маленькое белое привидение.

— Привет, — говорю я. — Мне понравилось. Думаю, я начинаю проникаться этим очарованием маленьких городков Огайо.

— Очарованием? Ты хотел сказать скукотищей, да?

Я пожимаю плечами.

— Не знаю, это неплохо.

— Эй, а ведь это парнишка из школы. Я тебя помню, — говорит она, нагибаясь, чтобы погладить Берни Косара. Он вовсю машет хвостом и подпрыгивает, стараясь лизнуть ее в лицо. Сара смеется. Я оглядываюсь через плечо. Генри стоит метрах в шести у одного из столиков и разговаривает с мамой Сары. Было бы любопытно узнать, о чем они говорят.

— По-моему, ты ему нравишься. Его зовут Берни Косар.

— Берни Косар? Это имя не годится для такого восхитительного пса. Посмотри на его накидку. Прямо хоть посылай фото на сайт о животных-очаровашках.

— Знаешь, если ты не перестанешь, то я начну ревновать тебя к своему собственному псу, — отвечаю я.

Она улыбается и встает.

— Ну что, ты купишь у меня лотерейный билет или как? Деньги пойдут на строительство приюта для животных в Колорадо, он сгорел в прошлом месяце при пожаре.

— Серьезно? А откуда девушка из Парадайза в штате Огайо знает о приюте для животных в Колорадо?

— Его держит моя тетя. Я уговорила на это дело всех девушек из чирлидерской команды. Мы собираемся съездить туда и поработать на стройке. Поможем животным и заодно вырвемся на неделю из школы и из Огайо. Сплошные плюсы.