Нет места лучше дома - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 46

— Кто рекомендовал меня, Силия? — спросил Флетчер, смеясь.

Его смех звучал так, словно он мне не верит.

— Я скажу вам при встрече, — ответила я.

— Хорошо, — сказал Флетчер. — Завтра вас устроит?

— Мне было бы удобно между девятью и десятью, когда мой малыш в школе, — быстро ответила я.

— Договорились. Девять часов. У вас есть мой адрес? — спросил Флетчер.

— Если тот, что указан в справочнике, то да, — сказала я.

— Да, именно он. До встречи, — скороговоркой выпалил Флетчер.

Раздался щелчок в телефонной трубке. Я положила трубку, обдумывая состоявшийся разговор и пытаясь понять, не сделала ли я какой-нибудь ошибки. Услышав Флетчера и несмотря на то, что его голос стал довольно хриплым с возрастом, я смогла четко представить себе Флетчера — этого неуклюжего великана, чей рост и ширина плеч заставили меня съежиться, когда он пришел ко мне в приемник для задержанных подростков.

В течение нескольких мгновений я стояла в нерешительности в центре кухни. Во время очередной бессонной ночи я решила, что должна что-то сделать, чтобы этот дом стал более жилым, на то время, что будем жить здесь до переезда. Я решила, что я очень многим обязана Алексу. За исключением пианино Алекс продал квартиру с полной обстановкой: он сказал, что мечтает о том, чтобы его жена, великолепный дизайнер интерьеров, обустраивала новый дом с нуля.

Я решила поехать и купить несколько шкафов для библиотеки, а также что-нибудь дополнительно для гостиной. По крайней мере я попытаюсь обустроить нижний этаж. Я знала, что Алекс был прав, когда говорил, что даже если мы найдем другой дом, возможно, потребуются месяцы, пока мы сможем переехать.

Но у меня не было желания ехать за покупками. Я была уверена, что если я поеду, то буду смотреть в зеркало заднего вида и видеть машину детектива Уолша. Я вспомнила, что должна позвонить домработнице, которую рекомендовала с лестной характеристикой Синтия Гренджер. Мы договорились, что она придет, чтобы встретиться со мной, на следующей неделе.

Именно тогда я приняла решение, сулившее мне еще более страшный кошмар. Я позвонила Заку в Клуб верховой езды Вашингтонской долины и спросила его, не может ли он дать мне еще один урок в два часа.

Зак согласился, и я помчалась наверх, чтобы переодеться в бриджи, переобуться в сапоги и надеть блузу с длинными рукавами, которую я только что купила. Когда я доставала из шкафа сюртук для верховой езды, я подумала, как он схож с теми, которые носила моя мама много лет тому назад. Затем я подумала о том, что Зак Виллет был последним человеком, с которым разговаривал отец перед своей смертью. С одной стороны, я любила отца за его стремление преодолеть страх перед лошадьми, чтобы любить их, как моя мама; с другой — я понимала, что сердилась на него за то, что уехал верхом один, без Зака. Мы никогда не узнаем, зачем он это сделал и что случилось на самом деле. И это было вопросом без ответа. Моя мама должна была потребовать изложения точных обстоятельств смерти моего отца. Вряд ли она могла винить Зака Виллета, что мой отец уехал один, без него, или что он выехал на опасную тропинку. Но почему она тогда бросила в лицо Тэду Картрайту имя Зака менее чем за минуту до своей смерти?

У меня было предчувствие, что, если я проведу с Заком достаточно времени, я, возможно, вспомню все крики мамы в ту ночь.

Я поехала в клуб. Прибыв туда без десяти два, я была вознаграждена одобрительным ворчанием Зака в отношении моей новой экипировки, больше подходящей для верховой езды. Мы выехали на прогулочную тропинку, и я подумала, что моя мама очень любила верховую прогулку в послеобеденное время, подобное этому. Когда я думала о маме, ко мне возвращались навыки верховой езды, приобретенные мною в детстве, становясь для меня повторением прошлого. Сегодня Зак был менее многословен, чем в прошлый раз, но было видно, что у него хорошее настроение. На обратном пути в конюшню Зак извинился за свою немногословность и добавил, что у меня все хорошо получается, а он чувствует себя уставшим, так как не спал ночью из-за вечеринки, устроенной детьми на нижнем этаже.

Когда я посочувствовала, что, должно быть, это проблема — иметь шумных соседей, Зак улыбнулся и сказал, что он, по крайней мере, не собирается жить вместе с ними долго, поскольку планирует переехать в новый городской дом. Затем, когда мы выехали на открытое пространство, откуда виднелось здание клуба вдалеке, он сказал:

— Поехали. — И пустил свою лошадь легким галопом. Моя светло-рыжая немедленно последовала за ним, и мы состязались в скорости, скача через пастбище до тех пор, пока не остановились у сарая.

Мы слезли с лошадей, и глаза Зака были настороженными, когда он посмотрел мне в лицо.

— Вы много ездили верхом, — сказал он прямо. — Почему вы мне не сказали?

— Я говорила вам, что у моей подружки был пони, — ответила я.

— Гм. Ну что ж, если только вы не хотите зря тратить свои деньги, почему бы нам точно не определить уровень вашей подготовки и не начать с него ваше обучение? — спросил Зак.

— Это было бы здорово, Зак, — сказала я быстро.

«Тэд, ты признаешь, что Зак…»

Неожиданно в памяти возник голос моей матери, произносящий несколько слов, которые я услышала в ее крике, разбудившем меня той ночью.

В чем Тэд должен был признаться моей матери? — роились мысли в моей голове.

Мне стоило нечеловеческих усилий, чтобы мое лицо не выдало моего смятения. Я пробормотала Заку, что позвоню ему, и сразу пошла к машине.

Когда я ехала вниз по Шип-Хилл-роуд, я увидела какое-то столпотворение рядом с угловым домом: там что-то произошло. Проезжая чуть более часа назад мимо этого дома, я не заметила никакой суеты. Сейчас же целая армия легковушек и микроавтобусов средств массовой информации была припаркована у дома. Я увидела полицейских, снующих в саду около дома. Я хотела как можно быстрее проехать мимо этого зрелища и нажала газ, затем я попыталась повернуть вправо на Вэлли-роуд. Движение было перекрыто. Я увидела фургон для вывоза трупов; люди столпились у просвета между деревьями, образующими живую изгородь. Я ехала туда, куда позволяло движение, я не думала о том, куда приведет дорога, так как хотела любой ценой скрыться с места, где были полицейские машины и все, что выдает присутствие смерти.

Было без четверти четыре, когда я приехала домой. Мне ужасно хотелось принять душ и переодеться, но я боялась опоздать к соседям — забрать Джека. Поэтому в одежде для верховой езды я отправилась пешком на соседнюю улицу, поблагодарила Кэролин, спросила Билли, не хочет ли он прийти к нам в ближайшее время и покататься на пони, и, держа Джека за руку, неторопливо пошла домой.

Едва мы вошли в дом и прошли на кухню, чтобы выпить содовой, как раздался звонок в дверь. Мое сердце учащенно забилось, и я пошла открывать. Даже еще не открыв дверь, я уже знала, что за ней стоит детектив Пол Уолш.

Я была права. Но в этот раз помимо прокурора с Уолшем были двое других мужчин, которые представились детективами Ортизом и Шелли.

Было что-то особенное в том, как они все пристально посмотрели на меня, когда я стояла в прихожей в своей одежде для верховой езды, что натолкнуло меня на мысль, что мой внешний вид их озадачил. Как я узнаю позже, все четверо мысленно сравнивали меня с газетной фотографией моей мамы, которую они нашли в нагрудном кармане Чарли Хетча.

44

Дрю Перри отправилась в здание суда округа Моррис во вторник ближе к полудню, чтобы покопаться в архивах. Сначала она думала, что зря тратит время. Документы по удочерению Лизы Бартон были закрытыми. Документы разбирательства по делу Лизы в суде по делам несовершеннолетних также были закрытыми. Дрю предполагала это, направляясь сюда, но она хотела попытаться применить испытанный в «Стар-Леджер» прием — ссылки на закон, что общество «имеет право знать».

— Забудьте об этом, — сухо сказал Дрю архивариус. — Дела несовершеннолетних и по удочерению не подпадают под действие этого закона.