Нет места лучше дома - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 45

Я встретилась с мамой Билли, Кэролин Брауни, и она мне сразу понравилась. Она примерно моего возраста, с вьющимися темными волосами, карими глазами, — добрая, веселая женщина.

— Билли и Джек подружились на этой неделе, — сказала она мне. — Я рада, что у Билли есть друг, живущий поблизости. На этой улице детей его возраста нет.

Пригласив мальчиков к столу обедать, Кэролин предложила мне выпить чашечку кофе с ней, но я отказалась, сославшись на то, что мне необходимо сделать несколько телефонных звонков. Сегодня я была действительно искренна, в отличие от моей вчерашней отговорки для Марселлы Уильямс. Я должна была поговорить с доктором Мораном. В Калифорнии было около десяти часов, самое подходящее время, чтобы поговорить с ним. И я также хотела позвонить Кэтлин. Теперь, когда у Мартина стало плохо с головой, я могла доверять только ей одной, помимо доктора Морана. В отличие от доктора Морана, который полагал, что мне следовало бы рассказать Алексу правду о себе, Кэтлин без колебаний считала, что мое прошлое должно быть похоронено для Алекса.

Джек быстро поцеловал меня перед моим уходом, и, пообещав вернуться за ним к четырем, я уехала домой.

Как только я вошла в дом, я подбежала к автоответчику. Когда я с Джеком приехала домой, забрав его из школы, я заметила, что на телефонном аппарате мигает огонек оставленных сообщений, но я побоялась прослушать, поскольку Джек был рядом. Я опасалась, что это один из звонков, связанных с Лиз Борден.

Сообщение было от детектива Уолша. Он объявил, что с нетерпением ждет возможности еще раз обсудить со мной мои показания. Он полагал, что, возможно, я неправильно назвала время обнаруженния мною тела Джорджет, говоря, что это невозможно, чтобы кто-то, кто не знает дорогу от дома на Холланд-роуд к моему дому, мог так быстро проделать этот путь.

— Я понимаю, в каком шоковом состоянии вы тогда находились, миссис Нолан, — звучал ровный, но саркастический голос Уолша, — но в настоящее время, я предполагаю, вы смогли бы отметить время события немного лучше. Мне бы хотелось переговорить с вами.

Я нажала кнопку удаления записи, но, стирая голос Уолша на моем автоответчике, я не могла стереть того, что крылось за его словами. Его слова подразумевали, что я наврала либо в отношении времени, когда я приехала на Холланд-роуд, либо в отношении того, что не знаю точной дороги оттуда домой.

Сейчас мне даже еще больше хотелось поговорить с доктором Мораном. Он разрешил мне звонить ему в любое время дня или ночи, но я не звонила ему ни разу после свадьбы. Я не хотела согласиться с тем, что он был прав — мне не следовало выходить замуж за Алекса, не рассказав ему все о себе.

Я начала поднимать телефонную трубку на кухне, затем положила ее и достала мобильный телефон.

Все счета за пользование домашним телефоном, когда мы жили в моей квартире, направлялись напрямую моему бухгалтеру, но Алекс сказал, что после переезда они будут отсылаться в его офис. Я могла представить себе, как Алекс таращится на телефонный счет, а затем спрашивает меня, кому я звонила в Калифорнию. Счет за пользование мобильным телефоном по-прежнему приходил к моему бухгалтеру.

Доктор Моран взял трубку после второго гудка.

— Силия, — сказал он как всегда доброжелательным и успокаивающим голосом, — я часто вспоминал о тебе в последнее время. Как идут все твои дела?

— Не блестяще, доктор, — я рассказала ему, как Алекс покупал этот дом, о вандализме, о смерти Джорджет, странных телефонных звонках и об угрожающих словах детектива Уолша.

Голос доктора резко стал серьезным, когда он расспрашивал меня.

— Силия, тебе следует верить Алексу и рассказать ему правду сейчас, — сказал он.

— Я не могу, не сейчас, еще нет, до тех пор, пока я не докажу ему, что обо мне говорят неправду, — ответила я.

— Силия, если этот детектив пытается обнаружить твою причастность к смерти агента по недвижимости, ты должна воспользоваться шансом, чтобы они покопались в твоем прошлом и разобрались, кто ты. Я думаю, тебе надо нанять адвоката и защищаться, — посоветовал доктор.

— Мне знакомы адвокаты, подобные Алексу, только в сфере финансов, — ответила я.

— Продолжает ли практиковать адвокат, который защищал тебя, когда ты была ребенком? — спросил Моран.

— Я не знаю, — сказала я.

— Ты помнишь его имя? — продолжал доктор Моран. — Если нет, я уверен, что у меня хранится его имя в твоем досье.

— Его звали Бенджамин Флетчер. Мне он не нравился, — ответила я.

— Но он добился оправдательного для тебя приговора. Из чего я сделал вывод, что он проделал хорошую работу, принимая во внимания показания твоего отчима. Есть ли у тебя справочник под рукой? — не унимался Моран.

— Да, есть, — неохотно ответила я.

— Возьми справочник и найди этого адвоката, — настоял доктор.

Телефонные справочники находились в тумбочке, на которой стоял телефонный аппарат. Я достала справочник, содержащий информацию о фирмах и разных услугах, и нашла раздел об адвокатских услугах.

— Да, он есть в справочнике, — сказала я доктору Морану. Его офис находится в Честере. Всего лишь двадцать минут езды отсюда.

— Силия, я думаю, что тебе следует проконсультироваться у него, — настаивал доктор. — Все, что ты ему расскажешь, будет защищено привилегией адвоката. И самое последнее, он смог бы порекомендовать подходящего для твоего случая адвоката.

— Я позвоню ему, доктор, я обещаю, — сказала я.

— И держи меня в курсе, — повеселевшим голосом подбодрил меня Моран.

— Ладно, — неохотно пообещала я.

Затем я позвонила Кэтлин. Она всегда понимала, что мне было трудно называть ее «мамой». Нет, она не заменила и не могла заменить мне мамочку, но она очень любила меня. Мы часто общались с ней по телефону. Она расстроилась, когда услышала о доме, но затем согласилась, что мне, вероятно, удастся уговорить Алекса переехать в другой дом.

— Что касается Мендхема, — сказала Кэтлин, — то твои предки по материнской линии — выходцы из этой части страны, Силия. Один из них сражался в армии Вашингтона во время войны за независимость. Твои корни там, даже если ты не хочешь, чтобы об этом факте знали вокруг.

Когда Кэтлин сняла трубку, я услышала, что Мартин находится поблизости от нее.

— Это Силия, — сказала Кэтлин Мартину. Услышав его реакцию, у меня похолодело внутри.

— Ее зовут Лиза, — ответил он. — Она изменила имя.

— Кэтлин, — мой голос перешел на шепот. — Он рассказывает это людям?

— Ему стало намного хуже, — прошептала Кэтлин в ответ. — Я никогда не знаю, что он собирается сказать. Я не знаю, что делать с ним дальше. Я возила его в заведение для умственно отсталых, действительно очень хорошее и всего лишь за милю от нас, но он понял, что я рассматриваю возможность помещения его туда. Сначала он начал кричать на меня, а когда приехали домой, он плакал как грудной ребенок. На короткий промежуток времени его рассудок полностью прояснился и он умолял меня оставить его дома. Я услышала отчаяние в ее голосе.

— О, Кэтлин, — сказала я.

Затем я настояла на том, чтобы она немедленно нашла сиделку с проживанием, и сказала, что буду рада взять на себя расходы по ее найму. Я думаю, что к концу разговора я немного ее ободрила. Конечно, я не рассказала ей, что творится в мой жизни. Ясно, что ей было достаточно своих проблем и без моих горестей. Но я полагаю, что Мартин разболтал мою историю кому-то, кто прочитал о Малютке Лиз Борден, а тот в свою очередь поделился с друзьями или написал об этом на интернет-странице чата.

Я представила себе разговор.

— Недалеко от нас живет пожилой мужчина. Он удочерил ребенка. У него сейчас ранняя стадия болезни Альцгеймера, и он заявляет, что удочеренная им девочка — Малютка Лиз Борден, ребенок, который застрелил свою маму много лет тому назад.

Я предприняла только одно возможное для меня действие. Я позвонила Бенджамину Флетчеру. Он сам снял трубку. Я сказала ему, что я Силия Нолан. Я сказала, что мне его порекомендовали и я хотела бы договориться с ним о встрече.