Вредная привычка жить - Климова Юлия - Страница 69

Скажу честно, я сама не верила в то, что говорила… Не то что не верила, а это просто – не мое, я так не поступаю.

Мне как-то всегда хотелось просто жить – тепло и уютно, пить чай, смотреть в окно и злиться на свою маму, мне хотелось иногда бездумно бродить по улицам, кормить уток в пруду неподалеку от дома или заниматься еще какой-нибудь ерундой… Мне хотелось просто жить. И, наверное, не будь девчонок, я бы просто отнесла эти деньги Воронцову: не из благородства души, а потому что… не стоит оно того… и потому что он бы, наверное… обрадовался… и все бы понял.

Но есть еще Солька и Альжбетка, и для них эти деньги – возможность встать на ноги, и мы столько сделали ради этой победы, что уж если отступать, то с карманами, набитыми золотыми монетами, а не медяками.

– Ты это серьезно? – спросила Альжбетта.

Я молчала.

– Мне надоел этот клуб, и вообще, я уже стара для всего этого, я за то, чтобы уехать, – продолжила Альжбетка.

– Как это нас ничего не держит? А Славка? Как же Славка? – спросила Солька.

Мне тоже хотелось сказать – а как же Воронцов?.. Ведь он тоже держит меня… держит…

– Есть еще вариант: мы возвращаем деньги фирме и живем как ни в чем не бывало, а Воронцов решит все наши проблемы, – сказала я.

– Ты что?! – Солька выхватила у меня чашку и в гневе бросила ее на пол. – Это же такие деньги!

У нас такого шанса никогда в жизни больше не будет!

Я перевела взгляд на Альжбетку. Ну же, скажи, что тебе этого всего не надо, скажи, что лучше довериться Воронцову, Альжбетка, ведь ты же понимаешь… Скажи!

– Солька права: мы потом и кровью заработали эти деньги, мы делали все, что могли и не могли, это уже наше! И мы это никому отдавать не будем! Если нам никак от этого шантажиста не отвязаться, значит, уедем куда глаза глядят, а потом вернемся и будем жить по-королевски.

Это было для меня приговором.

– А как же Славка? – взмолилась Солька.

Это была моя последняя надежда.

– Его мы известим… потом, и он к нам переберется, – предложила Альжбетка, – это вопрос решаемый.

– Анька, а ты-то что молчишь? – спросила Солька.

– Да будет так, – сказала я.

Мы налили себе чаю, помолчали, Солька похрустела печеньем, а потом спросила:

– А вдруг он до нас доберется?

– Каким образом? Мы же будем грамотно заметать следы, – сказала я.

– Через твою маму.

Вот уж за кого я не беспокоилась, так это за свою маму.

Я набрала ее номер, протянула трубку Сольке и сказала:

– Спроси меня.

Моя мама ответила на звонок, и Солька сразу среагировала:

– Здравствуйте, а Аню можно?

– Какую Аню, здесь нет никакой Ани, вы по какому номеру звоните, Аню им подавай, ошибутся и не извинятся, вы, девушка, кто, вы по какому вопросу, я вот сейчас на телефонную станцию позвоню, и ваш номер вычислят, и тогда я вам такую Аню покажу…

Было плохо слышно, но, так как мы притихли, ни одно слово не пролетело мимо нас. Солька положила трубку.

– А она вообще знает, что тебя Аней зовут? – спросила она. – Ведь ты раньше с ней жила…

Я скривилась.

– Да-а, – растянула Солька, – я за твою маму спокойна.

– Надо же решать, – помедлив, сказала Альжбетка, – когда мы все это сотворим?

– Завтра, во второй половине дня, – сказала я, – тянуть тут нечего, мама вон уже картошку есть начала.

– Надо торопиться, – подскочила Солька, глаза ее горели.

– Не волнуйся, – успокоила я ее, – столько картошки мама все равно так сразу не слопает.

– А почему не с утра? – запаниковала Солька.

– Надо решить, куда поедем, продумать маршрут, купить билеты и так далее, и потом, если я просто уволюсь, то это вызовет подозрения. Мне нужно как бы уйти со скандалом: я поругаюсь и громко хлопну дверью, тогда наш великий шантажист не сразу поймет, что к чему.

Мне не хотелось ни с кем ругаться, мне не хотелось хлопать дверью, мне хотелось еще хотя бы один денек иметь в запасе, чтобы лишний раз увидеть Воронцова, услышать его голос, съязвить в ответ… Какая-то невыносимая грусть навалилась на меня.

– Не хочется ругаться, – пробормотала я, – вот первый раз в жизни не хочется ругаться.

– Да уйди ты просто так, – сказала Альжбетта.

– Если я просто встану и уйду, то меня начнут искать сразу же, а вот если я поругалась и на этой почве ушла, то это уже мое личное дело, где я и что я.

– Мне кажется, – сказала Солька, – у нас хороший план.

– Вы завтра сидите дома и изучаете села и города, куда мы можем поехать, потом Альжбетка смотается за билетами, а ты, Солька, пробежишься по магазинам и купишь все необходимое в дорогу. Деньги заберем перед отъездом.

– А что необходимо, откуда я знаю?

– Это мы обсудим позже, вся ночь впереди, – ответила я.

Солька оглядела свою квартирку.

– Неужели мы все это бросим?

«Мы бросаем куда больше, чем думаем…» – мелькнуло у меня в голове.

Глава 30

Я вновь пополняю ряды безработных, а Солька пополняет ряды пропавших без вести

Любовь Григорьевна опять что-то напевала в кабинете, это меня отвлекало и, честно сказать, раздражало. Пожалуй, меня сейчас раздражало все. Воронцов, проходя мимо меня, бросил:

– Ты сегодня плохо выглядишь.

Я промолчала.

Он так и замер спиной ко мне, лицом к своей двери.

– Что, ответа не будет? – поинтересовался он. – Где же твои клыки и яд на кончике раздвоенного языка?

– Я, Виктор Иванович, заболела, – глухо сказала я, – умираю…

– А что случилось? – он сел рядом с моим столом, видимо, надеясь, что сейчас я чем-нибудь его позабавлю.

Я молчала.

– Я обидел тебя? Ты почему со мной не разговариваешь?

– Любовь Григорьевна поет, – сказала я.

– Ну и что?

– А я вот не пою… – грустно сказала я.