Вредная привычка жить - Климова Юлия - Страница 21

Горло Солька предусмотрительно обмотала шарфом, глаза сузила так, что китайцы заплакали бы от зависти, а уж когда я услышала ее голос, неестественно писклявый и хриплый одновременно, я окончательно решила покарать ее за подобную измену.

– Заболела вот, – просипела она, – не дай бог, ангина.

Я втолкнула Сольку в комнату, Альжбетка процокала каблучками за мной.

– Значит, приболела?.. – напирая, зашипела я, разматывая Солькин шарф.

– Ты чего, чего? – испугалась ботаничка.

– Как до дела дошло, так ты в кусты, а совесть у тебя есть?

Солька вскочила на диван и, возвышаясь надо мной, закричала уже своим вполне человеческим голосом:

– Ты ненормальная какая-то, не пойду я к нему на квартиру, зачем нам это надо!

– Затем, – сказала я, – что сидеть в тюрьме я не собираюсь, мы должны быть на шаг впереди всех!

Альжбетка занервничала и тихо спросила:

– А что, разве все это еще не закончилось?

– Не закончилось, сегодня тетка одна на работе вспомнила твоего Робин Гуда и в милицию лыжи навострила.

– Как же так… – села на диван Солька.

– А вот так, я ее, как положено, припугнула, но кто знает, на какие глупости способны люди с взбудораженной совестью?

– Пусть идет! – закричала Солька. – Пусть идет в эту милицию, мы тут ни при чем!

– Мало ли кто еще что вспомнит, так и до нас ниточка дотянется.

– Не дотянется, – уверенно сказала Солька.

– А если у него в квартире куча Альжбеткиных фотографий?! Если следствие зашевелится по полной программе? Тогда ты им потом скажешь, мило улыбаясь: я ни при чем, я просто труп освежителем воздуха побрызгала?

Солька слезла с дивана и села рядом с Альжбеткой.

– А что милиция вообще сейчас думает? – вздохнув, спросила она.

– Пока ничего, типа, умер далеко и надолго.

– У него были две мои фотографии, – прошептала побледневшая Альжбетка.

– Вот и подумайте, что будет, если Потугины найдут их раньше нас?

– Ты права, – сказала Солька, – каюсь.

– Надо идти сегодня, – сказала я, – и так уже много времени прошло, Вера Павловна своего не упустит и до имущества умершего родственника доберется

в ближайшее время.

– А может, уже добралась? – вскочила Солька.

– Вряд ли, – сказала я, – тогда бы Альжбетке уже конец пришел.

– Поехали быстрее! – вскрикнула Солька.

– Ты никуда не поедешь, ты наказана, – объявила я, – Славка приехал.

– Слышала, – кивнула Солька.

– Пойдешь к нему пьянствовать.

– Что?! – изумилась эта бессовестная симулянтка и вруша.

– У Славки карьера в гору пошла, он теперь тумбочки выпиливает, пойдешь к нему это дело отмечать, расскажешь про новых соседей, про своих сопливых учеников и так далее и намекнешь ему, чтобы он не болтал языком о своем предыдущем предмете выпиливания, что это вредно для его дальнейшей карьеры.

– Зачем?

– Затем, что гроб мы у него брали и Вера Павловна может сложить два плюс два, и тогда нам мало не покажется.

– Понятно, – с готовностью кивнула Солька.

– Справишься? – ехидно поинтересовалась я.

– Не подведу.

Солька полезла в карман и вытащила ключи от квартиры Федора Семеновича.

– Вот, – сказала она, – я к тебе слазила, достала.

Мы вышли в коридор. Солька позвонила Славке.

– О! Привет! – обрадовался он при виде учительницы ботаники.

– Значит, так, – сказала я, подталкивая Сольку, – свое повышение по службе достойно обмоешь с этой барышней, она души в тебе не чает и иногда часами стоит у двери и слушает, как ты выпиливаешь очередной шедевр, так что развлекайтесь.

Солька меня потом наверняка убьет!

Квартира Федора Семеновича находилась не так уж и далеко, так что дорогу мы почти не заметили. Спасибо маршрутным такси, они очень облегчают нашу жизнь. Альжбетка хотела поехать на своей машине, но я строго пресекла эту затею: светиться нам ни к чему.

– А вот интересно все же, что Федору у вас-то надо было? – спросила Альжбетка.

– Если б знать… тихо!

Этажом выше кто-то решил вынести мусор, и я прижала Альжбетку к стене, чтобы она не мелькала в лестничных пролетах, а то такую кралю если увидят, то уж точно навсегда запомнят. Как только все стихло, мы открыли дверь и юркнули в квартиру.

Я включила свет и огляделась… Как я и думала, Федор Семенович Потугин был мошенником средней руки, до крупного авторитета он явно недотягивал. Мебель была дорогая, но какая-то непутевая, глаз радовал только огромный домашний кинотеатр в гостиной.

– Вроде беспорядка не наблюдается, – оглядевшись, отметила я, – значит, родственнички еще сюда не добрались, а то бы все обшарили.

– Гора с плеч, – выдохнула Альжбетка.

– Где он фотки-то хранит?

– Не знаю, одна в спальне на столике, а где вторая – даже не представляю.

– Дуй в спальню, и если еще какие-нибудь твои вещи там есть, все собери.

Альжбетка отправилась в пункт назначения выполнять особо важное задание, а я стала слоняться по квартире. Залезла в бар с целью изучения алкогольных пристрастий покойного, потом пролистала все три книги, которые нашлись в доме, заглянула под диван и перешла к более решительным действиям, а именно – отодвинула створку зеркального шкафа и нырнула туда по пояс.

В маленькой коробочке стопкой лежали различные документы, ничего интересного, за исключением школьной грамоты. Сей документ известил меня о том, что в пятом классе Федор Потугин занял третье место в кроссе.

– Однако, – сказала я, качая головой, – а по вам и не скажешь, Федор Семенович… Сколько же лет вы хранили эту бумажку… Наверное, это единственная грамота в вашей жизни, поэтому так и дорога вам. Ну что ж, почетное третье место, молодец, Федор Семенович, надеюсь, что там, где вы сейчас пребываете, непременно зачтут ваш вклад в развитие большого спорта.

– Что ты бормочешь? – спросила Альжбетка, заходя в комнату.

В руках у нее была рамка с фотографией, плюшевый заяц и легкий желтенький шарфик.