Повеса в моих объятиях - Брэдли Селеста - Страница 16

– Ага.

– Мелоди, настоящие леди не говорят «ага», – рассеянно поправила девочку Пруденс, мысли ее были заняты совершенно другим. Получалось, что Мелоди живет в мужском клубе. Неслыханно! – Леди просто говорят «да».

Мелоди хихикнула.

– Вы так забавно говорите, Пруденс. Прямо как Мэдди.

Ой-ой-ой. Пруденс окончательно села и потрясла головой, чтобы избавиться от навязчивых мыслей.

– Значит, надо слушаться эту твою Мэдди, Мелоди. Она говорит как настоящая леди.

– Так и есть. Она ведь леди Бланкеншип.

Пруденс уставилась на Мелоди в немом недоумении. Что же это за девочка такая, если живет при мужском клубе и при этом на короткой ноге с такими светскими женщинами, как леди Бланкеншип, которую она зовет Мэдди?

Более того, кто же на самом деле мистер Ламберт, если таскает по всей Англии маленькую девочку в поисках какой-то там актриски Шанталь?

А что до Шанталь, то Пруденс было совершенно непонятно, как можно бросить мистера Ламберта, если хоть раз увидеть его обнаженным…

Пруденс решительно встала.

– Пора спать, мисс Мелоди.

Колин опустил наконец кувалду и бросил взгляд на проделанную работу. Пока он заколачивал палки в землю вокруг раненого Кама, остальные, используя вбитые палки и ближайшие деревья, натянули кольцом сложную конструкцию из веревок. Колин не мог понять назначения кольца из веревок, пока не вкатили еще одну телегу и не стали сгружать с нее рулоны полотна.

Когда они натянули на веревки полотно, то получился, купол, под который вошла самая большая повозка, и осталось достаточно места для… зрителей?

– Тут все просто, мистер Ламберт, – сказал Кам, отвечая на вопрос Колина, – чтобы заработать деньги на тех, кто хочет зрелищ, надо устроить настоящее представление. А то знаете, на открытых площадках ходишь потом и сшибаешь с деревьев тех, кто хочет бесплатно поразвлечься. – Кам покачал головой. – Люди ведь думают, что мы занимаемся этим от нечего делать, ради удовольствия, так сказать.

Впрочем, и удовольствие они явно получали. Колин видел, что труппа как большая семья, в которой есть все: и личные драмы, и конфликты, но еще больше чувства локтя и привязанности.

Только он не вписывался в их семью.

– Вы недурно потрудились, мистер Ламберт, – сказал Кам, расплываясь в улыбке. – Но петь вам все равно придется.

Глава 10

Двум мальчишкам дал и по фартингу [1]на нос, чтобы они поработали билетерами, а любопытные горожане уже заполняли белый, колышущийся на ветру шатер. Нетерпеливый гам донесся до слуха Колина, который ждал в повозке, служившей сценой.

О Боже!

Колин постарался сфокусировать взгляд на сложной конструкции повозки. В передней части была устроена сцена, за ней занавес, за которым сейчас стоял он сам.

Мистер Пом подошел из глубины повозки, где он ждал своего выхода, и хлопнул Колина по плечу:

– Не дрейфь, парень, это всего лишь песня.

«Но я не пою!»

Впрочем, что толку говорить это вслух; ведь один раз он уже пытался, и все тщетно. Пом вышел на сцену и громогласно объявил: «Благородный менестрель!», после чего чья-то сильная рука – вероятнее всего, это был Кам, будь он неладен! – толкнула его в спину, и он практически вылетел на середину сцены.

После чего Кам цыкнул Пруденс, привлекая ее внимание. Пруденс в этот момент расставляла на месте костюм женщины на сносях, который никак не налезал на толстого мальчугана из труппы. Кам махнул ей рукой, подзывая к себе.

– Вон он, ваш, гляньте-ка на него!

Пруденс бросила косой взгляд на злорадную ухмылку Кама и наклонилась, чтобы посмотреть в щелочку занавеса, за которой открывалась отгороженная куполом поляна, заполненная зрителями. Мистер Ламберт неподвижно стоял лицом к нетерпеливой публике.

«Ну, пой же! Пой!»

Пруденс наблюдала эту немую сцену, закусив нижнюю губу. Мелоди занималась тем, что выкапывала в земле воображаемую могилку и хоронила там Горди Еву, которую, очевидно, постигло какое-то ужасное несчастье. Девочка почувствовала, что происходит что-то интересное, посмотрела на Пруденс, а потом и вовсе оставила свое занятие и подошла к занавесу.

Она тоже припала к щелке в ткани.

– А что делает дядя Колин?

– Он сейчас будет петь для нас. – «Боже правый, мистер Ламберт, да пойте же, умоляю!…»

Мелоди нахмурилась:

– Но дядя Колин никогда не поет.

Пруденс уже начинала в это верить.

– Ну должен же он хоть иногда петь, – в отчаянии прошептала Пруденс. – Разве он не поет тебе перед сном, чтобы ты уснула поскорее?

Мелоди посмотрела на Пруденс так, будто та спрашивала, умеют ли слоны летать.

– Нет.

– Нет? – Пруденс стало нехорошо. – Никогда?

– Совсем никогда.

А тем временем на сцене мистер Ламберт открыл рот. Раздался звук, похожий на лягушачье кваканье. Он сглотнул, кашлянул и попытался снова:

– Любовь моя… уж коль… терзаешь ты меня…

Пом, который стоял рядом с Пруденс, поежился.

– Будто гусак с ишаком спелись, – выдохнул он. – В жизни такого кошмара не слышал.

Очевидно, никто из зрителей такого тоже не слышал. Смятение было написано на каждом лице, будь то мясник или банкир.

– Хотя бы… будь верна… – продолжил свое мистер Ламберт, не попадая ни в одну ноту, после чего замолчал вовсе. Он стоял на сцене, не в силах пошевелиться.

– Боже милосердный! – Пом говорил с искренней жалостью в голосе. – Если бы у меня сейчас в руках был настоящий пистолет, а не эта бутафория, клянусь, я бы избавил его от мучений.

Пруденс стало совсем плохо. Что же она наделала?

И как ей теперь исправить положение?

Прежде чем Пруденс поняла что происходит, Мелоди проскользнула мимо нее и прошла на сцену. Засунув палец в рот, Мелоди смотрела на публику с откровенным любопытством и без намека на робость или смущение. Она приблизилась к мистеру Ламберту и дернула его за штанину:

– Дядя Колин, расскажи мне историю.

Краем глаза он заметил, как Мелоди встала перед ним лицом к недовольной публике. Если он еще считает себя мужчиной, то не дело прятаться за спину маленькой девочки, и если эта толпа решит с ним поквитаться за такое представление, то они дорого за это заплатят.

Тут он понял, что Мелоди разговаривает с публикой.

– Давным-давно в открытом море… – детский голос Мелоди каким-то чудом перекрыл гул недовольных людей, и стало тихо, – плыл огромный пиратский корабль. – Она набрала полную грудь воздуха и продолжила: – На носу корабля кровью убитых врагов были написаны буквы, и они гласили… – Она посмотрела через плечо на Колина, ожидая от него продолжения.

– «Бесчестный грабитель», – вымолвил он.

– «Бесчестный грабитель», – подтвердила Мелоди. – А во главе этой шайки отъявленных головорезов стоял не кто иной, как страшный пират…

– Капитан Джек! – Колин смог вздохнуть.

Мелоди повернулась к публике, на лицах коей появился неподдельный интерес.

– И вот капитан Джек и его шайка головорезов плыли на своем корабле и… и… – Мелоди прижала к груди Горди Еву и быстро-быстро заморгала.

О нет, только не это! Если Мелоди убежит со сцены, все кончено! Колин сделал шаг вперед.

– Капитан Джек и его команда плавали по просторам Атлантики в поисках испанских галеонов, набитых золотом. Но не только золото интересовало капитана Джека, он прочесывал бескрайние просторы океана, глядя в подзорную трубу, в поисках своего кровного врага…

А за занавесом Пом, который стоял рядом с лишившейся дара речи Пруденс и молча наблюдал за происходящим, довольно кивнул и произнес:

– А он не так уж плох! – Он повернулся и громким шепотом сказал в глубь повозки своей труппе: – К черту Мольера, пираты на сцене!

В молчаливой спешке актеры скидывали напудренные парики и красивые наряды и надевали яркие цветные шарфы и повязки на глаз. Молодежь приготовила мечи и пистоли. Младший Кам протянул забинтованную руку, и ему на плечо водрузили чучело попугая, привязав его накрепко бечевкой.