Глухая стена - Манкелль Хеннинг - Страница 13

— Как же так? Она ведь лучшая подруга вашей дочери, а?

— Мне она не нравилась.

Эва Перссон мгновенно обернулась и ударила мать по лицу. Все произошло так быстро, что Валландер не успел вмешаться. Мать вскрикнула, а Эва продолжала наносить удары, ругаясь последними словами. В конце концов Валландеру, хоть и с трудом, удалось оторвать девчонку от матери, причем она еще и за руку его укусила.

— Уберите старуху! — визжала Эва. — Видеть ее не хочу!

Вот в эту самую минуту Валландер совершенно потерял над собой контроль и влепил девчонке хорошую затрещину. С такой силой, что рука заболела, а Эва свалилась со стула. Пошатываясь, он распахнул дверь и вышел из комнаты. Лиза Хольгерссон, спешившая по коридору, удивленно воззрилась на них:

— Что здесь происходит?

Валландер не ответил. Только смотрел на свою горящую от удара руку.

Они не заметили репортера одной из вечерних газет, который заблаговременно явился на пресс-конференцию и под шумок сумел подобраться с фотокамерой к самому центру событий. Он щелкнул несколько кадров, записал, что видел и слышал, и быстро вернулся в холл, меж тем как в голове уже складывался заголовок.

В конце концов пресс-конференция началась, хотя и с получасовым опозданием. Лиза Хольгерссон до последнего надеялась, что какой-нибудь полицейский патруль все же разыщет Соню Хёкберг. Валландер, не питавший иллюзий на сей счет, предпочел бы начать вовремя. Отчасти потому, что считал Лизины надежды ошибкой. А отчасти из-за простуды, которая грозила разыграться не на шутку.

В итоге он таки убедил ее, что тянуть дольше нет смысла. Журналисты и без того уже нервничают, так что спокойного разговора не будет.

— Что я, по-твоему, должна говорить? — спросила Лиза по дороге в конференц-зал, где собралась пресса.

— Ничего, — ответил Валландер. — Я все беру на себя. Ты просто должна быть рядом.

Он зашел в туалет, умылся холодной водой, а на пороге зала аж вздрогнул: журналистов было куда больше, чем он рассчитывал. Поднялся на небольшое возвышение, начальница следом. Оба сели. Валландер обвел взглядом собравшихся. Некоторые лица были ему знакомы, кое-кого он знал по именам, но многих видел впервые.

Что же мне им сказать? — думал он. Даже приняв решение, никогда не удается рассказать все как есть.

Лиза Хольгерссон приветствовала журналистов и предоставила слово Валландеру.

Ненавижу я эту бодягу, уныло думал он. Не просто не люблю, а именно ненавижу встречи с журналистами. Хотя и понимаю, что без них не обойтись.

Сосчитав в уме до трех, он начал:

— Несколько дней назад здесь, в Истаде, был ограблен шофер такси, который получил при этом тяжкие телесные повреждения. Как вам уже известно, в больнице он, к сожалению, скончался. Преступников двое, и они признали свою вину. Поскольку же один из них несовершеннолетний, его имя на пресс-конференции названо не будет.

Один из журналистов поднял руку:

— Почему вы говорите «преступники», ведь речь идет о двух девицах?

— Я скажу об этом позже. Успокойтесь и не порите горячку.

Журналист был молодой, упрямый.

— Пресс-конференция назначена на час. А сейчас уже больше половины второго. Вы совсем не считаетесь с тем, что у нас сроки поджимают?

Валландер обошел этот вопрос молчанием.

— Иными словами, совершено убийство. С целью ограбления. И я не вижу причин скрывать, что оно отличается особой жестокостью. Поэтому, конечно, мы испытываем удовлетворение оттого, что дело удалось раскрыть по горячим следам.

Он глубоко вздохнул, словно собирался нырнуть и не знал, что прячется под водой.

— К несчастью, ситуация осложнилась, так как одна из преступниц сбежала. Но мы рассчитываем в скором времени схватить ее.

В зале воцарилась тишина. Потом наперебой посыпались вопросы.

— Как зовут беглянку?

Валландер взглянул на Лизу Хольгерссон. Та кивнула.

— Соня Хёкберг.

— Откуда она сбежала?

— Отсюда. Из управления.

— Как это могло случиться?

— Мы как раз сейчас выясняем обстоятельства.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Устанавливаем, как Соня Хёкберг сумела сбежать.

— Иначе говоря, побег совершила опасная преступница?

Валландер замялся, потом сказал:

— Пожалуй. Но я не уверен.

— Она либо опасна, либо нет. Вы что, не можете решить?

Валландер потерял терпение. Уже в который раз за этот день. Ему хотелось поскорей покончить со всем этим, уйти домой и лечь в постель.

— Следующий вопрос.

Но журналист не отставал:

— Мне нужен однозначный ответ. Опасна она или нет?

— Другого ответа дать не могу. Следующий вопрос.

— Она вооружена?

— Мы не знаем.

— Чем был убит шофер?

— Ножом и молотком.

— Вы нашли орудия убийства?

— Да.

— Можно их увидеть?

— Нет.

— Почему?

— Дознание пока не закончено. Следующий вопрос.

— Она объявлена в розыск по стране?

— Пока достаточно регионального розыска. И это все, что мы сейчас можем сказать.

Такое завершение пресс-конференции вызвало бурные протесты. Валландер прекрасно понимал, что у журналистов осталось множество более или менее важных вопросов. Но он встал и чуть ли не силой поднял на ноги Лизу Хольгерссон.

— На сегодня хватит, — буркнул он.

— Может, стоит еще немного задержаться?

— Тогда действуй. Они узнали все, что им полагается. Остальное допишут сами.

Телевидение и радио настаивали на интервью. Валландер решительно пробился сквозь чащу микрофонов и видеокамер.

— Придется тебе взять это на себя, — сказал он Лизе Хольгерссон. — Или попроси Мартинссона. Я пойду домой.

Они вышли в коридор. Лиза с удивлением посмотрела на комиссара:

— Ты идешь домой?

— Если хочешь, можешь пощупать мой лоб, я разрешаю. Я заболел. У меня температура. В управлении достаточно других полицейских, чтобы искать Хёкберг. И отвечать на дурацкие вопросы.

Не дожидаясь ответа, он зашагал прочь. Так нельзя, думал он. Я должен бы остаться и навести порядок в этой неразберихе. Но я не в состоянии.

В кабинете Валландер надел куртку и вдруг заметил на столе записку. Оставил ее Мартинссон — почерк его.

«Врачи говорят, Тиннес Фальк умер естественной смертью. Преступления не было. Дело можно закрыть».

Лишь через несколько секунд Валландер вспомнил, что речь идет о человеке, который найден мертвым возле банкомата, неподалеку от универмагов.

По крайней мере, от этого отвяжемся, подумал он.

Из управления он вышел через гараж, чтобы не столкнуться с журналистами. Ветер на улице бушевал вовсю, так и норовил сбить с ног, когда он направился к парковке. Валландер сел в машину, включил зажигание, но ничего не произошло. Попробовал еще несколько раз — тщетно, мотор окончательно сдох.

Отстегнув привязной ремень, комиссар вылез из машины и даже запирать ее не стал. По дороге к Мариягатан вспомнил, что обещал зайти в книжный, забрать книгу. Ну и ладно, с этим можно повременить. Как и со всем прочим. Сейчас он хотел только одного — спать.

Проснувшись, он как бы рывком выскочил из сновидения.

Снилась ему пресс-конференция, только проходила она в доме, где жила Соня Хёкберг. Он не сумел ответить ни на один вопрос журналистов. А потом вдруг увидел в глубине комнаты своего отца. С виду совершенно невозмутимый, тот сидел среди телекамер, писал свой всегдашний осенний пейзаж.

Тут-то Валландер и проснулся. Полежал прислушиваясь. Ветер давил на оконное стекло. Комиссар повернул голову. Часы на столике возле кровати показывали полседьмого. Он проспал почти четыре часа. Попробовал глотнуть. Горло болит по-прежнему. Но температура спала. Надо полагать, Соню Хёкберг так и не нашли. Иначе бы уже позвонили. Он встал, пошел на кухню. На столе лежала записка насчет мыла. И он приписал, что надо забрать в книжном заказ. Потом заварил чай. Поискал лимон — увы, в ящике для фруктов лежали только потемневшие помидорины да гнилой огурец, который немедля отправился в помойное ведро. С чашкой чая он прошел в гостиную. Пылища в углах. Вернулся на кухню, записал, что надо купить мешки для пылесоса.