Нетопырь - Несбё Ю - Страница 8

— Я просмотрел все нераскрытые убийства в Новом Южном Уэльсе за последние десять лет и нашел четыре похожих на наше. Трупы найдены в глухих местах: два в мусорных кучах, один — на опушке леса, возле шоссе, и еще один всплыл в реке Дарлинг. Женщины сперва были изнасилованы и убиты в другом месте, а потом выброшены. И что самое важное — все до одной задушены и у всех на шее были синяки от пальцев.

Юн Суэ ослепительно улыбнулся.

Уодкинс откашлялся:

— Тебя малость занесло, Суэ. Удушение — не такой уж редкий способ убийства, если оно сопряжено с изнасилованием. А география, Суэ? Река Дарлинг — это черт-те где! За сто километров от Сиднея.

— Здесь загвоздка, сэр. Я не могу выявить никакой территориальной закономерности.

Вид у Юна был измученный.

— Тогда не думаю, что на основании того, что за десять лет по всей стране были найдены четыре задушенные женщины…

— Еще кое-что, сэр. У всех них светлые волосы. И не просто светлые, а белые.

Лебье тихо присвистнул. За столом стало тихо.

Лицо Уодкинса оставалось недоверчивым:

— Юн, ты можешь сделать кое-какие подсчеты? Посмотри статистику, прикинь, как эти дела с ней соотносятся, насколько они выходят за рамки обычного, чтобы нам не бить тревогу раньше времени. Для большей надежности проверь всю Австралию. Разбери в том числе нераскрытые случаи изнасилования. Может, там что найдется.

— На это уйдет какое-то время. Но я постараюсь, сэр, — снова улыбнулся Юн.

— Хорошо. Кенсингтон и Хоули, почему вы еще не в Нимбине?

— Уезжаем завтра утром, сэр, — ответил Эндрю. — В Литгау свежий случай изнасилования, и я хочу сначала заняться им. Мне кажется, здесь возможна какая-то связь с нашим делом. Мы как раз собирались туда отправиться.

Уодкинс наморщил лоб.

— Литгау? Кенсингтон, мы работаем в команде. А это значит, обсуждаем и координируем наши действия, а не просто мечемся, как нам в голову взбредет. По-моему, мы здесь не обсуждали никакого изнасилования в Литгау.

— У меня просто предчувствие, сэр.

Уодкинс вздохнул:

— Ну да, Маккормак говорит, что у вас какая-то там особая интуиция…

— У нас, аборигенов, связь с миром духов сильнее, чем у вас, бледнолицых.

— В моем отделении, Кенсингтон, подобные соображения в расчет не берутся.

— Я просто пошутил, сэр. Но это дело интересует меня и по другой причине.

Уодкинс покачал головой:

— Ладно, только не пропусти, пожалуйста, утром свой самолет.

По шоссе они доехали до Литгау — промышленного городка с десятью-двенадцатью тысячами жителей, напомнившего Харри большой поселок. Возле полицейского участка горел проблесковый маячок, бросая осколки синего света на стоящий рядом столб.

Начальник полиции принял их радушно. Он оказался добродушным толстяком с немыслимым двойным подбородком и фамилией Ларсен. У него были дальние родственники в Норвегии.

— У вас в Норвегии есть знакомые Ларсены? — спросил он.

— И не один, — ответил Харри.

— Да, бабушка рассказывала, что у нас там большая семья.

— Это точно.

Дело об изнасиловании Ларсен помнил хорошо.

— По счастью, в Литгау такое нечасто. Случилось это в начале ноября. Женщина возвращалась домой с фабрики, с ночной смены. В переулке ее сбили с ног, посадили в машину и увезли. Угрожая жертве ножом, преступник отвез ее в лес у подножия Голубых гор, где изнасиловал на заднем сиденье. Он уже схватил ее за шею и начал душить, когда услышал позади автомобильный сигнал. Водитель ехал в загородный дом и, решив, что помешал влюбленной парочке, не стал выходить из машины. Пока насильник перебирался на переднее сиденье, женщина успела выскочить и бросилась ко второй машине. Насильник понял, что его дело плохо, нажал на газ и уехал.

— Кто-нибудь заметил номер автомобиля?

— Нет, ведь было темно, да и все произошло слишком быстро.

— А женщина успела разглядеть преступника? Обратила внимание на особые приметы?

— Конечно. Ну, то есть… В общем, было темно.

— У нас с собой есть одна фотография. А у вас есть адрес той женщины?

Ларсен достал архивную папку и, тяжело дыша, начал листать страницы.

— И еще, — сказал Харри. — Вы не знаете, она не блондинка?

— Блондинка?

— Ну да, у нее случайно не светлые волосы? Может, белые?

Дыхание Ларсена стало еще тяжелее, двойной подбородок затрясся. Харри понял, что толстяк смеется.

— Нет, не думаю, приятель. Она — куури.

Харри вопросительно посмотрел на Эндрю.

— Она черненькая, — устало пояснил тот.

— Как уголь, — добавил Ларсен.

— Куури — это название племени? — спросил Харри, снова оказавшись в машине.

— Ну, не совсем, — сказал Эндрю.

— Не совсем?

— Долго рассказывать. В общем, когда в Австралию прибыли белые, там уже было шестьсот-семьсот местных племен — это 750 тысяч жителей. Они говорили на 250 языках, некоторые были так же непохожи, как английский и китайский. Но благодаря огнестрельному оружию, невиданным дотоле болезням, расовой интеграции и другим благам, которые принесли с собой белые, местное население заметно сократилось. Вымирали целые племена. И когда от изначальной племенной структуры ничего не осталось, тех, кто выжил, стали обозначать общими названиями. Здесь, на юго-востоке, аборигенов называют «куури».

— А скажи мне, почему ты сначала не проверил, блондинка она или нет?

— Я ошибся. Наверное, какой-то компьютерный сбой. Что, у вас в Норвегии такого не бывает?

— Эндрю, ты понимаешь, что на такие марш-броски у нас сейчас нет времени!

— Почему? У нас даже есть время, чтобы тебя развеселить. — Эндрю резко повернул направо.

— Куда мы едем?

— Вообще-то на Австралийскую ярмарку сельскохозяйственной продукции.

— Ярмарку? Эндрю, у меня сегодня вечером встреча!

— Да? Думаю, с «Мисс Швеция»? Да ладно, успокойся, успеешь! Но как представителя правоохранительных органов должен тебя предупредить: личные отношения с потенциальным свидетелем могут привести к…

— Ну разумеется, этот ужин имеет отношение к расследованию. У меня к ней кое-какие вопросы.

— Ну конечно.

Рыночная площадь казалась обширной проплешиной среди густо посаженных фабричных корпусов и гаражей. Когда Харри и Эндрю подъехали к большому шатру, воздух еще был насыщен выхлопными газами — только что прошли гонки на тракторах. На площади кипела жизнь: повсюду шумели и кричали, улыбались и пили пиво.

— Чудная смесь праздника и базара, — объявил Эндрю. — Такого в Норвегии не увидишь.

— Ну… у нас есть праздник «мартнад».

— «Ма-а-ар…» как?

— Не важно.

Возле шатра пестрели большие плакаты. «Команда боксеров Джима Чайверса» — гласила огромная огненная надпись. Ниже помещалась фотография десяти боксеров, очевидно, из этой команды. Тут же вкратце сообщалось о каждом: имя, возраст, место рождения, вес. И в самом низу слова: «Ты готов принять вызов?»

Внутри шатра, на ринге, в тусклом пучке света разминался первый боксер. Он прыгал в развевающемся блестящем халате и отрабатывал удары. К неописуемому восторгу зрителей, на ринг вылез полный мужчина средних лет в потрепанном смокинге. Похоже, его здесь знали, потому что со всех сторон послышалось одобрительное скандирование: «Тер-ри! Тер-ри!»

Терри жестом прекратил крики и взял свисавший сверху микрофон. «Леди и джентльмены! — возгласил он. — Кто поднимет брошенную перчатку?» Одобрительный гул. Далее последовала длинная и витиеватая ритуальная речь о «благородном искусстве самозащиты», о почете и славе и о непростых отношениях с властями, которые осуждали бокс как проповедь жестокости. И в конце — тот же вопрос: «Кто поднимет брошенную перчатку?»

Кое-кто из зрителей поднял руку, и Терри жестом подозвал их. Добровольцы выстроились в очередь у письменного стола, где им, по всей видимости, давали что-то подписывать.

— Что сейчас происходит? — спросил Харри.