Ты умеешь хранить секреты? - Кинселла Софи - Страница 9

— С днем рождения, — говорю я, обнимая маму и украдкой глядя на сверток на кухонном столе. Меня охватывает знакомое с детства предвкушение праздника. Я принесла маме лучший в мире подарок! Просто не терпится вручить поскорее!

— О, привет! — бросает Керри, поворачиваясь и поправляя передник. Ее голубые глаза сильно подведены. На шее висит крестик с бриллиантами, которого я раньше не видела. Каждый раз при очередной встрече на ней новое украшение. — Приятно видеть тебя, Эмма. Последнее время ты редко приезжаешь. Правда, тетя Рейчел?

— Абсолютная, — кивает мама, обнимая меня.

— Взять твое пальто? — спрашивает Керри, когда я ставлю в холодильник принесенную с собой бутылку шампанского. — И как насчет выпивки?

Керри всегда говорит со мной в таком тоне. Словно я посторонняя. Гостья в своем доме.

Ну и ладно. Я не собираюсь комплексовать по этому поводу.

— Не волнуйся, — отвечаю я, стараясь сохранять спокойствие. — Я сама налью.

Открываю сервант, где всегда стояли бокалы, но мой взгляд упирается в банки с томатами.

— Они там, — сообщает Керри. — В другом углу кухни. Мы все переставили! Так удобнее!

— Ну да, верно. Спасибо. — Я беру протянутый бокал и делаю глоток.

— Вам помочь?

— Не стоит, пожалуй… — Керри критически оглядывает кухню. — Все почти готово. Представляешь, тетя, я спросила у Илейн: «Где ты взяла такие туфли?» И она ответила: «У „Маркса и Спенсера“!» Я просто поверить не могла!

— Кто такая Илейн? — спрашиваю я, стараясь вступить в разговор.

— Из гольф-клуба, — туманно отвечает Керри.

Мама никогда не играла в гольф, но после переезда в Гэмпшир они с Керри не вылезают из клуба. И теперь я ни о чем больше не слышу, кроме как о состязаниях, ужинах в гольф-клубе и бесконечных вечеринках с приятельницами из того же гольф-клуба.

Однажды и я туда отправилась — посмотреть, что это такое. Но оказалось, что там завели дурацкие правила насчет одежды, и какой-то пожилой дядечка едва не свалился с инфарктом, потому что я пришла в джинсах. В результате маме и Керри пришлось найти мне юбку и пару жутких туфель с шипами. А когда мы наконец попали на поле, я не смогла ударить по мячу. Поймите меня правильно: не просто неправильно била, нет, я действительно не смогла попасть по мячу. Так что все переглянулись и решили, что мне лучше подождать в помещении клуба.

— Прости, Эмма, я не могу достать… — Керри тянется из-за моего плеча к очередному блюду.

— Извини, — киваю я, отходя. — Ма, мне действительно нечего делать?

— Можешь покормить Сэмми, — отвечает мама, вручая мне банку с кормом для рыб, и озабоченно хмурится. — Знаешь, мне что-то не нравится Сэмми.

— Правда? — лепечу я с замирающим сердцем. — А… почему?

— Он на себя не похож! — Она близоруко щурится на Сэмми, выписывающего круги в аквариуме. — Как по-твоему, он нормально выглядит?

Я смотрю в направлении ее взгляда и задумчиво покачиваю головой, словно изучая черты Сэмми.

О Господи! В жизни не думала, что она заметит! Я из кожи вон лезла, чтобы найти точную копию Сэмми. Эта рыбка тоже оранжевая, с двумя плавниками, плавает, шевеля хвостом… В чем тут разница?

— Может, небольшая депрессия? — предполагаю я. — Ничего, пройдет.

Боже, пожалуйста, не позволь ей отнести новоявленного Сэмми к ветеринару или кому-то в этом роде. Я даже не проверила, того ли рыбка пола. И вообще имеют ли золотые рыбки пол?

— Что еще? — спрашиваю я, щедро насыпав в воду корма в надежде, что маме будет хуже видно.

— Да все под контролем, — добродушно улыбается Керри.

— Почему бы тебе не пойти поздороваться с папой? — предлагает мама, перебирая горошек. — Через минуту-другую сядем за стол.

Папа и Нев смотрят в столовой матч по крикету. Седеющая папина борода, как обычно, аккуратно подстрижена. Рядом стоит серебряная кружка с пивом. Комнату недавно обновляли, но на стене по-прежнему красуются спортивные награды Керри за плавание. Ма полирует их регулярно. Каждую неделю.

Плюс моя парочка розеток за бег на короткие дистанции. Думаю, ма проходится по ним метелкой.

— Привет, па, — говорю я, целуя его.

— Эмма! — Он с деланным удивлением всплескивает руками. — Неужели на этот раз удалось? Никаких отклонений от маршрута? Никаких визитов в исторические города?!

— Не сегодня, — усмехаюсь я.

Однажды, вскоре после того как родители переехали, я села не на ту электричку и очутилась в Солсбери. Теперь отец все время мне это припоминает.

— Привет, Нев.

Я чмокаю его в щеку, стараясь не задохнуться от резкого запаха туалетной воды. Он в легких брюках и белой водолазке. На запястье тяжелый золотой браслет. На пальце блестит обручальное кольцо с бриллиантом. Нев управляет семейной фирмой, поставляющей офисное оборудование по всей стране. Он и Керри встретились на какой-то конференции молодых руководителей. Кажется, разговор начался со взаимного восхищения «Ролексом».

— Привет, Эмма, — кивает Нев. — Видела мой новый мотор?

— Что? — удивляюсь я, но тут же вспоминаю блестящую новую машину во дворе. — О да. Шикарный!

— «Мерседес» пятой серии. — Он жадно тянет пиво. — Сорок две штуки по прайс-листу.

— Вот это да.

— Правда, я заплатил меньше, — сообщает Нев, с хитрым видом постукивая себя по носу. — Угадай, сколько.

— Э… сорок?

— Вторая попытка.

— Тридцать девять?

— Тридцать семь двести пятьдесят, — торжествующе объявляет Нев. — И бесплатный проигрыватель компакт-дисков. За вычетом налогов.

— Правда? Вот это да!

Признаться, я понятия не имею, что еще сказать, поэтому, примостившись на краю дивана, съедаю орешек.

— Вот на что ты должна нацелиться, Эмма, — вмешивается отец. — Как по-твоему, у тебя получится?

— Не знаю… папа, кстати, хорошо что вспомнила… у меня для тебя чек.

Я копаюсь в сумочке и достаю чек на триста фунтов.

— Молодец! — восклицает отец. — Это пойдет на банковский счет. — И глядя на меня, кладет чек в карман.

— Вот что значит ценить деньги! Вот что значит учиться стоять на своих ногах!

— Вы правы. Важный урок, — кивает Нев, не забывая прикладываться к кружке. — Кстати, Эмма, совсем забыл: в какой области ты делаешь карьеру на этой неделе?

Я впервые встретила Нева как раз после того, как ушла из агентства недвижимости, чтобы стать фотографом. Два с половиной года назад. И с тех пор при каждой встрече он повторяет ту же шутку. При каждой чертовой…

«О'кей, успокойся. Цени свою семью. Цени Нева».

— По-прежнему маркетинг, — весело смеюсь я. — Вот уже больше года.

— А, маркетинг. Прекрасно. Прекрасно!

Все смолкают. В комнате тихо, если не считать голоса комментатора. Внезапно отец и Нев хором охают, словно на поле произошла непоправимая трагедия. Впрочем, через минуту вздох повторяется.

— Ладно, — говорю я, — если вы так заняты…

Встаю с дивана и иду к двери. Мужчины даже не оглядываются.

В прихожей я поднимаю картонную коробку, которую привезла с собой. Выскальзываю в боковую калитку, стучусь во флигель и осторожно приоткрываю дверь:

— Дед?

Дед — отец мамы, он живет с нами с тех пор, как десять лет назад перенес операцию на сердце. В старом доме в Туикнеме у него была всего-навсего спальня, но тут места больше, теперь в его распоряжении целый флигель, сбоку от дома, с двумя комнатами и крохотной кухонькой. Дед сидит в любимом кожаном кресле, по радио передают классическую музыку, а на полу перед ним штук шесть картонных коробок, набитых всякой ерундой.

— Привет, дедушка, — говорю я.

— Эмма! — Он поднимает голову, и лицо его мгновенно светлеет. — Дорогая моя! Иди сюда!

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, и он крепко стискивает мою ладонь. Кожа на ощупь сухая и холодная, а волосы побелели еше больше с тех пор, как мы виделись в последний раз.

— Я принесла тебе «Пэнтер бар», — объявляю я, кивнув на коробку.

Дедушка просто помешался на энергетических плитках «Пэнтер», впрочем, как и все его друзья по боулинг-клубу, поэтому я бросаю на ветер бешеные деньги, покупая ему целую упаковку каждый раз, когда еду домой.