Шопоголик и бэби - Кинселла Софи - Страница 60

– Что? – теряюсь я.

– Сегодня утром я не сразу понял, где ты. Пришлось порыться в твоих ящиках… – он колеблется. – Так я и наткнулся на набор для определения пола будущего ребенка. Стало быть, ты уже все знаешь?

Сердце гулко бухает. Влипла. Давно надо было выбросить проклятый тест. Вот глупая.

Люк улыбается, но как-то невесело. Мне становится стыдно. Как мне в голову пришло принять такое важное решение тайком от Люка? Даже непонятно, зачем вообще понадобилось узнавать пол ребенка. Какая разница?

Я беру Люка за руку и сжимаю ее:

– Люк, я не делала тест. Так что я ничего не знаю.

Но глаза у него все еще грустные.

– Ладно тебе, Бекки. Рассказывай. Не стоит ждать чуда, если один из нас уже все знает заранее.

– Да не делала я тест! Честно! Это укол, вдобавок ждать несколько недель…

Он не верит мне, по лицу видно. В родильной палате ему скажут, к примеру: «У вас мальчик!» – а он будет думать только об одном: «Бекки давно уже знала».

В горле застревает ком. Не хочу, чтобы так было! Мы должны все узнать вдвоем.

– Люк, поверь, я его не делала, – отчаянно твержу я со слезами на глазах. – Это правда! Я не стала бы тебя обманывать! Ты должен мне верить. Нас ждет замечательный сюрприз. Нас обоих.

Нетерпеливо смотрю на него и тереблю юбку. Люк испытующе изучает мое лицо.

– Ладно. – Он наконец перестает хмуриться. – Ладно. Верю.

– И я тоже тебе верю, – вдруг говорю я неожиданно для себя.

Сказала и поняла, что так и есть. А ведь я могла бы требовать доказательств, что Люк не встречается с Венецией. Могла снова приставить к нему шпионов. Могла всю жизнь подозревать его и страдать.

Рано или поздно перед каждым встает выбор: доверять или не доверять. И я выбрала доверие. Уже.

– Иди сюда. – Люк заключает меня в объятия. – Все хорошо, милая. Все будет в порядке.

Помедлив, я отстраняюсь от Люка, делаю глубокий вздох, чтобы взять себя в руки, выпиваю воды. И наконец оборачиваюсь к нему:

– Люк, почему Венеция сказала, что у тебя с ней роман, если это неправда?

– Понятия не имею. – Люк растерян. – Ты уверена, что правильно поняла ее? Может, она имела в виду что-то другое?

– Нет же! – сержусь я. – Не настолько я глупая! Она именно так и сказала. – Я отрываю кусок бумажного полотенца и сморкаюсь. – И кстати, принимать нашего ребенка я ей не доверю. И ни на какие дурацкие чаепития не пойду.

– Отлично, – Люк кивает, – тогда можно вернуться к доктору Мозгли. Знаешь, он ведь писал мне по электронной почте, интересовался, как у тебя дела.

– Правда? Как мило…

В дверь звонят, и я чуть не подпрыгиваю. Это они. А я едва не забыла.

– Кто это? – спрашивает Люк.

– Из «Вог»! Поэтому я здесь! У меня сегодня фотосъемка!

Мчусь в холл, по пути заглядываю в зеркало и в отчаянии застываю. Все лицо распухло и пошло пятнами, глаза покраснели, улыбка вымученная. Я уже не помню, где в доме какая комната. Совсем забыла фразы, приготовленные для интервью. У меня даже вылетела из головы марка трусиков, которые сейчас на мне! Нет, я не справлюсь.

В дверь снова звонят. Дважды.

– Не хочешь открывать? – Люк выходит за мной в холл.

– Надо отменить съемку! – Со скорбным видом я развожу руками. – Ты только посмотри! Я похожа на чучело. В таком виде нельзя сниматься для «Вог»!

– Все будет чудесно, – решительно заявляет он и идет к двери.

– Они думают, что этот дом наш! – в панике шиплю я ему вслед. – Я сказала им, что мы здесь живем.

Люк оборачивается, лихо подмигивает мне и распахивает дверь.

– Здравствуйте! – произносит он уверенным голосом главы крупной компании. – Добро пожаловать в наш дом!

Визажистам давно пора дать Нобелевскую премию: они дарят людям счастье. И стилисты тоже.

И главное, Люка наградить.

Прошло уже три часа, съемка идет как "по маслу. Люк очаровал всю съемочную группу; он устроил им экскурсию по дому. И все решили, что мы и правда здесь живем!

Я чувствую себя совсем другим человеком. И выгляжу тоже. Мое пятнистое лицо удачно замаскировали макияжем. Визажистка была сама любезность: сказала, что видала случаи и потяжелее. По крайней мере, я не явилась на съемку навеселе и с опозданием на шесть часов. И не приволокла с собой противную тявкающую шавку (по-моему, она вообще не в восторге от топ-моделей).

Теперь мои волосы блестят и вообще выглядят изумительно, мне привезли целый фургон одежды, который припарковали у дома. Я стою на мраморной лестнице, наряженная в платье «Миссони», улыбаюсь, слушаю щелканье затворов и чувствую себя Клаудией Шиффер.

А Люк ждет у подножия лестницы и подбадривает меня улыбками. Он все время был рядом. Даже отменил все утренние совещания и поучаствовал в интервью. Он сказал, что теперь, когда мы ждем ребенка, он научился смотреть в перспективу и вообще уверен, что родительские обязанности в корне изменят его. Сказал, что беременность только прибавила мне красоты (вранье, конечно, но приятное). Еще сказал…

Словом, он много чего наговорил. Оказалось, он даже знает, кто написал картину, которая висит в гостиной над камином: его спросили – и он сразу ответил. Люк гений!

– Может, поснимаем снаружи? – Фотограф вопросительно смотрит на Марту.

– Отличная мысль, – кивает она, и я спускаюсь по лестнице, старательно подбирая подол.

– А можно мне платье от Оскара де ла Рента?

Стилист приносит обалденное лиловое вечернее платье с плащом – наверное, их сшили для какой-нибудь беременной кинозвезды специально к премьере, но они ей не понадобились. Я просто обязана примерить это чудо.

– Да, на фоне травы будет эффектно. – Марта смотрит в сад через застекленную дверь. – Какой у вас ухоженный сад! Планировкой вы занимались сами?

– До последнего кустика! – говорю я и кошусь на Люка.

– Разумеется, нанимали специалистов по ландшафтному дизайну, – поясняет Люк, – но общая концепция – наш вклад.

– Да-да, – киваю я. – Наши источники вдохновения – дзэн, общение с людьми, урбанистические пейзажи…

– Для этого проекта важнее всего было найти выгодное расположение деревьев, – добавляет Люк. – Пришлось пересаживать их три раза.

– Ого! – Марта с умным видом кивает и строчит в блокноте. – Да вы перфекционисты!

– Просто увлекаемся дизайном, – серьезно поправляет Люк, потом быстро подмигивает мне, а я еле сдерживаюсь, чтобы не прыснуть.

– Наверное, с нетерпением ждете, когда сможете вынести на эту лужайку своего малыша. – Марта улыбается. – Когда он научится ползать, потом ходить…

– Да, – Люк берет меня за руку, – с нетерпением.

Я уже собираюсь что-нибудь добавить, как вдруг мой живот сжимается, будто его сдавили двумя руками. Кажется, такое случается уже не в первый раз, только раньше было гораздо слабее.

– Ох, – вырывается у меня.

– Что такое? – тревожится Люк.

– Ничего, – спешу ответить я. – Плащ надевать?

– Сначала надо поправить макияж, – решает Марта. – Может, отправим кого-нибудь за сэндвичами?

Я иду через холл и у двери останавливаюсь. Живот опять скрутило. Со мной все ясно.

– Опять? – Люк наблюдает за мной. – Бекки, что происходит?

Спокойно. Только без паники.

– Люк, – я изображаю олимпийское спокойствие, – кажется, у меня схватки. Уже довольно давно.

Живот снова сжимается, я начинаю часто дышать, как меня учили на занятиях. Невероятно: интуиция подсказывает мне, что делать!

– Давно? – Люк в тревоге спешит ко мне. – Насколько давно?

Пытаюсь вспомнить, когда впервые испытала такие же ощущения.

– Часов пять. Значит, раскрытие – почти пять сантиметров!

– Пять сантиметров? – Люк не понимает. – Что это значит?

– Значит, мы на полпути. – От волнения у меня звенит голос. – Ребенок скоро родится!

– Господи боже… – Люк вытаскивает мобильник и жмет кнопки. – Алло, «скорая»? Соедините побыстрее, пожалуйста.

Пока он называет адрес, у меня вдруг начинают дрожать колени. Но мне же говорили, что до девятнадцатого ничего не будет. Я думала, у меня в запасе еще три недели.