Госпожа моего сердца - Кинсейл Лаура - Страница 21

Юноша отдернул ногу. Затем он заметил паланкин и начал говорить через плечо, адресуя свою речь внутрь кареты:

– Моя госпожа, моя милостивейшая и прекрасная госпожа, я обожаю и преклоняюсь перед вами. Я живу ради вас. Вы ярче солнца, вы прекраснее, чем…

– Нет, ты не поедешь в паланкине, – послышался ее голос из кареты. – Гринголет не сможет перенести твое близкое соседство с ним.

Аллегрето повернулся. Рук опустил было поводья, ожидая нового взрыва эмоций у Аллегрето, но юноша, кажется, смирился с неизбежным, решив, по-видимому, что ехать верхом все-таки менее опасно, чем испытывать терпение сокола… или своей госпожи. К тому времени, когда фрейлина была водружена на мула, а паланкин подали к двери кареты, Аллегрето уже кое-как устроился на кобыле, пытаясь заставить ее отойти от осла, нагруженного скарбом.

Когда принцесса Меланта появилась в дверях кареты, Рук спрыгнул со своего коня. Дело в том, что несмотря на все их усилия, они так и не сумели подать паланкин вплотную, и между дверцей и паланкином оставалось расстояние, равное одному роду, заполненное ледяной водой. Ничего не оставалось делать, и Рук снял свои, испачканные грязью, рукавицы и поднял ногу, собираясь шагнуть в воду.

– Не нужно, прошу тебя, – воскликнула она, наклонилась и ухватилась за верх паланкина. Затем, улыбнувшись, она легко прыгнула через проем.

Паланкин опасно накренился, она слегка вскрикнула, продолжая держаться за его крышу. Рук рванулся к ней, подняв при этом фонтан воды. Он подхватил ее, и внутри него полыхнул огонь. Легкое изящное тело, упругий и гибкий стан под пышной мантией из горностая. Он совсем не ощущал холодной воды, доходившей ему до колен. Она оставалась в его объятиях совсем недолго – мгновение, затем прыгнула внутрь паланкина, где сразу же откинулась на подушки.

Каким-то образом получилось так, что ее руки оказались в его руках. Он почувствовал жар, словно дотронулся до раскаленной печи. Его пальцы горели. «Ведьма, – подумал он. – Конечно, ведьма. Жечь таким огнем». Она отняла руки и тихо проговорила:

– У тебя такие холодные руки!

– Мои ноги не теплее.

Повинуясь ее странным прихотям и капризам они обошли стороной Ковентри, Страффорд, а теперь делают большой крюк, чтобы далеко отойти от Честера. За прошедшие десять дней они временами шли на север, затем сворачивали на восток, иногда продвигались и на запад. Их движение напоминало Руку полет беззаботно порхающей бабочки. Может, она плохо разбиралась в географии? Или была не совсем в своем уме? Или он сам?

– Что у нас впереди? – спросила принцесса Меланта.

– Залив моря, сыпучие пески и Вирейл. Пустошь и дикое место.

– Ты хорошо знаешь эту местность?

– Да, ваше величество.

Она улыбнулась и промолвила:

– Охота за драконами?

Это было правдой, но он не стал унижаться до ответа на этот вопрос. Изнутри паланкина донесся слегка насмешливый голос:

– Так значит, здесь не следует опасаться какого-нибудь огненного червяка, если мы продолжим путь прямо?

– Только бродяг и грабителей, моя госпожа, – ответил он сухо.

Она замолчала. Затем он услышал ее вздох.

– Аллегрето будет невыносим. Это лучше или хуже, чем грабители?

Рук взглянул на Аллегрето, мощно колотящего ногами по ребрам бедной лошади.

– Мне кажется, что ваше величество еще не имели встреч с грабителями и плохо себе представляют, что это такое.

Она тихо засмеялась, но в ее смехе слышалась горечь.

– А ты плохо знаешь Аллегрето. Но твои пальцы посинели от холода, сэр. Мне, может быть, захочется видеть тебя сегодня в постели в Юлоу, – пробормотала она, вдруг дотронулась до его руки, которой он придерживал занавесь паланкина, и погладила ее.

Он отдернул руку прочь. Она полыхала дьявольским огнем, а сам он был готов вспыхнуть, как порох.

– Я не чувствую холода, моя госпожа, – ответил он твердо, не поднимая глаз.

– Тогда – вперед. Без промедлений, Зеленый Рыцарь.

В ее голосе не было сожаления, он был тверд и решителен. Юлоу, постель и обещание неизведанных возможностей – все это навсегда исчезло из его жизни. Впрочем, может быть, он лишился всего-то лишь только места у горящего очага среди своих людей и ничего больше. Может быть, она ничего и не имела в виду, говоря все это, а до его руки дотронулась случайно.

Он больше не глядел на нее. Но в глубине своего тела вдруг ощутил огонь желания и побыстрее отошел от нее. В голове появилась дикая мысль, что, может быть, она затягивает путешествие для того, чтобы подольше мучить, а затем соблазнить его.

Итак, перед ним лежал Вирейл – пустынная и безлюдная местность. Кое-где она была покрыта лесами, и самым разумным было бы обойти ее, двинувшись на Честер. Но если этого им делать было нельзя, то, двигаясь прямо, они могли пересечь Вирейл за два дня. Под его командой имелось двенадцать человек, хорошо вооруженных и сносно обеспеченных лошадьми. Теперь, без кареты, они могли двигаться гораздо быстрее. Он приказал разгружать ее части отряда, в то же время двинув другую часть своих людей вперед.

Зеленый Рыцарь вскочил на коня и подъехал к основной группе. Выхватив поводья из рук Аллегрето, он развернул его лошадь и, под неуставные жалобы и стенания юноши, приказал отряду, вытянувшемуся в походную колонну, двинуться в путь.

Они сделали привал на берегу устья реки. К утру на реку опустился густой туман, и, проснувшись, Рук мог только слышать своих людей, но не видеть их. Зато и они его не видели и говорили обо всех своих опасениях и недовольстве так, как никогда не решились бы при нем. Сейчас он вдруг осознал, что они уже были почти готовы бросить принцессу Меланту на произвол судьбы. Пустынная безлюдная местность вселяла в их души страх, а жуткие слухи об этой даме только усиливали их отчаяние. Валлийские горы отсюда еще не были видны, но их тяжесть ощущалась даже теперь – пристанище бунтовщиков и повстанцев. Впрочем, Рук вполне разумно принял меры предосторожности, заплатив всем лишь малую часть положенного и оставив остальное на потом.

Ему уже приходилось бывать в подобных ситуациях, и теперь он начал действовать без промедления. Первым делом нужно было отвлечь всех от грустных мыслей, и он приказал выдать всем белого хлеба вместо черного. Затем он объяснил им, что десять таких молодцов, как они, стоят не менее двух десятков любых воинов, каких ему только доводилось встречать. После удовлетворения их честолюбия он перешел к ублажанию их жадности и заявил, что принцесса Меланта получит такое богатое наследство, которое ей не с кем разделить, и что у них появится столько денег, сколько им еще не доводилось видеть ни разу в жизни. Впрочем, точной суммы он не назвал.

Услышав все это, они оттаяли, и он занял их тем, что приказал очищать грязь со своего оружия. И хотя никаких признаков того, что туман рассеется, не было, он все же послал Пьера с подарком – меховой шкурой – к отшельнику Хоули Хеду, который обычно служил провожатым для тех бедолаг (или сумасшедших), которые предпочитали двигаться дальше, использовав местный паром через реку.

Туман плыл по воде, из-за близкого моря было зябко. Он уже успел посмотреть на уровень поднимавшейся в реке воды и знал, что им нужно поскорее сниматься отсюда. Но в шатре его госпожи все еще не слышалось никакого движения – оказывается, она любила поспать.

Из шатра вышла фрейлина принцессы Меланты и успела исчезнуть в тумане раньше, чем он успел окликнуть ее. Рук стоял рядом с зеленой материей шатра весь в сомнении. Вышедшая девушка оставила откинутой ту часть полотна, которая прикрывает вход, и красная обратная его сторона была единственным цветным пятном в обступившей серой мгле.

Он откашлялся, затем ударил своими металлическими рукавицами одна об другую, потом наступил ногой на груду пустых ракушек. Никакого ответа. Тогда он украдкой заглянул внутрь, чтобы увидеть, проснулась ли она. Она еще спала. Она возлежала среди груды мехов, и рядом с ней, крепко обнимая ее, лежал ее щенок. Аллегрето приложил свою щеку к волосам Меланты, его губы чему-то улыбались во сне.