Аромат искушения - Макалистер Энн - Страница 14

Сара кипела от возмущения, поскольку не нашлось никого, кто смог бы устоять перед его обаянием. К тому моменту, как подали десерт, она уже не сомневалась в том, что, реши Флинн стать мэром города, поддержка жителей была бы ему обеспечена.

Вернувшись в дом, она отправила Лайама в ванную чистить зубы и, не скрывая своего раздражения, набросилась на Флинна:

— Что ты задумал?

— Что значит «задумал»? — удивился Флинн. — Я за тобой ухаживаю. — При виде ее ошеломленного лица Флинн скрыл усмешку и пустился в объяснения: — Так говорят в Ирландии, когда мужчина старается привлечь внимание понравившейся ему женщины. Он приглашает ее в ресторан, дарит…

— Я прекрасно знаю, что это значит, — перебила его Сара, когда обрела способность говорить.

— Так я могу не продолжать? — уточнил Флинн.

— Прекрати, — прошипела она.

— Нет, — спокойно возразил он. — Сегодня днем я оставил эту тему, но больше этого делать не собираюсь.

— Спать в моем доме ты тоже больше не будешь. Можешь пожелать спокойной ночи Лайаму и переезжать в гостиницу.

Несколько секунд Флинн молча смотрел на нее, словно пытался убедиться в серьезности ее слов. Сара и не думала шутить. Еще одна ночь под одной крышей с ним и, возможно, в одной постели — и ее желание одержит верх над здравым смыслом.

— Если ты этого хочешь, — наконец сказал он.

— Хочу, — кивнула она, зная, что обманывает саму себя.

Когда Лайам уже был в кровати, Флинн сел рядом и стал рассказывать ему историю замка Данмори и о графе, который был ранен ножом, но продолжал защищать замок от нехороших людей.

— Но ведь он выиграл, правда? — настойчиво спросил Лайам. — Он ведь не умер?

— Конечно, нет. Иначе замка у нас уже не было бы. После этого он жил еще очень долго и умер дома в ботинках.

Лайам хихикнул.

— Он был таким старым, что не мог снять ботинки сам?

— Думаю, причина была не в этом, а в том, что в замке стояла вода.

— Но ты ведь сказал, что рва с водой нет. Откуда там взялась вода?

— Рва нет, — кивнул Флинн, — но вот крыша худая. Хотя, может, в те времена крыша и не протекала, как сейчас, — задумчиво сказал он.

— Все равно звучит здорово, — заявил Лайам. — Я хочу увидеть замок, настоящий, а не на картинке.

— Лайам, пора спать, — строго одернула его Сара. — Я уже говорила, что у тебя впереди еще много времени, а замок от тебя никуда не убежит.

— Но…

— Всему свое время, — мягко сказал Флинн, но смотрел он не на сына, а на Сару. В его глазах она прочитала вызов и обещание. — Ты его обязательно увидишь, но сейчас твоя мама права. Пора спать. — Он поцеловал Лайама и, стараясь не опираться на больную ногу, встал.

— Но…

— Спать, — твердо повторил Флинн, опередив Сару.

Лайам недовольно посопел, но больше не произнес ни слова. Сара почувствовала досаду и нечто вроде зависти. Так легко заставить Лайама замолчать, как это сделал Флинн, ей удавалось далеко не всегда.

— Теперь ты можешь идти, — сказала она, когда они спустились вниз. — Мне нужно закончить работу.

Флинн лукаво взглянул на нее, и Сара испугалась. Ей же ни за что не выставить его отсюда, если он вдруг решит остаться!

— Как скажешь, — пожал он плечами и стал одеваться. — Я приду завтра утром.

Сара снова ощетинилась.

— Зачем? Лайама не будет, а мне нужно работать.

— Мне тоже, — улыбнулся он.

— И что это за работа?

— Дела поместья. Ты даже представить себе не можешь, какая это прорва работы.

— Я думала, замок — это выгодно.

— Увы, нет. Скорее, это черная дыра, которая все засасывает и ничего не дает взамен, — вздохнул Флинн. — Ну так как, поработаем вместе?

Сара не верила его невинному выражению лица, поэтому, когда он шагнул к ней, поспешно сделала шаг назад. Поздно. Флинн уже успел схватить ее за руку и притянуть к себе.

— Флинн, тебе пора идти, — пытаясь вырваться из его хватки, напомнила она.

— Чуть позже. — Он наклонил голову. — Я еще ухаживаю, помнишь?

Губы Флинна встретились с ее губами, и Сара беспомощно замерла. Она не хотела отвечать на поцелуй, но под нежной настойчивостью его рта ее губы раскрылись сами собой. Он целовал Сару с неторопливой чувственной страстью, словно давая ей время вновь привыкнуть к нему, обещая отпустить ее по первому же ее знаку.

Сара знала, что должна немедленно взять себя в руки и прекратить это безумие, но продолжала упиваться его поцелуями, против своей воли поощряя Флинна перейти к более смелым ласкам.

Он крепко прижал ее к своему телу, и она услышала его сдавленный стон. Затем почувствовала его губы на своих веках, щеках, подбородке. Дыхание Флинна ласкало ей кожу, а поцелуи лишали ее воли, напоминая о том, как хорошо им было вместе. Еще один поцелуй, говорила она себе, и она вырвется из его объятий и…

Неожиданно Сара поняла, что Флинн больше не целует ее, хотя она по-прежнему прижата к его телу. Она открыла глаза…

— Теперь попробуй отрицать, что между нами все кончено, — слегка охрипшим голосом сказал он. — Если сможешь.

Сара беспомощно смотрела на него, и сердце сильно колотилось в ее груди. Смогла бы она прервать поцелуй, не сделай он это сам?

Захотела бы?

Флинн больше не держал ее, но Сара все еще не могла пошевелиться. Не отпуская ее взгляд, он открыл дверь.

— Я приду утром, — сказал он, добавив что-то по-ирландски. И, видя, как на ее лице проступает непонимание, слабо улыбнулся: — Сладких снов.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Ну что за идиот, ругал себя Флинн. Теперь он не сможет спать всю ночь, сознавая, что повел себя как последний дурак, когда Сара стала отвечать на его поцелуи и дала ему понять, что не возражает, если он перейдет к более откровенным ласкам.

Флинн беззвучно застонал. Рядом с ней он совершенно теряет голову и способность мыслить здраво. И зачем, спрашивается, он поцеловал ее, зная, что это только разожжет его страсть?

Одно хорошо: теперь она не сможет обвинить его в том, что он не держит свои обещания. Уступи он своему — и ее — желанию, Сара, чего доброго, еще решит, что у нее появился повод его ненавидеть. А ведь именно в этом она пытается убедить и его, и себя.

Флинн допускал, что у нее есть причина не доверять ему, точнее, этих причин у нее воз и маленькая тележка. Его раздражало другое: почему Сара, не скрывая, что их по-прежнему влечет друг к другу, отказывается даже разговаривать на эту тему. Может, поэтому он и поцеловал ее перед уходом, размышлял Флинн. Пусть думает о нем, пусть понимает, что, делая вид, будто между ними ничего не происходит, она обманывает только себя.

В глубине души Флинн знал, что на самом деле с той самой минуты, как он снова увидел Сару, ему хотелось покрыть поцелуями каждый дюйм этого мягкого и шелковистого тела. Хотелось наслаждаться ее щедростью и отзывчивостью на его ласки.

В номере гостиницы Флинн долго лежал без сна, думая о том, как ему вернуть Сару не только в свои объятия, но и в свою жизнь. Теперь он знал, что Сара и Лайам нужны ему, и удивлялся, как мог прожить без них столько лет.

Проснулся Флинн, когда еще не было шести. Понимая, что ему больше не уснуть, он встал и принялся с нетерпением ждать открытия первого цветочного магазина. В восемь тридцать он уже стоял на пороге ее дома с лэптопом, книгой, букетом цветов и с пакетом, полным еды.

— Вот, это для тебя, — протягивая ей желтые нарциссы, произнес Флинн. — Когда я их увидел, сразу подумал о тебе.

Еще в первую их встречу Флинн решил, что Сара прекрасна, как весна. И даже сейчас, слегка растрепанная и не выспавшаяся — Флинн надеялся, что это мысли о нем не давали ей уснуть, — она была такой красивой, что он не мог отвести от нее глаз.

При виде цветов глаза ее расширились. Она взяла букет в руки, но не произнесла ни слова.

— Это правда, — сказал Флинн, слегка уязвленный тем, что его слова не произвели на нее впечатления, которого он ожидал. — Нарциссы напомнили мне о солнце. Ты — мое солнышко.