Конверт из Шанхая - Кузьмин Владимир Анатольевич - Страница 29

Направление он уже видел – упряжка с письмоводителем успела свернуть по Садовой вниз, а пункт назначения угадать было нетрудно. Впрочем, на том все удачи у них и закончились. Сидоров привычно прошел в здание почтовой конторы, чтобы пробыть в нем некоторое время. Петя вслед за ним отправил Никиту. Во-первых, чтобы не привлекать внимания своего возницы непонятным стоянием, во-вторых, чтобы тот посмотрел, чем занимается преследуемый.

– Отправил несколько пакетов от банка, сейчас о пустом разговор завел с телеграфистом, – негромко сообщил Никита, вернувшийся первым. – Но вот-вот выйдет.

Объект слежки действительно вышел через минуту и проследовал обратно к месту службы.

– Что-то он понурый какой-то, – поделился собственным наблюдением Никита.

– А чего ему радоваться? – согласился Петя. – Если человек приличный, так переживает о смерти Соболева. А если жулик или того хуже, так уж, наверное, за себя бояться начал.

Больше обсуждать стало нечего, и они промолчали весь путь обратно до банка.

На их счастье – Пете уже тоже начало становиться скучно, – Сидоров пробыл в банке недолго, вышел на улицу и побрел в сторону Дворянской, а потом и по самой Дворянской улице.

Первое время Петя шел за ним шагах в двадцати, а Никита отставал от него еще на столько же. Через пять минут тот обогнал друга, а Петя специально приотстал. Это он сам придумал такой порядок слежки, чтобы за спиной преследуемого не маячила все время одна и та же фигура. Еще он объяснил Никите, что нужно делать, если объект вдруг станет оглядываться, остановится неожиданно или, наоборот, заспешит. Или, к примеру, зайдет куда-то.

Нужда в исполнении инструкций возникла лишь однажды – Сидоров заглянул в погребальную контору, что было понятно, так как в банке готовились к похоронам своего управляющего. Петя, можно сказать, испугался, что после этого Сидоров станет возвращаться в банк, вертеться возле которого им уже надоело порядком, но тот по выходе продолжил шагать все в том же направлении. Шагал он, глядя в землю, и со стороны казалось, что он что-то бормочет себе под нос. Однажды остановился, увидав щенка, присел и погладил того по голове.

– Видел? – сказал Никита, когда Петя в очередной раз менялся с ним местами. – Думал, он сейчас пнет животинку, а он ласку проявил.

Петя хотел сказать, что порой бывает так, что злодеи собак или кошек любят больше, чем людей, но Никита уже отстал.

Сидоров привел их в тихий переулок на Уржатке[31], там было безлюдно и пришлось поотстать еще больше, чтобы оставаться незамеченными. Но продолжалось это недолго, письмоводитель вошел во двор между двумя одноэтажными бревенчатыми домами. Ребята еще успели сквозь приоткрытую калитку в заборе увидеть, как он отпер дверь одного из домов и вошел.

– Похоже, он домой пришел, – сказал Никита.

– Похоже, что так.

– Ну что, станем дальше следить?

– Чуть подождем, пожалуй. Если сразу не выйдет, так дальше мы можем до завтрашнего утра без толку простоять.

– Это хорошо, что недолго ждать станем. По улицам следить даже интересно, а вот на месте стоять – скукотища!

Петя с ним полностью согласился. Сидоров не появлялся, и, перед тем как уйти от его дома, Петя решился заглянуть в окна. За одним из них он увидел сидящего за столом письмоводителя. Тот сидел, поставив локти на стол, и держал голову за уши. Время от времени он начинал теребить свои волосы. Похоже, занимался он этим делом давно, с самого прихода домой, потому что выглядел донельзя всклоченным.

– Ну что, любезный друг Петр Александрович? Посещение кондитерской мы не станем откладывать на завтра?

– Не станем, хотя сладкое, говорят, портит зубы.

– Кто бы говорил! – возмутился такому намеку Петров. – Тут еще разобраться нужно, кто из нас больший сладкоежка.

Посещение кондитерской подняло настроение, а то безрезультатность слежки навела на Петю тоску. Но по приходе домой он вновь стал раздосадованным на себя. Еще днем ему принесли телеграмму от Даши, в которой она просила узнать о том, о чем советовал узнать Михаил, – не бывал ли убитый банкир в Шанхае? А он, вместо того чтобы заняться этим более, как оказалось, важным делом, устроил никому не нужную слежку, в сыщика решил поиграть да еще и Петрова на это дурацкое занятие подбил. А после по кондитерским разгуливал.

Ругать себя можно было бы и дальше, может, это было даже приятнее, чем звонить сейчас Михаилу в надежде, что он-то сделал обещанное, но последнее имело смысл, а первое – никакого. Увы, но и Михаила на месте не оказалось. Уехал по служебной надобности, как сказали Пете по телефону. Оставалось либо ждать возвращения Михаила, либо надеяться, что по случайности Иван Парфенович узнает и об этом. Но все равно нужно было ждать.

Петя успел еще раза три позвонить в полицию, пока дождался прихода кучера. Тот пришел с серьезным видом, но глаза были веселыми.

– Докладываю, барин! – сказал Иван Парфенович. – По здравом размышлении я решил дворника соболевского в трактир не зазывать, а, наоборот, напросился к нему в гости. А там к нам и горничная с кухаркой присоединились, а в конце так и экономка тоже. Поначалу поохали мы вместе по поводу кончины их хозяина, а там и разговор об нем сам собою завязался. Так вот! Перво-наперво должен сказать, что господин этот, Соболев стало быть, не так давно возвернулся из Китая…

– Надо же, – воскликнул Петя, – а откуда? Ну в каком месте он там был, не говорили?

– Говорили. В Шанхае он был. Другой город ихний, может, и не запомнил бы, а про Шанхай и раньше слышал, так что в точности говорю.

Петя заерзал от нетерпения броситься на почту, чтобы прямо сейчас отправить Даше телеграмму. Но было глупо не дослушать рассказ Ивана Парфеновича до конца.

– Спасибо, это очень важно! – сказал Петя. – А что еще вы узнали?

– А-а-а! Вот по возвращении из города Шанхая господин Соболев дважды учудил. Не сказать, чтобы сильно, но непривычно для прислуги. Он из Китая всегда чай привозил, до которого большой охотник. И тут привез две коробки. Стал хвастать кухарке, что такого не то что она, а он и сам не пил. Ну и говорит, что нужно испробовать и с друзьями поделиться. И саморучно коробку вскрывать начал, а кухарку послал за другими коробками, поменее размером, в которые отсыпать друзьям собирался. Тут кухарка вышла, а когда вернулась, стоит та коробка на столе полупустая. Коробка большая, на целый фунт, но и наполовину неполна. Но пересыпать-то хозяину было не во что. А хозяин стоит у окна и чем-то сильно расстроен. Она по первости решила, что того обманули, обвесили, вот он и расстроился. Потом подумала и решила, что раньше ничего такого за Соболевым не водилось. Ну, чтобы по таким пустякам в хандру впадать, да не на один день.

– Так она, может, еще что надумала?

– Да ничего она не надумала. Но запомнила тот случай. А тут и второй. Хозяин с утра за кофеем газеты смотрел да как вскочит и давай по столовой кругами бегать. Бегал, бегал, да и убежал из дому. Тут-то дело совершенно понятное, от прочитанного в газете на человека накатило, хоть и неясно с чего. Вот только про что он читал, осталось неизвестным, потому как ту газету он с собой унес.

– Иван Парфенович, а вы не спрашивали, что это за газета была?

– А вы как думаете?

– Думаю, что спрашивали!

– Это точно. Но что именно за газета была, мне кухарка не сказала, потому как чтению не обучена. Зато экономка сказала, что газет господин Соболев выписывает немало, но в тот день им могли принести только «Сибирское обозрение»!

– Иван Парфенович! Какой же вы молодец!

– А то! – охотно согласился кучер. – Но на сем мой рассказ закончен, и больше уж добавить нечего.

– Вы и так очень много важного сказали.

– Вы мне после обязательно расскажите, какая из всего этого польза получилась.

– Обязательно расскажу. Как только сам узнаю, так и расскажу. А пока побегу на почту телеграмму отправлять.