Демон-хранитель. Сделка - Малиновская Елена Михайловна - Страница 38

— Катарина, — испуганно выдохнул Фабион, покоробленный моими слишком опасными откровениями.

— Все в порядке, — заверил его Марко, спрятав понимающую улыбку в уголках губ. — Фабион, мальчик мой, Катарина — умная девочка. Откровенность — это наилучшая тактика при разговоре со мной. Я все равно обо всем узнаю. Рано или поздно, так или иначе. И она это прекрасно понимает. Правда ведь?

Я неопределенно пожала плечами, приняв его последний вопрос на свой счет. Потерла виски, в которых не проходила непонятная изматывающая ломота. Что он делает? Если пытается прочесть мои мысли, то почему сразу же не сломает мою защиту? Вместо этого предпочитает мучить меня, изводя тупой ноющей болью.

— О, болит голова, — с искренним состраданием пробормотал Марко, заметив мое движение. — Сочувствую. Я предполагаю, ты обвиняешь меня в этом. Мол, негодяй и садист пытается втихую сломать твою защиту и в свое удовольствие поковыряться в мыслях. Но моту тебя уверить: это не так. Ты просто реагируешь на мое присутствие. Я ничего не делаю с тобой. Пока, по крайней мере.

— Я не понимаю. — Я рассеянно всплеснула руками. — Фабион сказал, что весь род Шаоррашей обладает своеобразным иммунитетом к запретным чарам. Значит, справедливо и обратное утверждение: любая ведьма или колдун, вступивший на путь служения Темному близнецу, будут чувствовать себя более чем неуютно в присутствии представителя вашего семейства. И что же получается? Я — ведьма?

— Фабион на удивление много рассказал тебе. — Марко укоризненно покачал головой. — Я неприятно поражен, если честно. Раньше он не отличался такой говорливостью.

— Но, дядя… — смущенно пробормотал Фабион, не зная, как оправдаться.

— Потом, все потом, мой мальчик. — Марко чуть повысил голос, оборвав его так и не начавшиеся оправдания. — Это не для посторонних ушей.

— Вы так и не ответили на мой вопрос, — напомнила я, проигнорировав очередное обидное свидетельство того, что мне не доверяют. — Если мне плохо в вашем присутствии, то, получается, я по определению виновна?

— А ты считаешь себя таковой? — совершенно невежливым образом вопросом на вопрос ответил Марко. Скрестил на груди руки и с насмешкой вскинул бровь, внимательно наблюдая за моей реакцией.

— У вас очень оригинальная манера вести разговор, — после долгой паузы призналась я. — Я привыкла к иному.

— Милая моя девочка. — Марко показал в широкой улыбке все свои белоснежные зубы. — Уверяю тебя, пока я разговариваю с тобой более чем прилично и вежливо. Наверное, из-за отношения к тебе моего племянника. Не хочу его травмировать. Но учти: обычно я требую ответов, а не спрашиваю их. И это уже второе предупреждение. Третье может оказаться роковым.

Я проглотила его угрозу. Лишь яростно сверкнула глазами на Фабиона. Несчастный юноша втянул голову в плечи, не зная, что сказать в свое оправдание, но скорее — просто не желая вставать на пути своего могущественного дяди.

— Ну? — поторопил меня Марко. — Ты считаешь себя ведьмой?

— Нет, — отчеканила я, глядя ему прямо в глаза. — Не считаю.

— А хочешь ею быть? — вкрадчиво поинтересовался он.

Тут я замялась. Что скрывать, идея всемогущества была очень и очень притягательна для меня. Скорый выход в свет, неминуемое замужество за каким-нибудь нелюбимым толстосумом страшили меня. История Реаны показала, что женщинам тоже открыт путь к искусству невидимого. Я не говорю о запретном колдовстве. Но почему бы не стать целительницей? Ведь моя бабушка была таковой и зарабатывала на своем даре неплохие деньги. Быть может, у меня бы тоже получилось развить способности в нужном направлении и получить возможность самостоятельно распоряжаться своей жизнью.

— Ведьмой я быть не хочу. — Я с вызовом вскинула подбородок. — Но я поняла, что обладаю определенным талантом. Вероятно…

— Нет! — сразу же отрезал Марко, даже не дослушав меня до конца. — Никаких «вероятно». Увы, моя девочка, но твоя мать и твоя же сестра закрыли тебе дорогу к изучению магии. Навсегда. Быть может, когда-нибудь запрет будет смягчен. Но не ранее как сменится несколько поколений.

— Моя мать ничего не сделала! — тоскливо напомнила я.

— Она изучала запретные книги. — Марко покачал головой. — Это уже намерение. И не спорь со мной, пожалуйста.

Суровые нотки, скользнувшие в его голосе на последней фразе, были тем весомее, что при этом тупая ноющая головная боль на миг стала просто невыносимой.

— Я все поняла! — поспешно воскликнула я, с мучительным стоном схватившись за виски. — Хватит!

Фабион вскочил было с кресла, испугавшись, что я могу упасть, но Марко глянул на него — и он опустился обратно. Впрочем, приступ уже прошел, оставив после себя обычную тяжесть, к которой я почти привыкла.

— Мне жаль, что так получилось. — Марко с лживым сочувствием развел руками. — Из тебя получилась бы неплохая целительница, но увы. Забудь об этом. Ради твоего же блага — забудь. Особенно после того, что случилось неделю назад.

— Но ритуал ведь не был проведен, — хмуро заметила я, уже зная, какими будут возражения. Фабион раз сто, наверное, за прошедшие дни высказывал мне их.

— Слишком много деталей заставляют меня подозревать наихудшее, — ожидаемо произнес Марко и принялся загибать пальцы. — Во-первых, нож все же попал в цель, хотя ты сама несколько раз говорила, что он не смог бы долететь до Реаны. Во-вторых, и это намного важнее, оружие пронзило защитную сферу. Каким образом, хотелось бы знать?

Я уставилась в пол, не зная, что ответить ему на закономерный интерес. Что скрывать, меня саму волновали эти вопросы. Но, увы, я не находила ответов. Пока, по крайней мере.

— Ладно, забудем на время про этот проклятый ритуал! — любезно предложил Марко. Отлепился наконец-таки от подоконника и вернулся к столику с напитками, где с некоторым сомнением поднял свой бокал и опять принюхался к густому розовому напитку, после чего спросил меня: — Что ты думаешь насчет Ольгетты?

— Ольгетты? — Я несколько опешила от столь резкой перемены темы разговора. — Ну я даже не знаю. Сволочь она, если честно. Я так и не поняла, почему она вздумала помогать Реане. Подругами они никогда не считались. Говорит, что просто решила развлечься. Чудно, правда?

— Да не сказал бы. Напротив, как раз ее действия более чем обоснованны. — Марко осторожно пригубил напиток. Застыл на несколько секунд, смакуя его вкус, затем расплылся в довольной улыбке. — Надо же, а теперь понравилось! Правда, сахару слишком много, но своеобразно!

— И что же заставило Ольгетту поступить именно так, как она сделала? — терпеливо переспросила я, не позволяя отвлечься на другую тему.

— Любовь. — Марко весело глянул на меня поверх бокала. — По-моему, это очевидно. Копни поглубже любой поступок особи женского пола вне зависимости от возраста — и окажется, что в основе всего лежит именно это чувство.

— Особи? — Я негромко хмыкнула, зацепившись за его пренебрежительное определение. — Звучит достаточно оскорбительно.

— Возможно, — не стал отнекиваться Марко. — Но факты остаются фактами. Я могу поспорить на любые деньги, да что там — на все свое состояние, утверждая, что Ольгетта начала помогать Реане только по одной причине. Она заметила первую искру чувств, промелькнувшую между вашим конюхом… как его там?.. Ирган, что ли?.. и другой служанкой. Полагаю, Ирган отверг ее, не исключаю, что сделал это на глазах Ельгии, чтобы польстить любимой. А дальше все было как обычно. Жажда мести и чувство оскорбленной любви привели Ольгетту в объятия Реаны. Образно выражаясь, конечно. Что может быть лучше? Убить более удачливую соперницу руками ее же возлюбленного. Да при этом сделать так, чтобы в последний миг оба осознали горькую иронию судьбы.

Я невольно скривилась от слишком жизнерадостного и уверенного тона Марко. Нет, я не испытывала жалости к Ольгетте: если он прав в своих предположениях, то она заслуживает самого сурового наказания. Но все же мне не нравилась та легкость, с которой дядя Фабиона разгадывал мотивы других людей.