Заклинатели - Турчанинова Наталья Владимировна - Страница 44

— Он появляется во время представления, — сказал Рэй, открывая глаза.

— Что? — переспросил озадаченный Гризли.

— Дух приходит во время представления, — повторил заклинатель, все больше убеждаясь в своей правоте. — Мы его не чувствуем, потому что на самом деле его здесь нет. Но что-то во время выступлений привлекает его. Он проявляется, мимоходом вытягивает силу из Торы и питает своей злобой таккаров.

— И что, он появляется только за тем, чтобы украсть немного энергии у девушки? — с большим сомнением поинтересовался увалень. — И почему только у нее?

— Она красивая и сильная, — медленно произнес Сагюнаро, не обращая внимания на многозначительную гримасу Гризли. — Может быть, это действительно один из ночных танцоров? На этом месте когда-то вполне могло расти одно из их деревьев…

— Они не излучают столько злобы, — ответил Рэй, которому тоже хотелось зацепиться хоть за какую-то версию, но он понимал, что эта явно не подходит.

— Короче, мы по-прежнему не знаем, кто он. — Увалень обвел взглядом палатку, словно надеясь увидеть на ее стенах ответ на свои вопросы. — Но до чего же мощной должна быть тварь, если краткое ее пребывание в цирке порождает таких монстров.

— Пойдем на представление. Понаблюдаем, — решил Рэй, поднимаясь. — Когда он проявится, мы его почувствуем и поймем, кто он.

— Если он вообще покажется, — мрачно пробормотал Гризли.

Вечерняя площадь была заполнена беззаботными, веселыми людьми, спешащими в цирк. В сгущающейся темноте светились разноцветные фонарики, развевались флажки, играла музыка, гомонила толпа, зычными голосами вопили торговцы печеньем и сладкой водой. Дети с хохотом носились среди взрослых, окатывая друг друга разноцветными блестками из длинных трубок.

И вся эта разноголосая, пестрая толпа медленно втягивалась под огромный полосатый цирковой шатер. Старик, подметавший утром двор, нарядился в бордовое длинное одеяние и важно стоял перед входом, проверяя билеты.

Заклинатели заняли свои места одними из первых.

До этого они еще раз обошли всю площадь, поговорили с теми артистами, кто был в состоянии беседовать с ними (нашлись и такие, кто не пожелал отвлекаться на бестолковые расспросы перед представлением). Не узнали ничего достойного внимания, не обнаружили следов ни таккаров, ни загадочного безымянного духа. И теперь, сидя с трех противоположных сторон арены в быстро заполняющемся зале, продолжали внимательно наблюдать, обмениваясь быстрыми вопросительными взглядами.

Но пока никто из них не заметил и не почувствовал ничего подозрительного.

Пристально глядя по сторонам, Рэй думал о том, что, как оказалось, работа заклинателя заключается не только в преследовании и изгнании — довольно много времени тратилось на то, чтобы вычислить духа. Не действовать, а напряженно выжидать. Хотя сидеть в засаде оказалось не менее увлекательно, чем преследовать и нападать.

Несколько раз он видел суровое лицо хозяина цирка, мелькавшее в толпе. Тот — единственный из артистов — был посвящен в планы магов и теперь напряженно ждал, когда наконец будет изгнан неведомый дух. Но пока ничего необычного не происходило, и господин Кейтар снова уходил.

Все места уже были заняты, торговцы с лотками, висящими на груди, перестали бродить между рядов, предлагая зрителям сладости, гомон голосов то стихал, то снова усиливался.

Рэй поймал спокойный взгляд Сагюнаро, отрицательно покачал головой, и друг, кивнув, отвернулся — ему тоже пока нечего было сказать.

Музыка зазвучала внезапно, резко и пронзительно. Мощные, неторопливые голоса труб властно заставили утихнуть шум в зале. Заклинатель почувствовал, как по спине пробежал озноб, услышав эти звуки — в них было что-то дисгармоничное и в то же время очень созвучное внутренним ощущениям Рэя. И наверное, многим сидящим в зале — потому что окружающие его люди замерли, жадно слушая и глядя на арену.

А туда уже медленно выходила процессия артистов в самых невероятных костюмах, которые только возможно представить. По мнению заклинателя, их можно было принять за неповоротливых духов, часто обитающих в старых, полуразрушенных замках, — безвредных, но жутковатых существ, напоминающих цапель. Огромных, разноцветных, пыльных, побитых молью — почти как убранство залов, в которых они жили. А между ними шла, высоко вскинув голову, белокурая женщина, та, чья милая некрасивость показалась Рэю такой привлекательной сегодня утром. Сейчас она выглядела почти как королева. Белое платье, усыпанное блестками, переливалось в ярком свете арены, в волосах сверкали две шпильки — притягивая взгляд заклинателя почти против его воли.

А потом она запела. И ее странный, низкий, чуть хрипловатый вибрирующий голос оказался настолько сильным, властным… Рэй никогда не слышал ничего более завораживающего. Пение то сплеталось с музыкой, и становилось невозможно различить, где звучат музыкальные инструменты, а где человеческий голос, то звучало как будто в диссонанс мелодии. И это было совершенно потрясающе.

И само представление оказалось невероятно фантасмагоричным. С первых минут Рэй понял, что ему показывают не просто акробатические номера, а разыгрывают перед ним старинную легенду, в которой рассказывалось о древних существах, живущих в заброшенных развалинах. Одни из них были старыми и злобными, другие юными и прекрасными, третьи — одинокими и потерянными, но никто из них не помнил, какой волшебники для чего поселил их здесь когда-то.

У каждого была своя история, и артисты превосходно изображали то стройных, легких гарпий, разучившихся летать, то могучего призрака, вынужденного вечно носить на себе тяжелые каменные глыбы, то изящную морскую змею, то диких и хищных пожирателей огня.

Они летали, прыгали, взмывали под купол и спускались на арену, исчезали во вспышках пламени и крутили серебряные обручи.

Женщина со сверкающими заколками в волосах продолжала петь, мягко, нежно, властно, резко, надрывно, рыдающе и насмешливо.

А Рэй вдруг осознал, что в какой-то момент перестал следить за представлением, от которого до этого не мог оторваться ни на секунду, и более того — прекратил пытаться ощутить враждебного духа. Он мучительно вспоминал легенду, и самым главным для него сейчас стало понять, чем она закончилась. Что случилось с путником, забредшим в разрушенный древний замок в одну из ночей.

Заклинатель взглянул на друзей, но Гризли наслаждался представлением, пока была такая возможность, а Сагюнаро только что увидел появившуюся на арене Тору, и пока его, похоже, больше ничего не интересовало. Девушка, одетая в красное, вышла в цирковой круг неторопливой, плавной и упругой походкой, приковав к себе внимание всех зрителей. Взялась одной рукой за перекладину качелей и взмыла в воздух.

Сначала она просто раскачивалась под легкую, плавную мелодию, летела над головами людей алым языком пламени. Сильная, смелая, с дразнящей улыбкой. Потом резким рывком вспорхнула на качели, но тут же пошатнулась. Весь зал ахнул, когда она сорвалась с тонкой перекладины, прогнулась, обвив веревки лодыжками, пролетела над ареной живым маятником и тут же взмыла наверх и вновь встала на качели. Зрители аплодировали, но, казалось, Тора не слышит их, продолжая играть сама с собой, разгоняясь все сильнее.

Рэй не знал, какой именно персонаж она изображает, но выглядела девушка действительно изумительно. Он видел, какими глазами смотрит на нее Сагюнаро, и начинал в какой-то мере понимать его.

Тора выпустила веревки, сделала сальто и вдруг оказалась в воздухе — она летела по инерции рядом с качелями, но не касалась их, крутясь, словно веретено, и только в самый последний момент успела ухватиться за перекладину. Рэй с удовольствием захлопал ей вместе с остальными и тут заметил над гимнасткой, под самым куполом, черную длинную тень, похожую на змею и сколопендру одновременно. Таккар зацепился за один из тросов и алчно смотрел на девушку.

В тот же миг заклинатель почувствовал отдаленный отголосок — едва слышный звон. Гризли на противоположной стороне зала приподнялся, жадно глядя на артистку, — тоже почувствовал. Дух был не в цирке — он пробуждался в самой девушке, пока еще бесформенный, едва уловимый…