Глубина моря - Тор Анника - Страница 16

Вера казалась недовольной.

— Я бы лучше еще куда-нибудь съездила, — сказала она. — Посмотрела бы что-нибудь новое. Дома народ так много болтает.

— Что ты имеешь в виду?

— Да ладно, — сказала Вера. — Лучше бы я осталась в городе.

— И готовила для хозяина?

— Только не это, — сказала Вера. — Одна с ним в квартире. Ни за что в жизни.

— Ты хочешь остаться из-за Рикарда?

— Наверное, — сказала Вера и закрылась, как устрица, когда ею постучишь о камень.

Штеффи ранило то, что Вера так мало рассказывала о себе с Рикардом. Конечно, Штеффи сама не посвятила ни Веру, ни Май в то, что была влюблена в Свена в прошлом году, но это другое дело. Это была тайная любовь, о которой не знал даже сам Свен.

У Веры с Рикардом все по-другому. Они встречаются. Это немного удивляло Штеффи. Вера всегда говорила, что выйдет замуж за богатого, а Рикард не был богат. Но, наверно, она влюблена в него, хотя со стороны не скажешь.

Штеффи думала, что для Веры на острове — скука. Там нет развлечений, нет танцев, даже вечеринок на пристани, которые устраивают для дачников на некоторых островах! Конечно, это скучно, когда привыкнешь каждую неделю ходить на танцы.

— В любом случае это здорово, — суховато сказала Штеффи. — Я имею в виду то, что ты приедешь на остров.

Вера посмотрела ей прямо в глаза. Ее взгляд был теплым.

— Прости, — сказала она. — Так глупо с моей стороны. Конечно же, я хочу быть с тобой.

Секунду она смотрела в свою чашку. Когда она снова подняла взгляд, он был уже другим. Словно сработал невидимый переключатель и скрыл настоящую Веру от окружающего мира.

— Мне нужно идти, — сказала она. — Увидимся на следующей неделе.

Утром Штеффи поехала на остров. Нужно было помочь тете Марте привести в порядок дом перед приездом постояльцев и перенести в подвал их собственные вещи. Сначала Хедвиг Бьёрк настаивала на том, чтобы в подвале жили они с подругой, но тетя Марта и слышать ничего не захотела. Постояльцы должны жить «наверху»; так было и так будет всегда. Хедвиг Бьёрк пришлось уступить.

Лето обещало быть напряженным. Штеффи придется много учиться, чтобы в августе сдать вступительные экзамены. Но наверняка у нее найдется немного свободного времени. В июле на остров на пару недель приедет Май. А в одно прекрасное воскресенье нагрянет вся ее семья.

Пароход уже стоял у причала. Вот она и добралась.

Глава 19

Спустя неделю после окончания учебного года приехали Хедвиг Бьёрк и ее подруга. Всю неделю Штеффи с тетей Мартой перетаскивали вещи в подвал, сушили на свежем воздухе постельное белье, натирали пол и мыли окна. Теперь все блистало чистотой. На кухонном столе и на столе в комнате Штеффи поставила букетики из цветков миндаля и хмеля, кошачьих лапок и незабудок.

Тетя Марта фыркнула по поводу цветов:

— Зачем ты притащила эти сорняки?

— Фрекен Бьёрк интересуется растениями, — сказала Штеффи. — Ведь это — ее профессия.

Сначала прибыли сумки дам, их привез на багажнике велосипеда посыльный мальчик торговца. Через некоторое время с холма спустились сами путешественницы. Хедвиг Бьёрк была в длинных узких черных брюках и в широкой рубашке. Больше всего она любила носить брюки, но в школе, разумеется, носила юбку или, по крайней мере, юбку-брюки.

Ее подруга, Дженис, была в цветастом летнем платье. Она была миниатюрная и тоненькая, не больше Штеффи. Рядом с ней стройная Хедвиг Бьёрк казалась крупной и сильной. У Дженис были светло-рыжие волосы и бледная веснушчатая кожа. Наверное, чтобы защитить ее, она носила летнюю шляпу с широкими полями. Когда Дженис сняла шляпу, Штеффи увидела, что у нее зеленые глаза, как у Веры.

Тетя Марта накрыла в саду стол и подала кофе со свежим бисквитом. На пирог и кусочки сахара к кофе ушел весь сахарный паек за неделю. Но Дженис пила кофе без сахара и съела лишь полкусочка бисквита.

Хедвиг Бьёрк и тетя Марта нашли общий язык. Они болтали, словно давно знали друг друга, хотя виделись лишь второй раз.

Дженис улыбнулась Штеффи.

— Я так рада, что приехала сюда, — сказала она с легким английским акцентом. — Я еще никогда не была в шхерах, хотя живу в Гётеборге с тех пор, как началась война.

Дженис была балериной. Она работала в Большом театре в Гётеборге. Сначала она собиралась провести в Швеции год, но началась война, и она осталась.

Штеффи любовалась Дженис. Все ее движения были так красивы. Даже когда она просто подносила ко рту чашку, движение было совершенным.

— Я рада этому лету, — снова сказала Дженис. — Здесь так красиво.

Она сделала мягкий жест по направлению к морю и горизонту.

— Я считаю, что, живя у моря, люди становятся мудрыми, — сказала она. — Они не заперты в горах и не привязаны к однообразной равнине. У моря есть простор для глаз. Наверное, это помогает людям свободно мыслить. Как ты думаешь?

— Возможно, — сказала Штеффи.

Она немного стеснялась Дженис. Но Дженис ей нравилась.

Штеффи помогла Хедвиг Бьёрк занести в дом вещи, пока тетя Марта показывала Дженис навесы для лодок, мост и лодки. Хедвиг Бьёрк поднялась по лестнице и поставила свою сумку в спальню тети Марты и дяди Эверта с двуспальной кроватью. Штеффи занесла сумку Дженис в свою комнатку и поставила у кровати. Она убрала из комнаты фотографии и прочие личные вещи. Но Иисус все так же кротко улыбался с репродукции над комодом.

Картинка висела там с тех пор, как Штеффи приехала сюда четыре года назад. Она никогда не осмеливалась снять репродукцию или отвернуть ее к стене. Когда Штеффи крестили и приняли в общину Пятидесятнической церкви, она каждый день смотрела на Иисуса и пыталась почувствовать к нему любовь, о которой говорили в воскресной школе. Но у нее никогда не получалось. Штеффи считала, что дело в репродукции.

Свен повернул картинку к стене в то лето, когда его семья снимала дом у тети Марты с дядей Эвертом. Но когда постояльцы уехали, репродукция снова висела как прежде. Должно быть, Эльна, домработница семьи Свена, поставила все на свои места.

— Вот болтушка, — сказала вечером тетя Марта, когда они ужинали в кухне подвала.

— Кто? — спросила Штеффи, хотя знала, кого имела в виду тетя Марта.

— Разумеется, эта рыжая, — ответила тетя Марта. — Фрекен Бьёрк — основательный человек.

— Ее зовут Дженис, — сказала Штеффи и проговорила ее имя с наилучшим английским произношением.

— В любом случае, она горазда болтать. Представляешь, она спросила меня, ночевала ли я когда-нибудь в шхерах под открытым небом. «Между небом и морем». Да к чему мне это, можешь мне сказать?

— Она считает, что здесь очень красиво, — сказала Штеффи. — Что здесь простор для глаз.

— Пожила бы она здесь в ноябре, — сказала тетя Марта. — Когда ужасный туман. Вот тогда могла бы говорить о просторе для глаз.

Штеффи не ответила. Если уж тетя Марта решила, что Дженис ей не нравится, тут ничего не поделаешь.

Вера со своей хозяйкой поселились в летнем доме торговца. Так же как и каждое лето, остров был полон дачников, въезжающих в дома, в то время как семьи рыбаков перебирались в подвалы. С тех пор как началась война, летом в шхерах стало еще многолюднее. Ведь теперь за границу не уедешь.

У постояльцев тети Альмы было трое детей, два сына и дочь, ровесница Нелли. Девочка, Мауд вела себя как сорванец, носила шорты и играла со своими братьями в мальчишеские игры. Вскоре Нелли забыла Соню и других школьных подруг. Она следовала по пятам за Мауд и ее братьями, лазила на деревья, строила шалаши и возвращалась домой в синяках и ссадинах по всему телу.

Тетя Альма пожаловалась тете Марте, что Нелли совсем одичала.

— Она всегда была такой милой и аккуратной.

— Ты ее разбаловала, Альма, — вынесла решение тетя Марта. — Это не проходит даром. Между прочим, своих ребят ты тоже разбаловала.