Дудочка крысолова - Михалкова Елена Ивановна - Страница 31

Но, несмотря на все старания бармена, они не выяснили ничего, что хотя бы на шаг приблизило их к девушке, с которой уехала Рокунова. По предложению Илюшина бармен поговорил с охранником и официанткой, наконец-то появившейся в зале, но те понятия не имели, о ком идет речь.

– Ладно, ты и так сделал для нас очень много, – заключил Макар, когда стало ясно, что дальнейшие расспросы ничего не прибавляют к сведениям о Вике. – Спасибо, Никит.

– Завсегда пожалуйста, в любой вечер готов помочь, – пообещал на прощанье повеселевший бармен. – Ну, когда я работаю, само собой.

Он сунул в карман визитку с телефонами Макара и Крупенникова и скрылся за дверью. Илюшин заказал кофе и сидел, задумчиво помешивая сахар в чашке, положив перед собой фотографию Альки Рокуновой.

– Что дальше делаем? – спросил Крупенников, одним глотком осушив свой наперсток кофе.

Если бы Илюшин ответил, что сейчас они пойдут и будут рыться в ближайшей помойке, Саша, не рассуждая, рванул бы туда и первым закопался в мусор, настолько выросло его доверие к Макару после того, как Крупенников дважды убедился в правоте сыщика.

Но Макар только молча покачал головой. Вид у него был озадаченный.

– Макар Андреевич… – начал Саша, но Илюшин сделал ему знак замолчать, и Крупенников подчинился.

Еще раз позвенев ложкой о фарфор, Илюшин раздосадованно прищелкнул пальцами:

– Черт возьми, не ловится!

– Что не ловится? – осторожно спросил Крупенников.

– Что-то не ловится. Я пока еще сам не понял, что именно. Но оно должно пойматься, потому что без него мы дальше идти не можем.

Дав это исчерпывающее, по-видимому, объяснение, Илюшин снова замолчал и ушел в себя, а Саша, повернув голову, стал смотреть на телевизионный экран, висевший на стене. Телевизор работал в баре постоянно, и в эту секунду диктор, добавив сдержанно-трагических интонаций в голос, рассказывал об очередных преступлениях, совершенных в Москве за прошедшие сутки.

– «Криминальная хроника», – прокомментировал Крупенников. – Макар Андреевич, может, мы эту Вику по духам найдем? Вдруг марка, которой она пользуется, такая редкая, что мы сможем разыскать продавцов и они выведут нас на своих клиентов?

– Нет. Об этом я уже думал. Увы, блондинка по имени Вика пользуется заурядной, широко разрекламированной «Шанелью», которой в любой парфюмерной лавке пруд пруди.

Крупенников вздохнул: он возлагал на эту версию большие надежды. «Шанель»… М-да. Ну ладно, пусть не духи.

– А еще у нее волосы ярко-белого оттенка, – вслух подумал Саша, продолжая развивать одну линию. – Допустим, в Москве только один парикмахер, который красит волосы девушкам в чисто белый цвет. И мы его разыщем… Эх!

Не договорив, он сокрушенно махнул рукой. Нелепая идея, что и говорить, предложенная исключительно от безысходности. Видя, что начальство не поддерживает его изысканий, Крупенников снова уставился в телевизор.

– А экранчик-то у них паршивенький, такой не стыдно разве что в сторожевой подсобке повесить… Могли бы и на что-нибудь поприличнее раскошелиться.

Макар без интереса взглянул на экран и вдруг изменился в лице. Саша перевел взгляд следом за ним, не понимая, что так подействовало на Илюшина, но увидел лишь мелькающие некачественные кадры, сделанные то ли дешевой «мыльницей», то ли телефоном: тело в кустах, согнутые ноги, коротко стриженная белобрысая голова… Обычный анонс ежедневной криминальной хроники.

– Вот же черт, – сквозь зубы процедил Макар, вскакивая с места. – Саша, быстро!

Дверь зала распахнулась, и охранник, недовольно привставший с места, увидел двух посетителей, которые зашли минут сорок назад: широкоплечего чернявого красавчика, обмотавшего горло бабским желтым шарфом, а рядом с ним – светловолосого парня постарше. Оба запыхались, как будто бежали стометровку.

– Никита уже ушел? Бармен? – бросил светловолосый.

– Вроде да… – протянул охранник.

– Вроде да или вроде нет? А, неважно! Саш, быстро в гардероб!

Чернявый кивнул и пулей метнулся в помещение, но вскоре выскочил оттуда и крикнул: «Нету!»

– Где у вас выход для персонала? – спросил светловолосый, окинув взглядом коридор, уводящий куда-то в темноту и там раздваивавшийся.

Охранник понял, что пришла пора показать, кто здесь главный.

– Молодой человек, – брезгливо протянул он. – Выходом для персонала у нас пользуются только сотрудники. Посетителям не разрешается ходить в служебные помещения.

– Где выход для персонала? – безразличным тоном повторил парень, словно и не слышал ответа, и внимательно посмотрел на охранника.

От его взгляда тому вдруг стало не по себе. Он не смог проанализировать это чувство ни в тот момент, ни позже… Да и анализировать-то было нечего – просто ему неожиданно, совершенно ни с того ни с сего показалось, что за дружелюбным приветливым лицом парня с ясными серыми глазами проявилось другое – волевое и жесткое лицо взрослого мужика, способного одним ударом перерезать ему горло листом бумаги.

И откуда взялся этот лист бумаги? Господи, ведь и бумаги-то поблизости не было, не считая его собственной газеты с кроссвордами, валявшейся на столе… Но вот поди ж ты, пришла в голову эта фантазия, и, будто ошпаренный ею, сотрудник охранной службы, пятидесятилетний Юрий вздрогнул и поспешно указал налево, туда, где короткий коридор заканчивался дверью без таблички.

– За дверью вниз, потом направо, и выйдете на стоянку, – сказал он, чувствуя, что во рту пересохло. – Там Никиты машина стоит.

– Вот спасибо вам большое, – поблагодарил парень, а его приятель уже исчез в коридоре, и только дверь хлопнула так, что Юрий вздрогнул второй раз.

«Телевизор надо меньше смотреть, – сказал себе охранник, когда сероглазый скрылся. – Так и до глюков недалеко».

Он посидел, бессмысленно глядя перед собой и изживая страх, затем придвинул газету и принялся заполнять кроссворд.

Крупенников успел на стоянку первым. Когда он увидел профиль бармена в отъезжавшей машине, то с громким воплем бросился ей наперерез. Никита ударил по тормозам и покрыл матом придурка, едва не попавшего под колеса, но потом придурок, опиравшийся руками о капот, поднял голову, и Никита выругался второй раз, уже по другой причине. «Опять ты?! Сколько можно!»

– Тебе что, так сильно коктейльчику захотелось? – мрачно попытался сострить он, выбравшись из машины. – Там Оля осталась на хозяйстве, попросил бы ее. Не, правда – а если бы я тебя переехал?

– Значит, он погиб бы при исполнении служебного долга, – раздался голос, который Никита уже слышал сегодня.

Илюшин быстро подошел, схватил его за руку и потащил за собой:

– Никита, на пару секунд… Пошли, пошли, пошли! Да давай же!

Когда они оказались в зале, сюжет, анонс которого они видели несколько минут назад, еще не закончился. Теперь всех заинтересованных лиц просили сообщить все, что они знают о девушке, утром найденной в лесу.

– Смотри внимательно, – вполголоса приказал Илюшин. – Сейчас снова кадры пойдут.

Замелькала знакомая Крупенникову картинка, и бармен ахнул.

– Твою мать… – выдавил он. – Да вашу… мать твою, а!

Макар кивнул самому себе: его предположение оправдалось.

Никита же не мог оторвать взгляда от экрана, где над бегущей строкой чередовались фотографии – девушка, лежащая на земле, забросанная листьями. Лица ее нельзя было разглядеть полностью, но и того, что он видел, Никите оказалось достаточно.

– Это она, мужики, – ошеломленно проговорил он. – Как же… Это ж Вику убили!

Он перевел взгляд на Илюшина, и в глазах его блеснуло любопытство, которого он не смог сдержать.

– Слушай… Так вот почему вы эту тетку ищете, да? – Он даже понизил голос. – Она баб снимает в клубах и режет?

– Возможно, – сказал Илюшин. – А потом возвращается за барменами, которые к ней приставали. Так что будь начеку.

Секундное замешательство на лице Никиты сменилось широкой улыбкой: