Дневник налетчика - Кинг Дэнни - Страница 32

– Ладно, давайте поскорее покончим с этим, – сказал он, вытащив Питера с заднего сиденья и натянув ему на голову мешок для муки.

Питер пытался кричать, но изолента, мешок и звонкое птичье пение сводили его усилия на нет. Мы с Вин-сом взяли из фургончика лопаты и все вместе направились в чащу. Питер твердо вознамерился покинуть сей мир безо всякого достоинства, а потому делал все, дабы оттянуть процедуру: спотыкался о корневища, отказывался вставать, хватался за деревья и кусты и не отпускал их. Через несколько минут довольно напряженной борьбы Винс шагнул вперед, вручил Сиду лопату и оттолкнул его.

– Теперь я его поведу, Флоренс Найтингейл[15], – сказал он, схватив Питера за локоть. – Хватит дурака валять!

Винс сорвал с головы Питера мешок и сунул его в карман куртки. Это произошло настолько неожиданно, что я остолбенел.

– Тебе он больше не нужен, – заявил Винс.

– Не надо, Винс! – выпалил я, быть может, слишком быстро. – Оставь его!

– В чем дело, Крис? – поинтересовался Винс. – Не можешь смотреть в глаза человеку, которого собираешься замочить?

И он развернул Питера так, что тот уставился на меня. Я инстинктивно отвернулся, но было уже поздно. Питер увидел меня, Сида и Винса. Наши лица отпечатались в его памяти навсегда. Мы будем преследовать его в ночных кошмарах, будем глядеть на него из каждой проезжающей мимо машины, мы никогда не покинем его.

– Смотри ему в глаза! – приказал мне Винс, повернув голову Питера к нам с Сидом. – Вы двое – жалкие трусы! Ладно, пошли!

Мы с Сидом переглянулись, без слов понимая друг друга. Винс непременно хотел изгадить нам все на свете, даже свое собственное убийство. Вот сука!

Все вчетвером мы пошли вверх по косогору. Склон был крутой, заросший кустарником и скользкий, однако Винс крепко держал Питера за руку, не оставляя ему ни малейшего шанса упасть.

– Шевелись, сволочь! Живее! – орал на него Винс по пути.

Знаете, мне всегда становится смешно, когда люди в этой стране рассуждают о Второй мировой войне, газовых камерах, концлагерных охранниках и их зверствах. "У нас этого произойти не могло! – заявляют они. – Мы в нашей стране не такие".

Что за чушь! Я немало повидал на своем веку и могу присягнуть, что некоторые люди (кстати, я вовсе не имею в виду Винса) – настоящие звери, независимо от того, какому флагу они салютуют по утрам. По-моему, если бы Гитлер дал в местной газетенке объявление о том, что ему нужны охранники, от желающих не было бы отбоя. Они стояли бы в длиннющей очереди за газетой.

Сид показал Винсу, где мы вырыли яму. После недолгих поисков мы нашли ее и открыли. Питер уже ничего не соображал от страха. Лицо его покраснело от слез, джинсы намокли от мочи. Он так рыдал, что ему совершенно заложило нос, вследствие чего Винсу пришлось содрать с его рта липкую ленту. Впрочем, теперь это уже не имело значения, поскольку мы углубились в лес, а Питер так тяжело дышал, что выдавить из себя хоть что-нибудь похожее на крик был не в состоянии. Винс пинком поставил его на колени у могилы и вытолкнул Сида вперед.

– Давай кончай его! – сказал Винс.

– Прошу вас! – взмолился Питер. – Прошу вас, не надо! Сандра, помоги мне!

– Пристрели его, Сид, – приказал Винс, вытащив пистолет.

Сид обернулся на меня – хотел увидеть, извлек я свою пушку или нет.

– Ладно – сказал он. – Приступим.

Сид прицелился Питеру в голову. Питер закрыл глаза и умолк. Винс был так поглощен предстоящим зрелищем, что не заметил, как я взял его на мушку. "Вот и славно, – подумалось мне. – Прощай, маньяк проклятый!"

– Винс! – позвал я его из-за спины.

Он неохотно оглянулся, опасаясь пропустить захватывающее зрелище. Наши взгляды скрестились всего на мгновение – и тут он вдруг заметил мою пушку.

Увидел, сукин сын? А теперь умри!

Монетка судьбы приземлилась слишком поздно и не смогла спасти Винсу жизнь. Не успел он повернуться на пол-оборота, как я выстрелил ему в живот. Удар был такой сильный, что Винс свалился в яму прежде, чем Сид успел открыть по нему огонь. И снова ирония судьбы! Мы с Сидом договорились, что убьем Винса оба – три пули моих, три его, – чтобы полицейские, даже если они когда-нибудь найдут труп, поняли, что убийц было двое. Кроме того, таким образом мы с Сидом гарантировали друг другу молчание.

Кстати, именно таким был изначальный план Винса, если я не ошибаюсь.

Но я так увлекся, что выпустил в Винса весь магазин – и как раз перезаряжал пушку, когда Сид остановил меня.

– Мне кажется, он мертв, Крис.

Я очнулся, посмотрел на гору кетчупа, бывшего когда-то Винсом, и затрясся от ярости.

– Этот подонок не может быть слишком мертвым! – сказал я, выпустив в яму еще две пули. – Черт! Где Питер?

Мы огляделись и увидели, как Питер, обливаясь потом, лихорадочно карабкается вверх по склону.

– Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! – орал он не переставая, даже когда мы поймали его.

Сид схватил беглеца за один локоть, я – за другой, и мы стащили его вниз. Он так устал от нескончаемого ужаса, что даже не сопротивлялся. Мы бросили его в паре дюймов от ямы. Сид посмотрел на меня.

– Давай! – сказал он. – Я не могу.

– Мы сделаем это вместе, как договорились, – отозвался я.

Сид глянул на Питера, побелевшего, как саван, и почти готового занять место в могиле. Мне до отвращения не хотелось в него стрелять, но разве у нас был выбор? Он видел наши лица, знал имена, был свидетелем убийства и мог привести полицию прямиком к месту преступления. Мы вовсе не собирались его убивать, нас вынудил Винс. И теперь мы ничего не могли поделать.

– Прости, Питер, – сказал я, приставив пушку к его виску.

Сид снял свой пистолет с предохранителя и глубоко вдохнул. Только я собрался спустить курок, как произошла странная вещь.

Винс спас Питеру жизнь.

Понимаю, это звучит странно, однако другого объяснения у меня нет. Я приготовился вышибить ему мозги, и тут в памяти у меня всплыли слова Винса о том, что жертве нужно посмотреть в глаза. Я уставился в бирюзовые глаза Питера, увидев сквозь призму сверкающих, искрящихся росою слез страх, беспомощность и полное отчаяние. И я не смог. Я должен был убить его, но не мог. Все. Слишком поздно.

Я упал на колени рядом с Питером, положил пушку на землю и велел Сиду сделать то же самое.

– Ладно. Слушай меня хорошенько. Ты покойник. Ты стоишь у вырытой могилы в лесу с двумя убийцами, и в данный момент ты покойник. У нас нет ни единого основания отпустить тебя и масса причин тебя убить. Ты уже практически под землей – и ничего не можешь с этим поделать. – Я схватил Питера за голову, поскольку он отвел взгляд, и уставился ему в глаза. – Но что, если я сделаю тебе предложение? Если я скажу тебе, что выход есть? Что, если я дам тебе второй шанс? Твою машину, твою работу, твой дом! Мне нужно только твое слово. Ты дашь нам слово, что никогда и никому не расскажешь об этом дне – взамен на твою жизнь?

– Да-да, обещаю, я никому не скажу! – воскликнул Питер с воскресшей надеждой. – Прошу вас! Я никому не скажу!

– Не обещай слишком быстро, потому что я говорю совершенно серьезно, мать твою! Я прошу не о том, чтобы ты держал рот закрытым пять минут, пока мы не скроемся, а потом рванул в полицию...

– Я не рвану! Клянусь! – прервал меня он.

– Если мы тебя отпустим – заметь, я сказал "если"! – ты никому не проболтаешься. Никогда. Мы должны доверять тебе. Если ты можешь гарантировать, что не выдашь нас, мы гарантируем тебе жизнь. Договорились?

– Договорились! Договорились! Я обещаю, что никому никогда ничего не скажу. Прошу вас! Я клянусь! – застрекотал Питер.

Мне пришлось полминуты приводить его в чувство, чтобы он заткнулся, и лишь потом я объяснил ему еще несколько вещей.

– Прости, что мы тебя втянули в это дело, но так нужно. Человек, которого мы прикончили, псих и убийца.

– Серийный убийца! – поддакнул Сид.