Призрачная ночь - Грэй Клаудия - Страница 9

— Все в порядке. Ты никого не тронул. — Я сжала его руку.

— Но мог. И хотел! — Что-то в его взгляде заставило меня подумать: а не собирался ли он сказать «хочу»? — Мама больше никогда со мной не заговорит!

Балтазар скрестил руки на груди:

— Ты что, в самом деле хочешь снова с ней поговорить после того, как она на тебя набросилась?

— Одно другому не мешает, — заметила я.

Несмотря на то что я очень плохо рассталась со своими родителями, мне каждый день хотелось их увидеть. Я посмотрела в глаза Лукасу и поняла, что он чувствует то же самое. Он понимал отвращение Кейт и ее недоверие к его новой природе: он их разделял.

Вперед шагнул Ранульф, как всегда, готовый помочь.

— Вик на тебя не обиделся. Он на улице, пьет «Маунтин дью» и будет рад снова с тобой увидеться.

Лукас помотал головой:

— Этого быть не может после того, как я хотел вцепиться ему в горло.

— Думаю, он несколько… пресыщен событиями дня, но от тебя не отвернется, — заметил Ранульф.

— Никто из нас не отвернется, — Мне очень хотелось обнять Лукаса, но он вел себя довольно отчужденно, сосредоточившись на своих ощущениях. Я взглянула на Балтазара. Тот легонько покачал головой, предупреждая, чтобы я не слишком давила. Лукас взял себя в руки, но надолго его не хватит, и мы все это понимали.

— Ребята, не оставите нас на несколько минут? — спросил Лукас, проведя рукой по своим темно-золотистым волосам. — Я рад. вас видеть и все такое, но нам с Бьянкой нужно поговорить.

— Конечно. — Балтазар подтолкнул Ранульфа локтем. — Пойдем, поможем Вику привести дом в порядок.

За ними закрылась дверь. Мы с Лукасом посмотрели друг на друга, и печаль происходящего навалилась на меня с такой силой, что стало больно. Я вспоминала день несколько лет назад, когда впервые узнала, что он из Черного Креста. Он убежал из «Вечной ночи», мы смотрели друг на друга через цветное стекло и не могли поверить, что когда-нибудь найдем способ снова быть вместе. Я так отчетливо представляла себе все это, каждый оттенок того стекла, словно оно все еще разделяло нас.

— Каково это было для тебя? — спросила я. — Стать мертвым?

— Я ничего об этом не помню. — Лукас в изнеможении прислонился головой к ножке нашего складного столика. Мы сидели на полу, не в силах шевельнуться. — А сейчас, когда Балтазар проткнул меня колом… так дико об этом говорить… ну, не важно. Мне снился сон. Кажется, мне снилась Черити, и она за нами гналась. — Он горько рассмеялся и посмотрел в потолок. — Вот уж кто-кто, а она мне в моих кошмарах совсем ни к чему.

Я вздрогнула. Черити казалась такой невинной со своим детским испачканным личиком беспризорного ребенка, да только она была чем угодно, но не невинной девочкой. Если бы мне все еще снились сны, я тоже вечно видела бы ее в кошмарах. Впрочем, пока я насчет снов ничего не знала.

— А для тебя? — спросил Лукас, снова посмотрев на меня. — Ты сразу стала привидением или прошло какое-то время? Хотелось бы думать, что тебе удалось хоть краем глаза взглянуть на небеса.

— Не удалось. — Я обхватила руками колени и положила на них подбородок. — Думаю, я превратилась в привидение практически сразу, но потребовалось довольно много времени, чтобы до меня это дошло. Сначала я просто появлялась и исчезала.

— Как по-твоему, у вампиров есть загробная жизнь? Они… мы отправляемся сразу в ад, если он существует?

— Не говори так!

— Святая вода меня обжигает. И я больше никогда не смогу ступить на освященную землю, — напомнил Лукас. — Господь очень ясно дал нам понять, что он об этом думает, тебе не кажется?

Я взяла его лицо в свои ладони.

— Я знаю, что тебе это ненавистно, но у нас есть возможность жить дальше и наслаждаться грядущими годами. Только подумай — мы теперь бессмертны. Один раз мы друг друга потеряли, но больше этого не случится.

Лукас отодвинулся, и связь между нами оборвалась. Он медленно поднялся на ноги и прошелся по нашей квартирке в винном погребе, рассматривая ее так, будто видит впервые в жизни, — плиту, надувной матрас на каркасе кровати, картонные коробки с нашими вещами. В последние несколько недель я считала, что это самое идеальное и романтическое место на земле. Теперь оно выглядело маленьким и жалким, и вся его красота была нашей последней общей иллюзией.

— Бьянка, не знаю, смогу ли я это выдержать, — произнес Лукас.

— Сможешь.

— Ты так говоришь потому, что хочешь в это поверить, а не потому, что веришь.

— А ты сдаешься без единой попытки.

Лукас обернулся ко мне, его взгляд был полон страдания.

— Я постараюсь. Господи, Бьянка, неужели ты думаешь, что ради тебя я не попытаюсь? Пусть я все это ненавижу — голод, пожирающий меня изнутри, холод, отвратительное ощущение мертвенности; если это значит быть с тобой, я постараюсь.

— У тебя все получится. И ты научишься справляться с голодом, обещаю.

— И как это, по-твоему, произойдет? — Лукас показал на пустые контейнеры из-под крови на полу. — Тут сколько, три пинты крови? Единственное, на что я сейчас способен, — это удержаться, чтобы не схватить пакет и не выпить немедленно все остальное. И стоит мне подумать про Вика на улице… Я думаю не про Вика, а про то, что он живой и у него полно крови, которую я могу выпить. Еще несколько минут…

— У нас есть еще кровь. Пей столько, сколько тебе нужно. Мы можем ее купить. — Но это было лишь временным решением, и мы оба это понимали.

Лукас нуждался в надежде, а надежду эту могло дать только предложение Балтазара, лучше ничего не придумать. Я должна забыть о своих возражениях и страхах насчет родителей.

— Занятия начинаются через две недели, — сказала я. — В «Вечной ночи». Ты возвращаешься туда.

Лукас вытаращился на меня, а потом стукнулся головой о винные полки с такой силой, что бутылки задребезжали.

— Отлично. У меня начались слуховые галлюцинации. Я на полпути к сумасшествию.

— Никаких слуховых галлюцинаций. Ты снова запишешься в «Вечную ночь», на этот раз как ученик — вампир, и там о тебе позаботятся.

— Позаботятся обо мне? Бьянка, в последний раз я явился туда с парнями, которые подожгли школу!

Я вспомнила сказанное Балтазаром и решила, что буду придерживаться его доводов.

— Теперь ты вампир, и, если попросишь убежища, миссис Бетани будет обязана тебе его предоставить. Вряд ли к тебе отнесутся дружелюбно, но ты получишь место, где можно спать, и много крови, и совет, как справиться с голодом. На несколько недель или на несколько месяцев, в зависимости от того, сколько времени тебе потребуется.

— Или несколько лет, — хмыкнул Лукас, — Балтазар возвращается туда из года в год.

— Балтазар приезжал в академию «Вечная ночь» по разным причинам, в основном ради того, в чем состояла ее истинная миссия: школа помогала молодо выглядящим вампирам сходить за людей и приспосабливаться к современному миру. Впрочем, я не собиралась напоминать об этом Лукасу. Меньше всего ему сейчас нужно было услышать, как здорово справляются с ситуацией.

— Кроме того, — добавил Лукас, — не имеет значения, как сильно меня там ненавидят. Мы не поедем в «Вечную ночь», потому что это опасно для тебя.

— Для меня?

Об этом я до сих пор даже и не думала, а ведь Лукас прав. Еще в прошлом году мы узнали, что миссис Бетани теперь не просто директриса «Вечной ночи»; она использует школу, чтобы находить — и ловить — привидения вроде меня. Зачем она это делает, оставалось для нас тайной, при этом мы ничуть не сомневались, что она ненавидит призраков. И что бы она ни задумала, нам это не сулит ничего хорошего.

Увидев по выражению моего лица, что до меня дошло, Лукас кивнул и еще сильнее помрачнел.

— Я уже и так допустил, чтобы ты умерла, — сказал он. — И ни под каким видом не вернусь туда, где положение станет еще хуже.

— Но что еще мы можем сделать?

И я заставила себя стать храброй.

— Мы придумаем, как быть.

— Даже и не проси меня отправиться туда без тебя. Этого я не вынесу, — произнес Лукас так, будто это было очевидно: если мы расстанемся, он может потерять самоконтроль.