Майами, 69 - Кин Дей - Страница 18

— Вон она опять появилась! — раздался голос мужчины. — Видишь? Смотри на вышку для прыжков. Видишь черноволосую красотку в белом бикини? Недурна. Совсем недурна!

— О, не знаю, — ответил женский голос. — По-моему, так ничего особенного. Выглядит как и все остальные.

— Ха! — воскликнул мужчина. — Ничего особенного? Да ты меня просто решила завести. Как эта девушка может ничем не отличаться от других, если у нее в носу огромный бриллиант? Да этот камушек потянет на десять тысяч долларов!

Виня себя за излишнее любопытство, отец Динанг посмотрел поверх перил туда, где должна была стоять та, которую так живо обсуждали его соседи, и увидел девушку, несомненно красивую, но по восточным меркам. Как и сказал парень из 409-го номера, в ее левой ноздре сверкала серьга с бриллиантом. Прокалывать ноздри и вдевать в них серьги было обычаем, которого до сих пор придерживались очень богатые индусы и мусульмане. Девушка, стоявшая на подкидной доске и пожираемая глазами собравшихся внизу мужчин, поправила бретельки и резинки на своем очень открытом купальнике и посмотрела на небольшую группу людей, расположившихся в тени кокосовой пальмы. Затем, вытянув перед собой руки, она спружинила на подкидной доске и прыгнула вниз. Прыжок был выполнен безукоризненно — брызг после того, как она вошла в воду, почти не было. Вынырнув и сделав несколько размеренных гребков, восточная красавица достигла края бассейна.

"Поскольку гости в “Отель Интернэшнл” приезжают со всего света, это, скорее всего, “куколка” какого-нибудь шейха или магараджи, — подумал священник. — А возможно, и сама магарани, ведь девочки на Ближнем и Среднем Востоке рано выходят замуж, тем более такие красивые и с такими формами”.

Отец Динант снова попытался сконцентрировать свое внимание на газете, но голоса, долетавшие к нему через балконную дверь из соседнего номера, где буквально по косточкам продолжали разбирать девушку с бриллиантовой серьгой в ноздре, очень мешали ему.

— Недурна. Очень даже недурна! — уже в который раз повторял мужской голос. — Нет, ты посмотри, какая у нее упругая грудь. А какие ножки? А попка?

Женщина за стенкой недовольно фыркнула:

— Ну, не знаю. Думаю, что у меня фигура не хуже. Священник, не в силах более концентрировать свое внимание на газете, сложил ее, затянулся сигарой и подставил лицо ласковым лучам солнца. Похоже, что сегодняшнее утро будет для него не самым приятным. Он взглянул на часы. “Обычно парень к этому времени уже исчезал”, — подумал священник. Каждый раз после завтрака, принесенного в номер официантом, любовник соседки покидал ее, чтобы приступить к исполнению своих более прозаичных обязанностей — охранять жизни купающихся. Однако, судя по всему, сегодня у него был выходной.

Отец Динант тяжело вздохнул. Если что и омрачало его настроение все время отпуска, а он длился уже почти две недели, то это были две назойливые мухи, постоянно жужжащие в его номере, да эта парочка, проводившая каждую ночь в любовных утехах. Соседку, по словам официанта Салли, звали миссис Филлипс, а точнее, миссис Чарльз А. Филлипс, и прибыла она из местечка, расположенного неподалеку от Акрона, штат Огайо. Несколько раз, выходя на балкон, священник видел ее в компании молодого человека, и надо сказать, что смотрелась она довольно привлекательно.

Миссис Филлипс было слегка за тридцать, не красавица, но весьма сексапильна. Каждый раз, завидев на балконе своего соседа, она здоровалась с ним и обращалась к нему не иначе как “отец”. Динант втайне надеялся, что его соседка не католичка, однако если она ею все же была, то, по мнению священника, остро нуждалась в исповеди и покаянии.

И все потому, что ее неутомимый любовник, он же член бригады спасателей, мужем ей отнюдь не доводился. Скорее всего, мистер Чарльз А. Филлипс, привезя сюда супругу, вернулся обратно домой, чтобы всецело отдаться бизнесу, заработать побольше денег и обеспечить своей жене достойный отдых. Та же, положившись на доверчивость мужа, не преминула воспользоваться случаем, чтобы наставить ему ветвистые рога.

Добропорядочный отец Динант задумчиво посмотрел на кончик своей дымившейся сигары. За все двадцать пять лет, что он прослужил, первые десять из которых в Верхнем Мичигане, городке шахтеров и металлургов, а последующие пятнадцать — в Северной и Южной Африке, а также на берегах реки Конго, священник убедился в том, что все относительно секса и способов его осуществления ему доподлинно известно.

Однако особа из 409-го номера убедила его в обратном — изобретательность ее, казалось, не знала границ. В тех редких случаях, когда она затруднялась придумать что-то новое, ей на помощь приходил ее более молодой партнер. Отец Динант не знал фамилии ее любовника, но слышал, как миссис Филлипс называла его Рене. Из ненароком подслушанных разговоров священник узнал, что их любовная связь началась года два назад, когда парень поступил на службу охранником в новый загородный клуб, располагавшийся неподалеку от Акрона. Случилось так, что мистер Чарльз А. Филлипс и его супруга оказались членами этого клуба.

Шумы и разговоры, доносившиеся из соседнего номера, беспокоили отца Динанта, и он первое время даже хотел было обратиться в администрацию гостиницы с просьбой поменять ему номер. Однако мысль о том, что его новые соседи могут оказаться похлеще старых, остановила святого отца.

Священник решил оценить создавшуюся вокруг обстановку и задумался над существом вопроса в целом. В том, что люди ведут половую жизнь, по мнению отца Динанта, ничего плохого не было. Он спокойно относился к тому, что плоть людская приходит в неистовство, поскольку это гарантия продолжения человеческого рода. Сейчас такое время, когда и Святая Церковь сделалась более либеральной и стала постепенно отходить от постулата, согласно которому человек, зачатый во грехе, сам погряз в тяжких грехах, а святость же Богоматери объяснялась тем, что зачатие Христа произошло без полового акта.

Однако часть священнослужителей-догматиков до сих пор полагают, что женщина, рожающая детей и ухаживающая за ними, достойна всяческого уважения, но вместе с тем должна заслуживать и презрения, поскольку вступает в половой контакт с мужчинами. Большинство же священников в этом вопросе придерживаются более умеренных взглядов и, слушая исповеди молодых женщин, в которых те признаются в своих пылких чувствах к возлюбленным, всегда готовы отпустить им этот маленький грешок. Тем не менее каждый святой отец, честно отрабатывающий свой хлеб, сделал бы все, чтобы воспрепятствовать половой близости между мужчиной и женщиной.

А в 409-м номере творилось что-то невообразимое, и со стороны можно было подумать, что там заперли разъяренного льва. Смежная стена буквально ходила ходуном и грозила обрушиться на отца Динанта, у которого в эти минуты складывалось такое впечатление, что розы в садах Иерихона завяли, а пальмы в Эн-Гадди засохли.

Неожиданно в памяти священника всплыла ужасная картина нападения на их приход опьяненных дурманом симбов. Повстанцы схватили тогда его и отца Шарлероя, раздели донага и, приставив к их горлам острые копья, у них на глазах зверски изнасиловали сестер Марию Терезу и Анну Кларису. Симбы, эти полулюди, которые с удовольствием поедали некоторые части тела белого человека, полагали, что половой акт с белыми монашками возвысит их над остальными и придаст им храбрости.

Отец Динант вынул из кармана четки и, перебирая их, помолился за погибших монахинь и своего старшего по званию товарища. Затем, как обычно, когда он вспоминал свой последний день пребывания в Африке, священник прошел в ванную и спустил в унитаз остатки завтрака. Умыв лицо холодной водой, он вернулся в комнату и, усевшись за стол, достал авторучку, склонившись над листом белой бумаги.

Окончательное решение у отца Динанга созрело внезапно. Да, выбора у него не оставались, по-другому поступить он просто не мог. Несмотря на то, что при воспоминании о том кошмарном дне внутри у святого отца все холодело от страха, он решил, что должен вернуться обратно в свой разрушенный симбами приход и заново открыть церковную школу. Не сделав этого, он бы признал свое поражение и не осуществил бы то, на что потратил двадцать пять лет своей жизни.