Улыбка лорда Бистузье. Часть вторая из трилогии - Шуф Павел - Страница 10

— Дыши, доченька, хорошо дыши. Ртом дыши, ртом. И руки над дымом пополощи.

Стелла закашлялась, дернулась со стула, подбежала к окну, распахнула его, жадно приникла к живительной свежести, ворвавшейся из сада, и только тогда, опомнившись, подняла на Абдурахмана-бобо перепуганные глаза:

—Что это у вас, дедушка?! Этим же малярийных комаров усыпляют!

—Исирик это, дочка! — с радостью объяснил дед.— Трава волшебная, целебная, святая. Ее дым болезнь изгоняет, а грипп — и подавно. Видишь, — показал он узловатым пальцем на дотлевающий прутик.— Вот, шишечки эти, коробочки...

—Семена, что ли? — догадалась Стелла. Дед гнул свое, не слыша Стеллу:

—В них вся сила сидит. Поджалась и сидит, как добрый джинн в кувшине. Подожжешь веточку, подкрадется огонь к коробочкам, и вся сила из них на волю выбирается. Вся сила — в дыму этом! Приятно пахнет, да? — старик мечтательно закрыл глаза и покачал чадящей посудиной под собственным подбородком. Лицо его на миг скрыл клубящийся занавес.

Стелла вновь чихнула.

— Будь здорова!— сладковатый дым не выгнал из Стасика остатков вежливости.

—Я т-тебе покажу б-будь здорова!..— гневно воскликнула Стелла, отмахиваясь от льнущего, обволакивающего запаха дыма.— Т-ты зач-чем заставил деда зажечь эт-тот... этот религиозный дурман?

Стасик отшатнулся,

—Что ты, Стелла! При чем тут я? Просто дед услышал, как ты чихаешь и решил травку свою зажечь. Он же добра тебе желал. Трава безвредная, ты не думай.

Абдурахман-бобо, прижав к груди свободную руку, преданно закивал:

—Хорошо будет, очень хорошо! Анальгин не надо, этазол не надо. Исирик сам грипп прогонять будет, дочка! Как шайтана прогонит.

Но Стеллу слова деда не убедили.

—Извините, дедушка, — строго сказала она, совладав с дыханием.— Но попрошу немедленно прекратить этот дым и очистить от него помещение! Требую как председатель совета отряда. Знаю я, слышала... Мы по истории проходили. Это в старину, когда медицины еще не было, Шаманы и муллы народ дурачили такими штучками — дымом и колокольчиками. И еще — молитвами. Мол, отдай, больной, мулле черного петуха или барана, а он в него болезнь перекачает, шайтана из тебя выгонит. Сказки это, дедушка. Неужели вы сами верите?

Абдурахман-бобо не ответил, виновато поморгал и тихо выскользнул из комнаты — словно дым, мираж, шепот, эхо...

Стелла покачала головой:

—Не ожидала я от тебя, Стасик. Не ожидала. Ты же пионер! Ты же командир отряда юных друзей милиции!

—Ну и что с того,— буркнул Стасик. — Арестовать что ли деда за его траву?

Стелла нервно заходила по комнате, тряся кулаками, будто приколачивала ими дым к паласу, и зло выговаривала:

—Ты не имел права бросать отсталого деда на произвол судьбы. Это не по-пионерски. И я обязательно расскажу о твоем поступке совету отряда.

—Да о каком поступке?!— взмолился перепуганный Стасик.— Он же тебе добра хотел и не виноват, что ты расчихалась. Сама подумай.

—Я-то подумала! — отрезала Стелла.— А вот тебя, Стасик, мы заставим задуматься. Шутка ли — родной дед верит в какие-то заклинания, а пионер Барханов закрывает на это глаза. Позор!

—Какие заклинания? Да ты знаешь, какой у меня дед? И про траву ты зря это. Погоди, я сейчас...— Стасик бросился в соседнюю комнату, включил свет и забегал глазами по корешкам книг, ища нужную. Достав наконец пухлый том энциклопедии, он с торжественным видом вернулся в комнату, где оставил Стеллу.

Комната была пуста. Стелла ушла, оставив дверь распахнутой. Стасик положил книгу на стол и вздохнул:

—Будьте здоровы!..

Стелла оказалась человеком слова. В понедельник она попросила членов совета отряда остаться. Стасик с унылой мольбой во взоре глянул и по полыхавшему в ее глазах огню понял, что просить пощады бесполезно. Стелла смогла бы сейчас взглядом поджечь степь, задуть домну или заставить чайник закипеть.

Рассказав о том, как Абдурахман-бобо окуривал ее подозрительным дымом, Стелла заключила:

—Стасик заслуживает наказания. Предлагаю поручить ему подготовить лекцию «Чудеса без чудес» и прочитать ее деду. И пусть про травку эту ему расскажет. Да-да, Стасик. И не выкручивайся. Подойдешь к ботанику нашему, Александру Григорьевичу — он тебе подскажет, что говорить.. Покажи ему травку с джинном в кувшине... Ты же сказал, что у деда ее много.

На другой день Стасик принес в школу том энциклопедии, который не успел показать улизнувшей Стелле. В портфеле лежала и веточка исирика. Он положил книгу на парту перед Стеллой, раскрыл заранее заложенную страницу и с обидой ткнул в обведенную статью:

—Читай сама... Я же тебе еще тогда хотел показать, а ты удрала. Вот — гармала...

Стелла тряхнула косичками и принялась читать. Статья была небольшой, в шесть предложений, круто посоленных латынью. Но было ясно, что речь идет о траве, чей запах и дым, по исследованиям ученых, убивает болезнетворные микробы.

—Ясно теперь?! — торжествовал Стасик. Стелла поджала губы:

—Мне-то ясно. Но при чем тут трава твоего деда? С джинном которая...

—Так вот она же и есть!— воскликнул Стасик.— И дед то же говорит. А дед не обманывает.

Стелла ухмыльнулась:

—Что-то я не понимаю тебя, Стасик. Ты притворяешься или серьезно все это говоришь? Как та трава называется? Ну та, что дед твой запалил.

—Исирик.

—Вот! А ты мне совсем другое в глаза тычешь. Гармала какая-то. У тебя, наверное, курица и верблюд — одно и то же. Так что не отвертишься от поручения — готовь лекцию. Сама проверю...

Стасик до боли закусил губу и захлопнул книгу.

Урок Александра Григорьевича был предпоследним. Едва ботаник вошел в класс, Стасик бросился к нему с веточкой, которую заранее положил в парту. Протягивая Александру Григорьевичу подрагивающую в руках веточку, он взмолился:

—Скажите Стелле!.. Скажите!..

Учитель повертел веточку и спросил:

—Откуда у тебя исирик?

—У деда взял...

—Вот так-то! — злорадно заключила Стелла. — А он про какую-то гармалу нам в классе показывает. Я же говорила... А он выкручивается.

—Верно,— кивнул учитель. — Называют это удивительное растение по-разному. В Таджикистане, например, его имя — испанд. А по-научному — гармала. Это ты, Хван, верно сказала.

У Стеллы вытянулось лицо. Стасик торжествовал. Наконец Стелла уронила:

—Удивительное?.. А чем оно... удивительное?

Александр Григорьевич охотно объяснил:

—Свойствами своими оно удивительно. Еще в древности люди заметили, что гармала, или, если хотите, исирик, уже одним тем, что просто находится в комнате, дезинфицирует воздух, убивает растворенную в нем болезнь. Народ сметлив, наблюдателен, а народная медицина — и вовсе вещь до конца не изученная и по сей день. Сам Ибн Сина знал целебные свойства гармалы и советовал подвешивать ее пучки в комнате.

—А если... Если жгут ее?..— Стелла пыталась ухватиться за последнюю ниточку.

—И так поступают,— подтвердил учитель.— Дым гармалы — настоящая аптека! Чудо природы. В старину, бывало, объявлялись шарлатаны, называвшие себя заклинателями злых духов. С помощью этой травы они дурачили легковерных, делая вид, что изгоняют из больных злых духов, демонов болезни. А ведь вполне приличное, дельное растение. Никакой мистики, сплошная наука. Эту траву можно в лабораториях изучать...

Стасик упивался словами Александра Григорьевича. Стелла сидела, не в силах оторвать взгляда от крышки парты. В середине урока к ней пришла записка от Стасика: «Ну, как лекция? Привет от джинна!» Стелла отослала записку ему же, упрямо написав на обороте: «Все равно! Сам слышал, что сказал А. Г. Ее колдуны использовали». Стасик не отступил и прислал новую записку: «А Ибн Сина? А лаборатория?» Стелла упорствовала. Она ответила с подковыркой, с подглядыванием в учебник химии, с оттяжкой, с кастетом в каждом слове: «А аппендицит этой твоей травой вылечить можно? И вообще, Барханов, пионер обязан верить не в чертовщину, а в биохимию растительных соединений и в журнал «Знание — сила». Понял? И деда к тому же приучать. Ясно?»