Танцы с Варежкой - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 35

М.М.: Я очень на это надеюсь!

— Варюшка, что-то мне не нравится твой вид, ты себя совсем не бережешь! — огорчилась Анна Никитична.

— Ничего, как-нибудь! Зато у меня столько предложений! Мамочка, я о таком и мечтать не смела!

— Знаешь, как мне стыдно...

— Стыдно, мамочка? Почему?

— Я не верила в твой талант! Мне вот Марина говорила, что всегда считала Стаса самым талантливым, а я...

— Ах, мама, это чепуха, главное, что я в глубине души всегда в себя верила... И всегда играла...

— То есть?

— Знаешь, я в какой-то момент сказала себе: Варька, тебе дали роль в длинном-предлинном сериале, где ты будешь играть роль образцовой немецкой женщины...

— Эта роль у тебя хорошо получалась, — грустно улыбнулась Анна Никитична. — А, кстати, Марина как-то мне сказала то же самое, слово в слово.

— А сейчас я по-настоящему счастлива...

— А Стас?

— Что Стас?

— Но ты же любишь его, я знаю!

— Не получается у нас, мамочка! Давай не будем говорить о нем.

— Но ты в курсе, как его травят?

— Я сделала для него все, что было в моих силах, — прошептала Варя, — но я думаю, что этим я окончательно погубила наши отношения.

— Но что ты сделала?

— Попросила Пирогова прекратить дело... И он прекратил...

Анна Никитична удивленно глянула на дочь.

— Варь, а он, Пирогов, ничего не потребовал взамен?

— Нет, мама, он в общем-то хороший человек, твой Пирогов.

— Мой! — горько усмехнулась Анна Никитична. — Он Марьянин...

Варя крепко обняла мать.

— Да что ты, Варька? Ты, никак, меня жалеешь? Ерунда все это. У меня есть ты, Никитка, что мне еще нужно в моем возрасте?

Не знаю, подумала Варя, но в одном уверена твердо — тебе совсем не нужно знать, на что способна твоя младшая дочь. Интересно, Пирогов действительно с ней расстанется? Надо же, то, чего Марьяна больше всего боялась, вполне вероятно, скоро случится, и она сама это спровоцировала... Нельзя жить выдуманными страхами, ни в коем случае нельзя! И я никогда не буду придумывать себе страшилки и не буду обращаться к гадалкам, никогда и ни за что!

— Варюшка, детка, ты мне хочешь что-то сказать?

— Нет, мамочка, я просто соскучилась. И еще — что это Никитка такой тихий? У него все в порядке?

— Он просто влюбился.

— Боже ты мой! В кого?

— В Урсулу, внучку фрау Моргнер. Она такая хорошенькая! И, кстати, хорошая добрая девочка. Обожает свою младшую сестренку, той всего полгодика, возится с ней по своей охоте, а Никитка ей помогает.

— Кто бы мог подумать, — задумчиво проговорила Варя.

— Варька, посмотри на меня! — потребовала вдруг Анна Никитична.

— Что, мама?

— Ты, часом, не беременна?

— Откуда ты знаешь? — испугалась Варя.

— Так... И кто отец?

— Стас, мама. У меня никого другого не было...

— И что?

— Откуда я знаю?

— Какой срок?

— Три месяца.

— Будешь рожать?

— Я не знаю, мама... Я так закрутилась, ничего не заметила... А тут... попала в центр реабилитации, там меня и огорошили... Нет, мамочка, я вру...

— Что ты врешь?

— Я хочу этого ребенка! Я... Это была такая любовь... другой такой не будет...

— Рожай! Рожай и все тут! Даже не сомневайся! Я во всем помогу, и Марина поможет, она мечтает о внуках. Она чудесная женщина, на нее можно положиться... — горячо заговорила Анна Никитична.

— Но, мама, я не желаю, чтобы Стас об этом знал.

— Что за чушь собачья! Ты убеждена, что это его ребенок?

— Конечно!

— Тогда он имеет право знать.

— Зачем? Это все еще больше осложнит. Мы же все равно не сможем быть вместе... Нет, я не хочу! Меня волнует только Никита.

— А ты поговори с ним. Он очень повзрослел за этот год. Стал как-то мягче, добрее. Я думала, будут сложности в связи с приездом Марины, а он посмотрел на меня и сказал: «Знаешь, бабушка, это плохо, когда женщина несчастная. Она ведь несчастная сейчас, да? Может, у нас ей станет легче». Я была поражена, а потом поняла — это Стас ему внушил. И он был так ласков и терпелив с Мариной, что она теперь души в нем не чает. Они подружились, она ему массу историй рассказывала про маленького Стаса, и Никитка, по-моему, его просто полюбил. Варька, ты чего ревешь?

— Не знаю... Просто он... он не простит, что я обратилась к Пирогову. Будет орать, что я его унизила... и что ребенок тоже от Пирогова... Не хочу я этого...

— А ребенка от него хочешь?

— Ребенка хочу! Очень хочу...

— Значит, рожай. Вырастим!

— Только умоляю, мамочка, не сообщай ничего Марине Георгиевне.

— Ладно, пока не буду. А кого ты хочешь, девочку небось?

— Да мне все равно...

— Но карьеру ты бросать не намерена?

— Конечно, нет! Что ты, мама! Буду работать до последнего, сейчас многие и на девятом месяце снимаются.

— Но рожать будешь в Германии, это мое условие. Я столько читала про ваши роддома...

— Хорошо, мамочка, как скажешь!

Вечером, укладывая сына спать, Варя попросила:

— Ники, расскажи мне про Урсулу.

— Бабушка насплетничала?

— Почему насплетничала? Просто сказала, что ты подружился со славной девочкой.

— А, — с облегчением выдохнул Никита. — Знаешь, мам, с ней интересно. Мы много разговариваем, она рассказывает мне про свою маму, я ей про тебя, ее мама пишет детские книжки, я читал, мне понравилось... Они долго жили в Болгарии, Урсулин папа был болгарин...

— Почему был?

— Они развелись, он фокусник в цирке. Когда у Урсулы родилась сестренка, он от них ушел. Знаешь, этой сестренке уже полгода, она такая смешная и милая... мне очень нравится... Ее зовут Сабина. Мы с Урсулой даже памперсы ей меняем, и мне совсем не противно. Бабушка так удивляется... И Сабинка меня уже узнает... А мальчишки в школе дразнятся, дураки!

— Конечно, дураки! А ты у меня самый лучший...

— Знаешь, я Руди Мерку дал два раза по роже, он мне, правда, тоже врезал, но все равно я победил. Мне еще давно Стас один приемчик показал... — Никита вопросительно глянул на мать.

— Это хорошо, всегда надо уметь за себя постоять. Да, Ники, я вот хотела спросить... А если бы у нас свой малыш появился?

— Какой малыш?

— Ну, твой брат или сестра...

— У тебя?

— У меня, у нас... Ты был бы рад?

— А он... оно... уже есть? — и он легонько ткнул пальцем Варе в живот.

— Есть.

— А если я, к примеру, скажу, что не буду рад, тогда что?

— Тогда... Тогда мне придется его убить.

— Как убить? — ахнул Никита.

— Ну, женщины в таком положении делают операцию, убивают ребенка...

— И за это не сажают в тюрьму?

— Нет.

— Я не хочу!

— Чего ты не хочешь? — упавшим голосом спросила Варя.

— Я не хочу, чтобы ты его убивала! Пускай будет! А ты с ним будешь в Москве жить?

— Не думаю. В Москве я работаю с утра до ночи и еще в Москве воздух плохой. Бабушка обещала мне помочь.

— И я! И я буду помогать! Я и так уже многое умею, и еще научусь, мамочка!

Никита обнял Варю, стал целовать и вдруг отстранился.

— А папа у него будет?

— Нет, Ники, папы не будет.

— А почему? Папа у него Стас?

— Стас. Но у нас не получается быть вместе.

— Он что, как тот фокусник, не захотел?

— Нет, он ничего не знает.

— А Марина?

— Какая она тебе Марина?

— Она сама сказала, чтобы я звал ее Мариной, без отчества и всяких дурацких теть. Так она знает?

— Нет. И не надо! Я не хочу!

— Ты его больше не любишь, да?

— Я не знаю, Ники, честное слово, не знаю.

— Нет, мама, все неправильно!

— Что неправильно?

— Я думаю, ты его еще любишь, но боишься, что если он узнает про маленького, то может повести себя так, что ты его разлюбишь...

Варя озадаченно глянула на сына. Как же он повзрослел и поумнел!

— Ладно, мама, ты ему не говори, раз не хочешь, а мы с Урсулой будем растить его вместе с Сабинкой. А как его будут звать?