Танцы с Варежкой - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 26

Варя приехала на очередной урок, глаза у нее при этом светились странным лихорадочным блеском.

— Петр Петрович, миленький, меня пригласили на церемонию вручения кинопремий!

— И что?

— Я должна там что-то спеть...

— Спой, в чем проблема?

— Что спеть, я не знаю!

— Я, видишь ли, не очень понимаю, что там такое будет...

— А вы по телевизору никогда таких церемоний не видели?

— Я вообще не смотрю телевизор. А что это у тебя глаза так блестят? А, я, кажется, понимаю... Ты должна всех там убить? Да?

— Да! Всех и еще...

— И еще одного?

— Двух! Но чтобы наповал!

— Всех и еще двух? Как интересно... — улыбнулся Петр Петрович. — А они там точно оба будут?

— Точно! Одного номинировали на премию, а со вторым я буду эту церемонию вести.

— А ты уверена, что ему, ну, тому, который номинирован, премию дадут?

— Нет, не уверена, у него этих премий куча, но в зале-то он будет...

— Варь, объясни мне, что ты хочешь этим двум несчастным доказать?

— Это сложно... Хотя... Я хочу им доказать, что оба они идиоты.

— Так... А после твоего выступления эти несчастные должны стать похотливыми козлами и драться за тебя?

— Нет. Драться не надо... Хочу, чтобы они пожалели... каждый о своем!

— О, Варя, будь я хоть на двадцать лет помоложе... Но в мои восемьдесят два я уже не могу претендовать на что-то, однако оценить силу воздействия еще вполне в состоянии. Нам нужен сексуальный шок?

— Именно! Какой вы умный!

— Знаешь, странно... Я много лет не вспоминал один романс. Его когда-то фантастически пела Леночка Образцова...

— О, разве я такое вытяну?

— Можно кое-что перетранспонировать... А какой там аккомпанемент будет? А хочешь, если у нас получится, я сам тебе саккомпанирую? И полюбуюсь на твой триумф...

— Петр Петрович, дорогой вы мой! Но что за вещь-то?

— «Кони-звери» знаешь?

— Эх, вы, кони, кони-звери, звери-кони, эх?

— Именно! Ты пела это?

— Петр Петрович, вы просто гений! Я это пела только дома, но слова, кажется, помню...

— Попробуем? — И Петр Петрович заиграл вступление.

— Стоп! Тут неправильно... Надо еще ниже, и опирай звук, больше опирай! Но в принципе... Будем работать! И твои козлы с громким блеяньем побегут за тобой на край света.

Стас был в отчаянии. Что я за урод такой? Она кричала: ты лелеешь свои комплексы и дурацкие принципы... И ведь права, права! Что со мной случилось бы, если бы я просто довез ее до дому? Развалился бы на части? А она обиделась, крепко обиделась... Но ведь она любит меня, могла бы проявить снисхождение... Нет, только не это! Она любит меня сильным. А я слабый, дурак, упертый кретин... Но что же теперь делать? Неужто я опять потерял ее? А я без нее не могу... Я становлюсь злым, бешеным, срываюсь на ни в чем не повинных людей... Эту несчастную дурищу Дашку запугал до полусмерти... Правда, она назойливая, как муха... Может, обидится и отвяжется наконец? Никакой гордости у девчонки нет. Терпеть не могу таких... И вообще, я люблю только Варежку. Но ничего у нас не получается... Как же быть? О, кажется, я знаю! Я поеду к ней! Явлюсь в эту ее чертову квартиру с цветами и кольцом, которое ей так понравилось, но она швырнула мне его в морду. Тем самым я признаю свои ошибки, сдам позиции, и никуда она от меня не денется! Я верю, хочу верить, что ничего у нее нет с этим Пироговым, Это просто моя дурь... А сколько можно страдать из-за собственной дури? Надо только подождать еще дня два-три, пусть остынет как следует, ну и соскучится, наверно...

 А Варя решила действовать. Я больше не могу! Димка отказался на мне жениться, и он, кстати, прав, но все равно обидно. Ничего, я еще заставлю его пожалеть об этом. Но главное сейчас — справиться с этой дурацкой любовью... И я справлюсь! Она позвонила Кате Вершининой.

— Кать, не удивляйся, я сейчас спрошу...

— Спрашивай скорей, я занята!

— Кать, ты уже окончательно отказала итальяшкам?

— Ты о чем? О Бертольди?

— Ну да.

— Ты передумала?

— Да!

— Все-таки я здорово умная. Я все тянула с ответом. Вот что, давай встретимся где-то... У тебя вечер занят?

— После десяти я свободна.

— Отлично!

Они встретились в кафе.

— Привет, а с кем Лешечка?

— Няньку нашла, вроде приличная... Варь, ты чего такая?

— Какая?

— Как в лихорадке...

— Потом расскажу. Так что с Бертольди?

— Порядок! Я с ним связалась, он счастлив!

— Правда? Как хорошо! И когда что?

— Ну, для начала он примчится в Москву. Должен с тобой пообщаться, понять, что к чему...

— И когда он приедет?

— Послезавтра!

— Класс!

— Варь, в чем дело? То ты вся из себя гордая и прекрасная, не хочу играть супер-агента, и вообще я театральная актриса... И вдруг... бабки понадобились?

— И это тоже, но главное, я хочу... слинять из Москвы.

— А «Пигмалион»?

— Буду совмещать, Семен Романыч сказал, что новый фильм пока откладывается, так что...

— А с чего это ты из Москвы линять хочешь? От Стаса, что ли, спасаешься?

— Да, Кать, я больше не могу! Мы любим друг друга, и ничего у нас не выходит... Надо нам обоим остыть, успокоиться...

— А что опять случилось? — устало спросила

— Понимаешь, он такой упертый! Такой зацикленный на себе, на своих принципах...

— Это не так уж плохо...

— Да, если речь идет о чем-то серьезном, а он из-за ерунды...

И Варя рассказала подруге о последней ссоре.

Та только головой покачала.

— А кольцо красивое?

— Не то слово! Прелесть...

— И ты ему в морду его швырнула?

— Швырнула. В морду, — вдруг всхлипнула Варя.

— Так... Из-за чего слезы, из-за кольца?

— Да нет... при чем тут кольцо... Цацка и цацка... Ерунда, просто я устала... День тяжелый был...

— А как репетиции?

— Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить... И знаешь, ко мне как-то лучше стали относиться в театре...

— Вот поедешь в Италию сниматься, опять невзлюбят, это дело такое...

— Кать, скажи, как ты думаешь, мне хватит одного платья на вручение?

— Но ты же вроде там еще петь будешь?

— Да.

— Тогда точно нужно два!

— Господи, как успеть-то?

— Успеешь, ты хорошо умеешь все успевать, — улыбнулась Катя. — А что будешь петь, придумала уже?

— Ага!

— Умница, ну мне пора! Уже с ног валюсь.

— А ты на церемонию придешь?

— А как же... Стой-ка, там ведь Стас должен быть...

— Я это учла... — загадочно улыбнулась Варя.

— Да, у тебя один выход — сбежать в Италию, — засмеялась Катя.

Стас терпеть не мог киношные тусовки, но режиссер фильма, за главную роль в котором Стас был номинирован на премию, пристал с ножом к горлу.

— Стас, да пойми ты, это нехорошо, когда человека награждают, а его нет в зале без очень уважительной причины. Выйдешь, скажешь пару слов, улыбнешься и гуляй.

— Василий, ты пойми, не дадут мне премию, у меня таких уже две, кто ж мне третью даст? Так какого хрена мне там толочься?

— А я уверен, что дадут!

— Напрасно.

— Ну хорошо, допустим, не дадут... И все-таки надо тебе там появиться... Ну, надо! Возьми с собой какую-нибудь красотулю, она хвостом покрутит... Ты вроде с Деникиной снимаешься, пригласи ее, девчонка без ума рада будет.

— Еще чего! Она меня и так уж заколебала, дурища!