Танцы с Варежкой - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 25

— Кто там? — раздался знакомый голос.

— Дим, это я!

Дверь распахнулась. На пороге стоял Дима в красивом шелковом халате.

— Варька, что стряслось? Заходи, ты плачешь?

— Ты один?

— Один. Кофе будешь? Варька, ну что с тобой? Кто обидел мою девочку?

Он нежно обнял ее, погладил по голове.

Она подняла к нему зареванное лицо.

— Дим, женись на мне, а?

— Варь, ты что? Я не ослышался?

— Нет, Димочка, миленький, ты же говорил...

— Говорил. Но...

— Ты передумал?

— Варь, объясни толком, что стряслось? Опять Стас? Ну-ка, посмотри мне в глаза. Он тебя ударил?

— Нет, но я поняла, что...

— Ты когда успела? Вчера после спектакля? Ты с ним ночь, что ли, провела?

— Да.

— А утром решила выйти за меня?

— Дима!

— Что Дима? Я, девочка моя, так не хочу. Ты помираешь от любви к Стасу, а я должен тебя от этого спасти? Нет, не получится. И не вздумай на меня обижаться.

— Димочка, милый, ты не прав, у нас получилось бы... ты же сам говорил про индийский горшок...

— Ты завтракала?

— Что?

— Ты что-нибудь ела?

— Нет, но я не хочу...

— Ерунда, пошли на кухню, я сейчас сделаю нам хороший омлет...

— Значит, ты на мне не женишься...

— Варь, я был бы, наверное, самым счастливым человеком на свете, если бы ты стала моей женой...

— Не понимаю...

— Но при других обстоятельствах. Я, Варька, не создан быть жертвой, понимаешь? Не мое амплуа. А ты мне предназначила именно такую роль. Ты любишь Стаса, ты невольно будешь меня с ним все время сравнивать, ты в лучшем случае позволишь себя любить. Температура воды в горшке всегда будет еле теплой, и в результате мы просто разбежимся, может, даже возненавидим друг друга. А все ради чего? Чтобы насолить Стасу? Мы с тобой друзья, и мне было бы жаль потерять твою дружбу... Знаешь, я одно время безумно хотел с тобой спать, а потом подумал: баб для постели до фига и больше, а такой подруги у меня никогда не было и не будет, тогда зачем? Вот если бы я понял, что ты тоже любишь меня... Тогда совсем другое дело, а так... Я уже взрослый, Варечка...

— И очень умный, — всхлипнула она. — Даже, наверное, слишком...

— Может быть... — ласково улыбнулся Дима. — Ты все-таки поешь, выпей кофе, и поедем в театр...

— Дим, я... ты прости меня, ладно? Я очень-очень тебя люблю. Но ты прав. Я тоже ни за что не хочу терять такого друга...

— А со Стасом ты еще сто раз помиришься.

— Нет, я больше не могу...

— Расскажи толком, что случилось.

Варя рассказала.

— Варька, это же ерунда. Ну упертый твой Стас... Ты же это знаешь. Ну поехала бы на такси... Большое дело.

— Но и он мог бы довезти меня до дома!

— Мог бы, кто спорит! Я уверен, что он уже терзается из-за этой ошибки... Да ну вас, надоели хуже горькой редьки! Вот увидишь, он через несколько дней явится к тебе домой, с цветами и тем самым признает свою ошибку, и вы опять будете счастливы до следующей ссоры, примерно недельку... Вот, ешь омлет!

— Терпеть не могу омлет, а вы все время мне его впихиваете!

— Кто мы? Я и Стас, что ли?

— Ну да, он в Амстердаме в отеле все хотел впихнуть в меня омлет...

— И ты примчалась выходить за меня замуж? — расхохотался Дима. — Ты же все время о нем думаешь, все время хочешь произносить его имя... Знаешь, Варька, я дам тебе один совет.

— Какой?

— Заведи себе мужика! Для постели. И вроде Стасу насолишь, и не будешь так в нем нуждаться.

— Я не смогу...

— А ты попробуй! Оглянись вокруг, желающих тьма! Может, найдешь и получше Стаса.

— Лучше просто не бывает.

— О! Что и требовалось доказать! Тогда терпи, пока эта любовь и страсть не кончится естественным путем... Ты безнадежна, Варька!

— А омлет у тебя вкусный, — всхлипнула она.

— Варвара Леонидовна, вы сегодня молодцом! — впервые за время репетиций похвалил ее Маковский. До сих пор он помалкивал, только делал замечания по ходу репетиций, но не давал никакой оценки.

Варя вспыхнула от радости.

— Кураж поймали, я все ждал, поймаете или нет... И, честно говоря, уже начинал сомневаться в своем выборе, а сегодня я очень доволен. Продолжайте в том же духе, и все будет отлично. Вот так, дорогая моя!

Если бы он знал, как важны были для нее эти слова именно сегодня! И славный Николай Федорович Лисицын, игравший полковника Пикеринга, заметил:

— Варюш, ты и вправду молодец. Дай тебе Бог!

А Дима просто показал ей большой палец и подмигнул!

Жизнь налаживается, думала Варя. Ничего, проживу и без Стаса. Не может же все быть хорошо! А что для меня важнее? Моя профессия, без нее я уже не могла бы жить, а без Стаса... проживу! Вот, я покончила с ним и сразу стала лучше играть! Значит, все правильно.

Варя побеседовала по скайпу с сыном. Он ни слова ей не сказал о приезде Марины Георгиевны. Странно, подумала Варя, а впрочем, это не мое дело. Я так устала сегодня!

Она выпила снотворное и все равно проворочалась полночи и уснула лишь под утро.

Даша Деникина рыдала на груди у сестры.

— Женечка, я так его люблю... Но ничего не выходит! Он смотрит на меня, как на пустое место... Я уж и так и сяк, а он... Вчера наорал на меня и сегодня тоже...

— За что?

— Я сказала, что свет на площадке скоро включат, а он как заорет...

— Не поняла?

— Ударение, видите ли, не там поставила... А потом уже на площадке я по тексту говорю: «Ненавижу я эти торты!» А он вдруг как ногой топнет, как заорет на режиссера: «Ты что, спятил? Кого ты снимаешь? Они тут все по-русски говорить не умеют, я не желаю позориться... Ты обязан следить, чтобы актеры грамотно говорили...» И все в таком роде...

— За чистоту русской речи борется, значит?

Да, это вчера все было, а сегодня принес большущий плакат, а на нем написано: «Не торты, а торты! Не банты, а банты, не шарфы, а шарфы, не крема, а кремы, не включено, а включено» и так далее, представляешь?

— Ну и молодец! — пожала плечами старшая сестра. — И вот что я тебе скажу, сестренка, брось ты эту затею, он тебе пока не по зубам! Я тут узнавала, он хоть и простой с виду, а интеллектуал, книжки умные читает.

— Но я люблю его!

— Любишь или хочешь переспать?

— Люблю и хочу переспать!

— Ну, затащить мужика в койку особого ума и интеллекта не надо, но вот удержать потом... Это вряд ли...

— Значит, по-твоему, я безмозглая дура?

— Нет, просто ты девушка другого поколения, а он еще не так стар, чтобы клюнуть просто на молодое тело...

— А разве не все клюют на молодое тело?

— Почти все, но он явно не относится к этому большинству. Впрочем, попробуй, вдруг у вас с ним какое-то невероятное физиологическое совпадение.

— Да ну тебя, Жека, ты такая неромантичная!

— А он, конечно, законченный романтик!

— Да, представь себе! Макс вот рассказывал, как он с первого взгляда влюбился в Лакшину, как при всей группе замуж ее позвал...

— Ну и много ли толку? Они давно уж разбежались. Он практически четыре раза женился, и все мимо... Нет, сестренка, не валяй дурака, ищи себе парня помоложе и попроще. Или уж кого-то лет на тридцать старше...

— Нет, я все-таки еще попытаюсь.

— Ну, дело твое.

Вот уже почти год Варя занималась вокалом с очень старым преподавателем Гнесинки Петром Петровичем Белосельским.

— Ах, деточка, — говорил он ей, — из тебя могла бы выйти отличная певица, попади ты вовремя мне в руки, могла бы и в Большом петь...

— Петь в Большом маленькие партии? — смеялась Варя. — Только не говорите, что нет маленьких ролей...

— Зачем же я буду изрекать банальности! Но правильно петь я тебя научу, с тебя и хватит.