Тринадцатое колено. Крушение империи хазар и ее наследие - Кестлер Артур - Страница 43

Полезно закончить эту главку еще одной цитатой — из брошюры Гарри Шапиро «Еврейский народ: биологическая история» (ЮНЕСКО) (108; 74-75):

«Большие различия между еврейским населением в особенностях облика и генетическом составе их крови делают любую их единую расовую классификацию терминологически противоречивой. Хотя современная расовая теория допускает некоторую степень полиморфизма или вариаций внутри расовой группы, она не допускает сведения различных, согласно расовым критериям, групп в одну расу. Если все же сделать это, то расовая классификация для биологических целей станет бессмысленной, а вся процедура произвольной и бесцельной. К сожалению, эта тема редко поднимается в полном отрыве от небиологических соображений, и вопреки очевидности продолжаются попытки каким-то образом выделить евреев в отдельную национальную общность».

Как же сложился этот двойной феномен — разнообразие физических черт и сходство с доминирующим этносом? У генетиков ответ готов, дело в расовом смешении в сочетании с селективным давлением.

«В антропологии евреев, — пишет Фишберг, — главнейший вопрос — представляют ли они собой настоящий народ, подвергнувшийся в большей или меньшей степени влияниям среды, или религиозную секту, состоящую из различных расовых элементов, набранных в результате обращения не-евреев в иудаизм и смешанных браков в процессе миграции в разные районы мира?» Далее он не оставляет читателю никакой возможности для сомнения относительно ответа (39, 181):

«Начиная с библейских времен, с самых начал образования племени Израилева они уже состояли из различных расовых элементов… В Малой Азии, Сирии и Палестине жили в те времена различные народы, амориты, рослые блондины-долихоцефалы; смуглые хетты, состоявшие, возможно, в родстве с монголами, негроиды-кушиты и многие другие. С ними древние евреи смешивались, как явствует из многих текстов в Библии».

Сколько бы пророки ни возвышали голос против «женитьбы на дочерях чужих богов», неразборчивых израильтян это не отпугивало, к тому же дурной пример подавали сами вожди. Первый патриарх Авраам сожительствовал с египтянкой Агарью, Иосиф взял в жены Асенефу, которая была не только египтянкой, но и дочерью жреца; Моисей женился на мадианитянке Сепфоре; Самсон, герой еврейского народа, был филистимлянином; мать царя Давида была моавитянкой, а сам он женился на принцессе Гессурской; а что касается царя Соломона, сына хеттеянки, то о нем в библии сказано следующее: «И полюбил царь Соломон многих чужестранных женщин, кроме дочери фараоновой, Моавитянок, Аммонитянок, Идумеянок, Сидонянок, Хеттеянок» (3-я Цар., 11:1) Этой «скандальной хронике» нет конца. Библия не оставляет сомнений, что примеру царей следовали все, кому не лень. К тому же библейский запрет брать в жены неевреек не распространялся на женщин, захваченных в ходе военных действий, — а таких хватало. Вавилонское пленение тоже не способствовало расовой чистоте: даже выходцы из священнического сословия женились на нееврейках. Коротко говоря, к началу Рассеяния израильтяне уже представляли из себя общность, состоящую из различных расовых элементов. То же самое относится, конечно, к большинству наций, о чем было бы даже излишне упоминать, если бы не живучий миф о Библейском Племени, сохранившем в веках расовую чистоту.

Другим важным источником межнационального скрещивания было большое количество людей разных национальностей, обращенных в иудаизм. Доказательствами активного прозелитизма евреев древних времен могут служить чернокожие абиссинские фалаша, китайские евреи, внешне неотличимые от китайцев, очень смуглые йеменские евреи, иудаисты среди кочевых берберских племен Сахары, очень похожие на туарегов, не говоря уже о тех, с кого мы начали, — о хазарах.

Ближе к дому, в Римской империи, евреи особенно активно занимались пропагандой своей религии в период между крахом еврейского государства и взлетом христианства. В иудаизм были обращены многие патрицианские семьи Италии и, например, царский род, правивший в провинции Адиабене. Филон говорит о многочисленных обращенных на Крите, Иосиф Флавий — о большом проценте иудеев среди населения Антиохии, апостол Павел встречал прозелитов практически повсюду от Афин до Малой Азии. «Повышенное внимание к прозелитизму, — писал еврейский историк Т. Рейнах (цит. по: 39; 186-187), — было одной из отличительных черт иудаизма в греко-римскую эпоху. Ни до того, ни после иудаизм не проявлял этой своей черты… Не подлежит сомнению, что таким способом число иудеев за два-два с половиной века сильно возросло. Огромный прирост числа евреев в Египте, на Кипре и в Киренаике не мог произойти без участия неевреев по крови. Прозелитизм распространялся и на высшие, и на низшие слои общества».

Подъем христианства замедлил смешение наций, а гетто временно положило ему конец, но до XVI в., когда законы о гетто стали ревностно исполняться, процесс продолжал идти. Об этом свидетельствуют непрерывно принимавшиеся церковные запреты на смешанные браки Толедским Собором в 589 г., Римским Собором в 743 г., первым и вторым Латеранскими соборами в 1123 и 1139 гг., эдикт венгерского короля Ладислава II 1092 г. Все эти запреты были недостаточно эффективны, о чем говорит, например, доклад венгерского архиепископа Роберта фон Грайна папе в 1229 г. с жалобами, что многие христианки выходят замуж за евреев, так что за несколько лет «многие тысячи христианок» были утрачены Церковью (39; 189 прим. 2).

Единственным радикальным средством были стены гетто. Когда они обрушивались, смешанные браки возобновлялись. Их количество так нарастало, что в Германии в 1921-1925 гг. из каждых 100 браков с участием евреев 42 были смешанными (30; 31).

Что касается сефардов, или «настоящих» евреев, то их более чем тысячелетнее пребывание в Испании оставило неизгладимый след и на них самих, и на коренных жителях. Арнольд Тойнби писал:

«Есть все основания полагать, что в Испании и Португалии доля еврейской крови в значительной степени присутствует в крови сегодняшних иберийцев, особенно среднего и высшего сословия. Однако даже самой изощренный психоаналитик не сумел бы определить, у кого из них есть далекие предки-евреи» (113; 138).

Процесс был двояким. После массовых убийств 1391 и 1411 гг., прокатившихся по полуострову, более 100 тыс. евреев — по умеренным оценкам — решили окреститься. Однако немалое число этих выкрестов продолжали тайно исповедовать иудаизм. Эти законспирированные иудеи, мараны, процветали, дорастали до высоких постов при дворе и в церковной иерархии, заключали браки с аристократами. После изгнания всех упорствующих иудеев из Испании (1492 г.) и из Португалии (1497 г.) на маранов стали поглядывать со все большим подозрением, многих из них сожгли на кострах Инквизиции, а большая часть эмигрировала в XVI в. в страны Средиземноморья, Голландию, Англию и Францию. Оказавшись в безопасности, эти люди вернулись к открытому исповеданию своей веры и образовали совместно с изгнанниками 1492-1497 гг. новые сефардские общины.

Таким образом, замечание Тойнби о смешанном происхождении высших слоев испанского общества также применимо, с надлежащими оговорками, к сефардским общинам Западной Европы. Родители Спинозы были португальскими маранами, перебравшимися в Амстердам. Старые еврейские семьи Англии (приехавшие туда задолго до наплыва с Востока в XIX в.) — Монтефьоре, Лузада, Монтэгю, Авигдоры, Сутросы, Сассуны и др. — являются производными иберийского «плавильного котла» и не могут претендовать на большую национальную чистоту, чем ашкеназы или евреи с фамилиями Дэвис, Харрис, Филлипс или Харт.

Прискорбным, но распространенным способом гибридизации было изнасилование. Это тоже долгая история, уходящая корнями в Палестину. Есть предание о некоем Иуде бен Эзекиале, который противился женитьбе сына на женщине, не происходящей от «семени Авраамова», на что его друг Улла заметил: «Откуда нам самим знать, что мы не происходим от язычников, насиловавших дочерей Сиона при осаде Иерусалима?» (50; III; 213) Насилие и грабеж (размеры последнего часто определялись заранее) считались естественным правом победившей армии.