Транс - Кесслер Ричард - Страница 32

Киган пожал плечами.

– Если хотите, пожалуйста. Но я подумал, что лейтенант...

– Его нет в городе. Не мог бы ты дать мне свои ключи?

– Конечно. – Киган достал ключи из комода. – Спасибо, Пол.

– Я уеду рано, так что не стану тебя беспокоить. Дверь в дом будет открыта – пользуйся всем, чем угодно. Желаю тебе хорошо провести ночь и как следует отдохнуть завтра. Мы вернемся около шести.

– Я приготовлю ужин.

– Том, это необязательно.

– Мне просто хочется.

– Ну, хорошо. Сделай мне сюрприз. Позвони в магазин и закажи все, что сочтешь нужным. Давай удивим леди.

– Вы правильно меня поняли. – Киган улыбнулся.

Закрыв за собой дверь, Драммонд оглянулся. Том стоял погруженный в размышления, но впервые за последнее время это был явно приятный для него процесс, совсем не то, что самокопание и беспокойство, обычно изнуряющее его мозг.

Значит, положительные сдвиги начались. Теперь Драммонд еще сильнее захотел узнать, что даст посещение тети Сисси и квартиры Кигана по адресу Ломита, 459.

Глава 12

Карен Биил жила в Санта-Монике в трехэтажном доме с видом на океан. Из окон ее квартиры виднелось зеленое море Пэлисэйдс-Бич-Роуд с ее башнеподобными пальцами, протянувшимися к общественному пляжу Санта-Моники вдоль Тихого океана. Отсюда открывался также вид на острова, но обитатели побережья жаловались, что большинство дней в году стоит такой густой смог – хорошо, если видны хотя бы верхушки пальм.

Драммонд, одетый в серый в тонкую полоску костюм, приехал рано, в половине девятого, как раз в разгар утреннего часа пик, и был счастлив найти всего в квартале от дома Карен место для парковки. Направляясь обратно к ее дому и наблюдая суматоху, царящую на дороге, слушая шум и грохот машин, вдыхая запах выхлопных газов, он удивлялся, как вообще мог жить все эти годы в Лос-Анджелесе с его столь губительным воздухом.

Дом Карен, как и большинство других, был оборудован системой охраны. Драммонд нажал кнопку, назвал себя и вошел в роскошный холл, отделанный светло-розовым мрамором и украшенный высокими дымчатыми зеркалами. Небольшой лифт, тоже в розовых тонах, поднял Драммонда на третий этаж. "Невозможно представить, чтобы в таком доме мог обитать мужчина", – почему-то подумал Драммонд.

Карен, чудесное видение в белой шелковой блузке и черной, сшитой на заказ юбке, с белокурыми волосами до плеч ожидала его у открытой двери.

– Доброе утро. Ты пунктуален.

– Почти. Пришлось парковаться на Бейкерсфилд, а оттуда идти пешком.

Карен рассмеялась.

– Обожаю гиперболы. Входи, кофе уже готов.

Пол пошел за ней по небольшому холлу, ощущая приятный запах ее духов. Гармоничное сочетание стройной фигуры и изящной одежды, красивые длинные ноги, колыхание белокурых волнистых волос вызывали у него искреннее восхищение. Подумать только! И сегодня он сможет насладиться обществом этой необыкновенной девушки. Драммонд уже мечтал о том, чтобы таких прелестных дней, как этот, было как можно больше.

Большие широкие окна просторной гостиной в желтовато-пастельных тонах выходили на океанское побережье. Справа, возле камина из белого мрамора, стояли удобные мягкие кресла и софа. Слева располагалась большая кухня с баром, стойкой и высокими табуретами.

Карен пошла на кухню и засуетилась у стойки.

Драммонд подошел к окну и огляделся, не переставая восхищаться великолепием комнаты.

– Очаровательно, – вырвалось у него.

– Я люблю эту комнату. Я выросла в доме с мебелью из темного дуба с ситцевой обивкой. Тяжелые старинные кресла своими скрипучими голосами словно внушали: "Не вздумай нас выбросить. Нам всего лишь четыреста лет!" Я люблю легкость этого интерьера, мне нравится, что американцы продают свою мебель вместе с домами. В этом есть что-то освежающее: вместо мыслей о том, что "этот предмет жил в семье в течение двух тысяч лет", приходят другие: "Боже мой, а для чего мне все это?"

Драммонд улыбнулся, подошел к стойке и уселся на табурет, наблюдая, как Карен взбивает яйца в большой миске.

– А ты не сказала мне, что твой отец сам сэр Эдвард Биил.

Карен взглянула на него, хитро прищурив глаза.

– Сплетник Гейдж все выболтал? А почему я должна была говорить тебе это?

– А почему бы и нет?

– Потому что это попахивает показухой.

– Но не для американца. Мы любим это.

– А я хочу нравиться Америке такой, какая я есть. А не потому, что Мой отец что-то собой представляет. Слава Богу, он не претенциозен, прежде всего считает себя полицейским, а уж потом тем, кто он есть.

Карен вылила содержимое миски на сковороду, вставила в тостер хлебцы, налила в стаканы сок.

– Расскажи мне о твоей маме, – попросил Драммонд.

– Они с отцом встретились в Гонконге. Мамины родители занимались банковским делом, перевозками и тому подобное. Отец работал в полиции. Позднее они объездили весь мир – отца интересовали проблемы международной преступности и методы расследования преступлений. Родилась я в Англии, но прожила там недолго. У меня было чудное детство, я видела столько интересного... Мать была очень образованной женщиной, истинная леди. Прекрасно пела, играла на пианино, занималась скульптурой, живописью, верховой ездой, водила самолет и читала, читала. Благодаря ей я полюбила язык и стала журналисткой, а благодаря отцу стала заниматься криминальной журналистикой. Мама моя была лучшей матерью в мире и – женой. Нам обоим ее ужасно не хватает.

Она достала из духовки теплые тарелки, положила на них яичницу и поставила на стойку. За яичницей последовали горячие сосиски, хрустящая ветчина, жаренные на гриле грибы и помидоры.

Драммонд рассмеялся, увидев, как она раскладывает по тарелкам жареное мясо и тосты, подает английский мармелад, сок и две чашки кофе.

– Ты правду говорила о корнфлексе или так, пошутила?

– Так ты хочешь еще и корнфлекса?

– Нет!

Карен подсела к нему поближе.

– Ну что, я ничего не забыла?

– Там что-то еще на кухонном столике...

– Это – на десерт. Угощайся и давай без английских формальностей. Дворецкий сегодня отдыхает.

Улыбнувшись, Драммонд спросил:

– У вас был когда-нибудь дворецкий?

– Да, и не один. Когда я была маленькой, некоторые из них были моими лучшими друзьями.

– Ты прожила неплохую жизнь.

– Я была счастлива, Пол. По-настоящему счастлива.

– А теперь тебе хочется чем-то отплатить за это?

Она нахмурилась, раздумывая над его словами.

– Ты имеешь в виду Тома Кигана? Нет, я не испытываю чувства вины за то, что прожила счастливую жизнь, если твой психоаналитический ум так думает.

– Нет, совсем не то. Он имеет в виду... справедливость.

Карен понимающе кивнула и откусила тост.

– Спасибо. Я принимаю это с должной скромностью. Думаю, что жизнь действительно несправедлива, и это сводит меня с ума. Несправедливы могут быть сами обстоятельства рождения. Пройди несколько миль на восток или на юг и ты увидишь страшно несправедливую жизнь. Я неоднократно была свидетелем незаслуженно трудной жизни людей в Африке, на Дальнем Востоке и даже в Англии. У меня такое чувство, что мы обязательно должны выяснить, почему у Тома Кигана жизнь сложилась именно так, а не иначе. Он тоже подпадает под эту категорию людей.

– Почему ты так думаешь?

– А ты разве не согласен?

– Просто мне хотелось бы знать твое мнение. Кстати, яичница просто великолепна.

– Моя мама была первоклассной кулинаркой.

– Ну, разумеется.

– Перед нами – очень умный юноша, круглый отличник в школе и колледже, стипендиат в университете. Ему бы сейчас возглавлять компанию типа "Рэнд корпорейшн", а он живет в нищете, перебивается случайными заработками и ничего не может вспомнить из своего прошлого. Какова бы ни была причина – это вопиющая несправедливость.

– Ты думаешь, это следствие удара при ограблении банка в Мар-Виста?