Укрощение Зверя (СИ) - Кислюк Лев - Страница 70

Наконец табиб приказал вывести атамана из юрты на весеннее солнышко. Михаил вышел, опираясь на плечо Зухры-хон, и посмотрел вокруг. Жизнь кипела во всем её многообразии. Пели птицы, зеленая трава уже покрыла все кругом. Вечнозеленая тайга синела на горизонте, и от неё пахло свежестью и хвоей. Табиб попросил Михаила поднять правую руку, но у него ничего не получилось. Рахматулло нахмурился. Потом попросил показать ему ноги и долго щупал левую, в районе голени. Видимо результат осмотра тоже ему не понравился. Он сказал Михаилу.

– Мне не удалось полностью восстановить вам ногу и руку, но это ещё возможно. Для этого нужно опять сломать их определенным образом и срастить снова. Это очень больно. Но вы воин, умеете терпеть. Если не попытаться восстановить вам конечности, вы до конца жизни не сможете нормально ходить и держать саблю в правой руке. Соглашайтесь.

– Я согласен, Рахматулло-ака. Моя жизнь в ваших руках и в руках прекрасной Зухры-хон.

Зухра посмотрела в глаза Михаилу. Только очень сильный человек мог согласиться на такую операцию. И ей было очень его жалко и страшно за него.

Неожиданно прискакал Яков на своем гнедом ахалтекинце и заговорил с Михаилом по-русски.

– Как здоровье, Миша?

– Неплохо, вот нога не слушается и рука тоже. Но Рахматулло обещает вылечить.

– Этот вылечит! Пока он был здесь, вылечил несколько человек от совершенно неизлечимых болезней. Местные шаманы каждый день приходят сюда на поклонение ему. Считают его богом.

– Здорово. Какие новости, Яков?

– Тохтамыша мы пока не поймали. Хитрый волк, да и пространства здесь очень большие. Есть где спрятаться. Я должен тебе сказать о плохой вести из Персии. Гонец был месяц назад. Ты как, способен выдержать очень плохую новость?

– Говори, я на все готов.

– Майя погибла.

– …Как это произошло?

Она пряталась у брата. У Афанасия, ты его знаешь. Потом сказала ему, что ей нужно в город. Восстание к этому моменту было подавлено, и Афанасий отпустил её с охранником. Она не сказала, куда и зачем пойдет, но ты знаешь Майю. Если она чего-то решила, её никто не остановит.

– Знаю.

– В Тебризе она зашла в какой-то дом, а охраннику приказала ждать на улице. Тот ждал её до заката. Не дождавшись, зашел в дом. Она была там, в груди торчал нож. Было очень много крови. Одного я не пойму, ведь Майя могла предвидеть многое. Почему она пошла в этот дом?

– Когда-то она мне говорила, что про себя предвидеть очень трудно. Почти невозможно.

Михаил попросил отвести себя в юрту и пролежал там лицом вниз почти два дня. Вместе с Майей ушло его детство, его юность и, как ему показалось, ушла вся его жизнь.

Когда Рахматулло-табиб предложил начать операцию, ему уже было все равно. Безразличие навалилось как тяжелое мокрое ватное одеяло. Он не хотел жить. Все померкло со смертью любимой.

И табиб сказал:

– Уважаемый Муса! Я не смогу сделать вам операцию, пока вы в таком состоянии. Для выздоровления нужно, чтобы вы хотели выздороветь. Это понятно.

– Мне теперь все равно, табиб.

– Как это все равно?! У вас осталось ещё много долгов, которые за вас никто не отдаст!

– Какие долги? Я никому ничего не должен.

– А долг перед московским князем, вы же ему присягали? Ваш друг Яков, спасший вас с риском для жизни, он ведь в одиночку выполняет ваш общий долг! Мне сказали, что все ваши родные погибли при защите родного города. Как там он назывался? Каракалам? Правильно. Разве они не взывают о мщении? Месть – священное чувство, подумайте об этом. Ваши друзья в России и других странах верят вам и надеются на вас. И, наконец, есть ещё один человек, ради которого вы должны жить.

– Что это за человек?

– Прекрасная Зухра-хон. Она многим пожертвовала ради вас. И об этом знает весь её род. Эта девушка пожертвовала своим будущим счастьем для того, чтобы вы выздоровели. И вы этого не можете не знать. Так?

– Вы правы.

– А знаете, почему она это сделала? Не поручила уход за вами какой-нибудь молодой рабыне или простолюдинке. Потому, что любит вас. Только слепой не увидит этого. А вы зрячий, это я вам как врач говорю.

– Вы правы. Делайте операцию. Я хочу жить. Майя не позволила бы мне впасть в уныние.

– Я буду ломать вам руку и ногу, потом постараюсь соединить кости правильно. Это больно…

– Ломайте табиб!

Рахматулло-табиб провел три операции. Михаилу было очень больно. Он сжимал зубами деревянную ручку камчи, и никто не услышал ни одного его крика. Табиб был против такого адского терпения. Он считал, что крик полезен. Крик и стон дает выход энергии и облегчает боль. Но Михаил его не слушал. Остальные раны врач промыл и зашил уже давно, и они не беспокоили больного. Но нога и рука… Почти год понадобился на полное и правильное заживление.

Из леса приходил старый шаман-эвенк. Он, по просьбе Шадибека делал Михаилу специальный заживляющий массаж с целебными травами и кедровым маслом. Его усилия увенчались успехом. Молодость и здоровый организм помог казаку встать на ноги. Наступил день, когда он, опершись на плечо Зухры, вышел из юрты самостоятельно. Посмотрев на зеленую траву, синие горы, Михаил и Зухра дошли до родника с хрустальной водой на краю кочевья. После этого атаман попросил девушку отвести его в юрту Шадибека.

Хан был дома. Они с Яковом как раз обсуждал очередной план нападения на Тохтамыша, когда пришел Михаил. Атаман зашел в юрту, поклонился хозяину по русскому обычаю и сказал:

– Брат мой Шадибек! Да, я называю тебя братом, потому, что только брат мог проявить такую заботу ко мне, незнакомому, в общем, человеку. Прошу тебя брат, прими мою благодарность за все, что сделано для меня. Никогда я не смогу в полной мере отплатить тебе за доброту и заботу. Тебе и твоей красавице сестре Зухре-хон. Я полюбил вас обоих и хочу стать членом вашего рода. Хан Шадибек, прошу тебя, разреши мне жениться на твоей сестре! Ты не подумай плохого, я люблю её! И я не простой человек, а русский боярин! Меня сам князь московский за заслуги перед отчеством произвел в боярство. Правда у меня пока нет своей вотчины, но это дело наживное – будет. Сабля и голова на плечах поможет мне добыть все, что моей семье будет нужно. И ещё – я православный, а сестра твоя мусульманка. Но наши мудрецы говорят, что Бог у всех людей один, просто его называю по-разному. Я свою жену не буду принуждать, и она сама решит, кем ей быть.

– Боярин Михаил, спасибо тебе за честь, которой ты меня удостоил, попросив в жены сестру мою – сказал Шадибек. – Я её люблю, и неволить не буду. Если любит тебя, то сыграем свадьбу. И приданное за неё дам большое. Она не простолюдинка, а дочь хана и сестра хана. Условие у меня одно. Семью свою увезешь на Русь только после того, как Тохтамыша достанем. Если согласен, то зови Зухру, нужно и её спросить.

Невеста сказала «да», но свадьбу решили сыграть через три месяца. Михаил хотел хорошенько разработать мышцы и суставы вылеченных ног и рук. Чтобы на свадьбе быть здоровым и сильным. Зухра согласилась и стала упорно помогать ему в этом.

Целыми днями они ездили верхом в сопровождении телохранителей Шадибека. Стреляли из лука, причем Зухра оказалась более метким стрелком, чем Михаил. На закате атаман брал тяжелую тренировочную саблю и упражнялся с ней часами. Это было очень красивое зрелище. Блестящий от пота обнаженный торс без единой капли лишнего жира. Точные и резкие движение сменятся плавными. Сабля в руках Михаила казалась нереально блестящей, огненной. Зухра никогда не упускала случая полюбоваться этими упражнениями своего будущего мужа.

Прошло совсем немного времени, и здоровье Михаила восстановилось полностью. Шадибек отпраздновал свадьбу сестры и друга, выделил им отдельную юрту неподалеку от своей ставки. Михаил стал участвовать в поисках Тохтамыша. Но, несмотря на то, что силы участвующие в его поимке были удвоены, мятежный хан умело избегал неприятностей. Не раз нукеры докладывали о том, что Тохтамыш убит, но каждый раз эти слухи не подтверждались.