Король Призраков - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 49

И Фетчигрол опять открыл ее!

С каждым разом в реальный мир выходило все меньше ползунов, поскольку сумрачное пространство, где обитали эти существа, почти опустело.

Но Фетчигрол не желал ни в чем уступать Сольме. Он глубже погрузился в Мир Теней и направил свой призыв в самые отдаленные уголки Царства, даже в те области, которых не мог различить.

Он ничего не увидел и не услышал, потому что это существо, как и всякое порождение Тьмы, двигалось совершенно бесшумно. Черное облако охватило призрак и поглотило его целиком.

В этот ужасный момент он сообразил, что проиграл. Но это уже не имело значения, потому что спастись от этой напасти возможности не было.

Просто неудача. Полная, абсолютная и неисправимая. Фетчигрол понял это сразу. И в его сознании не мелькнуло ни единой мысли о сопротивлении.

Дракон из Царства Теней не мог проникнуть сквозь расселину, но он сумел достаточно далеко просунуть в нее голову и схватить зубами зазевавшегося призрака.

У Фетчигрола не было ни единого шанса. Сдвиг уровней просто перенесет его целиком на другую сторону барьера и оставит перед злобным драконом. Да и желания сопротивляться у призрака не было, потому что темное облако дыхания дракона погрузило его в бездну отчаяния и заставило поверить, что уничтожение — это лучший выход.

И он был уничтожен.

Дракон отступил в Мир Теней, но запомнил то место, где появилась расселина. Он надеялся, что однажды щель откроется достаточно широко, и он сможет пройти. А вслед за ним пройдут и другие существа.

Темнокрылы — гигантские черные летучие мыши — распахнут свои кожистые крылья и будут кружить над развалинами Кэррадуна, мечтая насладиться легкой плотью материального мира.

Зловещие, внушающие ужас призраки, похожие на истощенных людей в ветхих темных накидках, способные одним прикосновением высосать из жертвы все силы, украдкой выберутся на волю и начнут охоту.

И ночные странники — черные безволосые гиганты двадцати футов ростом, обладающие силой горных великанов, — протиснутся в щель и разбредутся по берегам озера Импреск.

А в горной пещере Королю Призраков было уже все известно.

Фетчигрол исчез, и поток его энергии прервался, а потом окончательно иссяк.

Яраскрик был иллитидом. А иллитиды придерживаются холодной логики и не злорадствуют, зато драконы подвержены эмоциям, и, когда иллитид заметил, что он не зря возражал против плана Фетчигрола, на него обрушились волны ярости.

И со стороны Гефестуса, и со стороны Креншинибона.

Яраскрик не сразу понял причину такого единогласия между Хрустальным Осколком и летающим ящером. Креншинибон способен мыслить логически, склонен к прагматизму и не поддается эмоциям, как и иллитид.

Только вот в отличие от пожирателя разума, Креншинибон был очень амбициозен.

И в тот момент Яраскрик окончательно убедился, что их союз не выдержит, что триумвират в сознании дракона никогда не сможет стать прочным. Придется искать убежище вне тела дракона, но иллитид мгновенно спрятал эту мысль. В конце концов, нет более могущественного существа, чем драколич, и Гефестус ни за что не оставит его в живых.

Придется бороться.

Гефестус сочился злобой и окружил себя стеной ярости, и иллитид принялся методично отыскивать нестыковки и слабые места в логике противника, напоминая ему о неоспоримых истинах — о том, что безрассудно открывать широкий проход на неизведанный уровень и что для борьбы с объединенными силами Храма Парящего Духа необходима крайняя осторожность. Только эти истины могли помочь Яраскрику добиться своей цели.

По всем канонам ведения дискуссий Яраскрик намного превосходил своего оппонента. На его стороне были логика и неопровержимые истины. Иллитид продолжал отыскивать несоответствия в поведении своих союзников, взывал к разуму и надеялся склонить на свою сторону Креншинибона, чье решение, как он опасался, будет в этом споре окончательным.

Внутренний спор становился таким ожесточенным, что его отголоски выплеснулись наружу. Драколич Гефестус бросался на стены, царапал когтями пол, и своим огненным дыханием плавил камни, а заодно и подвернувшихся ползунов, и оглашал окрестности оглушительным ревом.

Постепенно ярость дракона стала ослабевать, внутренняя битва несколько утихла, сократившись до состояния диалога и спокойных рассуждений. С подачи иллитида Король Призраков стал прикидывать, как уменьшить последствия от гибели Фетчигрола. Наступил момент смириться с прошлым и сделать шаг к началу более масштабной и более важной борьбы.

Одержанная победа немного утешила иллитида, хотя Яраскрик сознавал, что перемирие носит временный характер и, до того как ему удастся все утрясти, придется еще не раз схватиться с необузданным драконом.

Свои рассуждения и аргументы иллитид строил на той предпосылке, что гибель Фетчигрола вызвана его слишком глубоким проникновением на изменившийся Уровень Теней. А Уровень Теней по причинам, неизвестным Королю Призраков, стал гораздо больше и опаснее. Кроме того, он как будто стал ближе к Материальному Уровню. Надо ли учитывать возможные последствия таких изменений?

Креншинибону, похоже, было все равно, и он не сомневался, что хаос только укрепит могущество Короля Призраков.

А если через трещину вырвется что-то слишком опасное и сильное, Король Призраков может просто улететь. Как понял Яраскрик, Хрустальный Осколок был больше озабочен гибелью двух призраков из семи.

А Гефестусу оставалось только злиться и буйствовать при мысли о том, что он не может отомстить тем, кто в свое время лишил его жизни.

Пока Яраскрик размышлял о грядущих временах и вероятных путях развития, Креншинибон обдумывал, как сохранить оставшуюся пятерку призраков, а дракон без устали настаивал на немедленной атаке Храма Парящего Духа.

Они не стали единым существом, их по-прежнему было трое, и для Яраскрика барьеры, разделявшие триумвират Короля Призраков, оставались такими же непроницаемыми, как и прежде. И иллитид мог прийти только к одному выводу: необходимо найти способ достичь превосходства собственного разума и воли и таким путем добиться единства.

Он надеялся, что сумеет скрыть эти опасные амбиции от своих слишком близких союзников.

Глава 19

НИЧЬИ ЖРЕЦЫ

— Мы ничто! И там ничего нет! — кричал жрец, ворвавшись в главный зал Храма Парящего Духа и топая ногой при каждом слове.

Его утверждение подкреплялось видом слипшихся окровавленных волос и плеча, хотя рана была не такой опасной, как можно подумать с первого взгляда. Из пяти человек, которые отправились на разведку в горы Снежные Хлопья, повезло только ему одному, потому что в живых осталась только еще одна женщина, лишившаяся ноги, да и вторая у нее была так изувечена, что подлежала ампутации, если несчастная сумеет пережить операцию.

— Менлидис, старый глупец, сядь и успокойся! — прикрикнул один из жрецов. — Неужели ты считаешь, что твоя тирада чем-то поможет?

Кэддерли очень хотел, чтобы Менлидис, его товарищ по братству Денира, прислушался к этому совету, хотя и не слишком на это надеялся. А поскольку этот человек был лет на десять его старше, хотя выглядел старше на целых три десятка лет, Кэддерли не считал возможным вмешиваться, чтобы успокоить разъяренного жреца. Кроме того, он разделял разочарование, постигшее Менлидиса, и не мог оспорить его заявление. Кэддерли и сам обращался к Дениру и опасался, что бог покинул их навеки, словно каким-то образом растворился в потоке чисел, составлявших «Метатекст».

— Это я глупец?! — воскликнул Менлидис и стал быстро ходить взад и вперед, стуча себя пальцем в грудь и даже изобразив некоторое подобие усмешки. — Я обрушивал столпы огня на головы врагов нашего бога. Или ты забыл об этом, Донри?

— Конечно же, я ничего не забыл, — ответил Донри. — Как не забыл и Смутные Времена, и прочие трудные ситуации, в каких мы оказывались и которые пережили.